Отправлено: 10.03.12 12:05. Заголовок: «Благодетель», рассказ

Название: «Благодетель»
Автор: Царапка
Рейтинг: PG
Жанр: мелодрама
Примечание. По мотивам рассказа Александра Грина «Зелёная лампа».

 Отправлено: 11.03.12 19:08. Заголовок: Иван Иванович, при в..

Иван Иванович, при вздорном нраве, отличался упрямством и не привык ограничивать свои прихоти. Мысль о еженедельных подачках маленькой попрошайке поутру не казалась такой забавной, как накануне, но он обещал, и самолюбие заставило в пятницу приехать к церкви, дать рубль лакею и показать ему девочку, выводившую на сей раз не «Жаворонка», а плаксивую народную песню, способную разжалобить простых торговок. Позже Иван Иванович, один или с князем, проходил неподалёку и мог с улыбкой оценить небогатый репертуар - молитвы, песни и пара чудом подслушанных в хороших домах романсов. Спустя месяц забава надоела ему, и хотя отдавать по пятницам деньги стало привычкой, он почти не вспоминал о малышке. К весне одолели заботы - директор кадетского корпуса жаловался на озорство сына, управляющий - на малоснежную зиму, разыгралась подагра, и доктор настойчиво посоветовал съездить на воды. Иван Иванович брюзжал, но решился выправить паспорт для лечения в Баден-Бадене. За хлопотами барон чуть не забыл о своей прихоти с Анной. Напомнил лакей, собиравший сундук:
- А сиротку-то как? - здоровенный детина был жалостлив, чего никто не подумал бы, глядя на мрачную бородатую физиономию.
- Что значит «как»? - буркнул Иван Иванович. - Тебе велено деньги носить - и носи, когда буду давать.
Всё же барон ощущал неудобство и не мог бросить свою затею так же внезапно, как она началась. Грубо обманывать надежды маленькой нищенки было некомильфо, да и Сергей Степанович порой спрашивал. Барон отмахивался, но чувствовал себя неуютно при виде слегка нахмуренных бровей друга и замирающих на середине пути рук Григория, держащих тарелку. Дав себе труд подумать о девочке, старик решил уладить дело деньгами.
За пару недель до отъезда - на улице уже расцветала весна, Иван Иванович, подойдя к церкви, спросил Анну:
- Ну-с, где ты живёшь?
Глаза девочки вспыхнули радостью, она схватила ржавую кружку, в которую собирала монетки, и зачастила:
- Здесь совсем рядом!
Иван Иванович, опасаясь, что нищенка испачкает обивку кареты, не взял экипаж, но через полчаса ходьбы пожалел. Дорога оказалась неблизкой и грязной. Приют, к которому приписали маленького подкидыша, разместился на окраине Коломны, у Калинкиного моста. Хотя барон не хотел ни о чём спрашивать, девочка успела дорогой рассказать, как её выбрали среди сирот для сбора милостыни, о строгой мадам попечительнице и грозном господине из немцев, который распоряжается едой, одеждой и командует нянькой с кухаркой.
- Тебя учат грамоте? - машинально осведомился барон.
- Нет, сударь, что Вы! Я же... - девочка, не стыдясь, назвала грубое слово, заставившее поморщиться её спутника и означавшее всего лишь «внебрачный ребёнок». - Я полы мыть умею, печку топить, раньше учили шить, а теперь на улице почти целый день.
- Много вас просят милостыню?
- Почитай, всех пробуют... Кто больше приносит, тому ещё хлеба дают и опять посылают. А мне за Вашу дорогую монету Карл Модестович велел наливать супа вторую тарелку по пятницам! - закончила она с гордостью и искренней благодарностью.
«Рубль за тарелку помоев... Как в ресторане за консоме...», - промелькнуло в голове старика.
Наконец, старик и девочка добрались до мрачного здания съезжего дома, напоминавшего о незавидной судьбе женщин, появившихся на свет Божий в трущобах, да ещё и оставшихся без семьи. Всякий порядочный человек избегал этих мест. Возле деревянной двери с облезшей краской девочка остановилась.
- Нам не велят говорить, что мы приютские...
Иван Иванович сообразил, что у него появился приличный повод удрать, но девочка взяла его за руку и запрокинула голову, пытаясь посмотреть в глаза старика:
- Вы не расскажете?
«Что за вздор, как бы я здесь появился?», - барон не знал, больше рассердился или же растерялся, но, не в силах отдёрнуть руку, перешагнул через порог. Первое впечатление оказалось не столь ужасно, как барон опасался. Приюты, наверное, инспектировались, и лестница была вымыта худо-бедно. Детей, к удивлению барона, заметно не было и, как догадавшись, Аня пояснила:
- Мы ходим только по чёрной...
Пройдя относительно чистым коридором, гость догадался - здесь экономят на всём, но стараются поддержать видимость благопристойности.
- Сейчас все работают, в мастерских, по домам или как я... - войдя внутрь, девочка смела только шептать, пугливо обернувшись на прошедшую мимо старуху.
Иван Иванович хотел поскорее закончить дело и ни о чём больше не спрашивал. Наконец, они очутились у двери с тусклой табличкой «Директор». Анна часто дышала, видно, боялась, ей пришлось собрать весь запас мужества, чтобы осмелиться постучать.
- Кто там? - раздался недружелюбный голос.
Девочка вопросительно обернулась к Ивану Ивановичу, и он открыл дверь.
Комната, маленькая и тёмная, обставлена была с претензией на дешёвый шик, и единственный обитатель очень подходил ей со своими усами, жилеткой и рыжеватой коротко стриженой шевелюрой. На дверь он смотрел, строго нахмурившись, но, увидев богато одетого господина, расплылся в улыбке.
- Сударь... Э.. Не имею чести... Чем могу служить? - лёгкий акцент выдавал немецкое происхождение.
Иван Иванович не спешил представляться.
- Я последнее время каждую пятницу подавал одной из Ваших девчушек...
- Что Вы, что Вы, милостивый государь, как можно-с... Посылать приютских детей нищенствовать строжайше запрещено-с!
- Успокойтесь, я не инспектор, - оборвал Иван Иванович, но мужчина скороговоркой продолжил.
- Мы детей в услужение отдаём только в хорошие руки, и ни-ни... Уследить трудно-с, если что, за сведения буду обязан весьма-с.
Иван Иванович не желал слушать и продолжил, повысив голос:
- Я скоро уеду и хочу позаботиться о малышке.
- Да-с? - насторожённое лицо приняло вопросительное выражение. Директор не мог решить - гость угрожает доходам или из него можно что-нибудь вытянуть.
- Я... - барону было неловко признаться в своей глупой прихоти, поэтому он сказал кратко: - После отъезда не смогу, разумеется, ей подавать, и... Некоторую сумму...
При слове «сумма» усы немца зашевелились, и он посластевшим голосом подхватил:
- Пожертвования? Принимаем, конечно! Всё для наших воспитанников! - улыбка его вдруг померкла.
В комнату вошла одетая в тёмное дорогое манто дама.
- Пожертвование? - слегка растягивая слова, повторила она.
- Мадам, Вы, как обычно... Инспектируете заведение, - кисло протянул немец.
- Не предупредив Вас, Карл Модестович? - с еле различимой усмешкой женщина чуть кивнула и посмотрела на гостя.
Барон лишился вдруг дара речи. Мадам была знакома ему, как большинству состоятельных вдовцов и холостяков Петербурга, да и многим женатым. Умея потрафить на самые различные вкусы, госпожа де Воланж держала как приличные комнаты, так и недорогие притоны. По слухам, был у неё и особый товар - об этом Иван Иванович вспомнил не сразу, но почувствовал себя неуютно под изучающим взглядом.
- Господин барон, - француженка приняла самый почтенный и добродетельный вид, Вы хотите стать благодетелем для наших детей?
- Он присмотрел Анну Платонову, уже какую неделю ей подаёт, весьма щедро.
- Ах, Аню... - мадам приподняла брови и, глядя по-особому пристально, перешла на вкрадчивый шёпот. - Девочка очень хорошенькая, способна и камень растрогать... - последние слова были деловой констатацией свойств предлагаемого товара. - Вы хотите опекать её дальше, может быть, забрать насовсем?
- Нет-нет, - барон возразил очень поспешно.
Немец с француженкой разочарованно переглянулись. Детей они охотно и не без выгоды пристраивали по разным семьям, вытягивая из сердобольных людей деньги якобы на других бедных сироток и забывая вовремя доложить, чтобы отданных сняли с довольствия. Бывали и другие желающие - кому требовалась бесправная недорогая прислуга, кому - развлечение. За уместную мзду официальное руководство приютом не позволяло подозрениям омрачить чистоту намерений благодетелей, и директор отлично умел залакировать неприглядные стороны деятельности приюта, когда добросовестный попечитель или инспектор брался за внимательное расследование.

- Так что Вы решили?
- Девочка привыкла получать от меня деньги, я ей обещал в некотором роде... А теперь уезжаю, и хотел бы сделать ей прощальный подарок.
- Конечно, конечно... - усердно закивал немец. - Вы очень благоразумны, отдавать деньги лично ей в руки - нелепо! - при всей хитрости и привычки угодничать, твёрдое намерение господина директора прибрать подарок к рукам было настолько заметно, что барон заколебался.
- Хотя, знаете, может быть... - Ивану Ивановичу пришло в голову, что, пожалуй, при кухне ребёнок не займёт много места и не будет обременять дом.
Мысль взять Аню к себе впервые посетила голову старика. Прихоть с еженедельной милостыней и туманными обещаниями была нелепой, тяготила Ивана Ивановича своей странностью и возбуждала неловкость, порой даже стыд, хотя он ничего не сделал дурного. Взгляд детских глаз обращался к нему с таким доверием и благодарностью, что, не собираясь принимать серьёзного участия в судьбе маленькой певуньи, Иван Иванович ощущал себя обманщиком. Возникла пауза. Глаза мадам впились в гостя с насмешкой и нескрываемой алчностью.
- Я так и думала, что Вы на это решитесь. В приюте, конечно, я слежу за воспитанием девочек, особенно подающих надежды, но в Вашем доме или пансионе получше из Анны вырастет просто конфетка. Я могу порекомендовать...
- Как Вы смеете! - слишком прозрачные намёки отвратительной сводни оскорбили барона до глубины души. - Мои намерения чисто благотворительные!
- Конечно-конечно! - поддакнула мадам, стирая с лица усмешку.
- Я не позволю подозревать меня в какой-либо гнусности!
- Боже упаси! - хором ответили немец с француженкой.
Мадам де Воланж не боялась разоблачения - клиенты пуще всего не желали, чтобы на свет всплыли детали их знакомства с её заведением, но привычка к осторожности заставила напустить на лицо смиренно-угодливое выражение. «В отставке, вдовец, в свете появляется редко, очень богат...» - перебрала женщина в памяти и стала ещё смиреннее - если и найдётся клиент, в гневе пренебрегший оглаской, то не служащий и неженатый опаснее всего.
- Сударь, как можно-с... Ваше намерения кристально чисты, мы с Карлом Модестовичем прекрасно их видим! И в мыслях не было усомниться!
- Так-то лучше! - барон позволил себя успокоить, но думал теперь об одном - скорее выбраться из этого мерзкого места.
Мадам и её подручного он презирал, тем не менее уважаемому члену общества было неприятно осознавать, что в их пошлых мозгах существует только одно объяснение внезапной благотворительности богатого господина средних лет к безродной, но хорошенькой сироте. Чего доброго, мадам развяжет язык перед клиентом, а им окажется хороший знакомый... Стало душно, противно, Иван Иванович многократно жалел, что ввязался в пустую затею с милостыней, и теперь не знает, как выбраться без унижения.
- Так вот вам сто… пожалуй двести рублей… - барон достал бумажник и разгневался ещё больше, видя, что руки противно дрожат, купюры чуть не разлетелись по комнате. – Я прослежу! – Иван Иванович едва понимал, что говорит, старался выглядеть грозно, не представляя, какие практические шаги станет предпринимать.
Мадам и директор внимательно следили за руками своего гостя. Сумма была не то, что огромной, но вполне щедрой, едва ли за Анну можно было иным способом выручить больше в ближайшее время. Лица обоих выглядели вполне удовлетворёнными. Немец подошёл к двери, открыл её и впустил ожидающего в коридоре ребёнка.
Аня дрожала от надежды и страха. Движения девочки были робкими, неуверенными, смотрела она только на Ивана Ивановича, а тот не смел оторвать глаз от ботинок.
- Аня, - сладким голосом пропела мадам. – Барин велел о тебе хорошо позаботиться. Поблагодари, поцелуй ему руку.
Девочка замерла и не двигалась, не понимая – оставляют её или уведут прочь.
- Аня! – строго прикрикнул Карл Модестович. – Господин… - искоса глянув на гостя, немец догадался – имя и титул лучше не называть. - Будет недоволен твоим непослушанием.
Вздрогнув, Анна очнулась от грёз. На лице её застыла маска покорности, и, поцеловав благодетелю руку, девочка прошептала:
- Покорнейше благодарю…
«Это невыносимо…» – Иван Иванович сидел, как на иголках.
Бормоча:
- Ну вот и хорошо, о тебе позаботятся, я прослежу, всё будет у тебя хорошо…
В маленьком сердце, кажется, вновь затеплилась искра надежды. Ресницы затрепетали, глаза подозрительно заблестели, но старик не хотел смотреть на несостоявшуюся подопечную, все его мысли стремились к единственной цели – скорее уйти, избавиться от подозрений, взглядов мадам, откупиться от неоправданных ожиданий.
- Мне пора, - барон обратился к мадам. - Вы меня поняли, - прибавил он напоследок сам не зная, о чём.
Ему закивали, он вышел. Пара выходящих в коридор дверей были слегка приоткрыты и поспешно захлопнулись, но, пока барон шёл, осторожно открывались опять. Сквозь щёлки смотрели дети. Гость почувствовал себя идущим сквозь строй и прибавил шагу.
На улице, не переводя дух, Иван Иванович зашагал прочь так быстро, как был способен. Очнулся у ближайшего приличного дома, где снимали квартиры люди хорошего общества. Сердце стучало, по лбу катился пот, старый барон едва отдышался. Через несколько минут стало лучше. Иван Иванович смотрел на лепнину дома, изящную ограду вдоль набережной и успокаивался. Что за нелепое наваждение! Как глупо, потратив деньги на благотворительность, чувствовать себя чуть ли не вором!
«Ничего дурного, я ничего не сделал дурного», - вопреки здравомыслию, приходилось себя убеждать.
Прошло ещё недолгое время, и доводы разума взяли верх. Иван Иванович успокоился, перебрал в памяти всё, что связано с нищенкой и приютом. Делами подкидышей занимаются соответствующие комиссии, к которым барон не имеет ни малейшего отношения. Подав милостыню, никто не обязан следить за дальнейшей судьбой протянувшего руку. Несколько неосторожно было возбуждать у девчонки надежду на дальнейшее участие в её судьбе, но ведь, по сути, барон сдержал обещание! Взнос на приют был весьма щедрым, мадам и директору сделано строгое внушение... Чего же ещё? Кстати разболелась нога, Иван Иванович сморщился и, крепко сжав набалдашник трости, такой же солидной, как персона владельца, пошёл прочь, высматривая извозчика и размышляя о скором отъезде и о лечении водами.

 Отправлено: 11.03.12 21:20. Заголовок: Царапка пишет: Прих..

Царапка пишет:

цитата:

Прихоть с еженедельной милостыней и туманными обещаниями была нелепой, тяготила Ивана Ивановича своей странностью и возбуждала неловкость, порой даже стыд, хотя он ничего не сделал дурного.

Непонятное самоедство! Дети всегда о чем-то мечтают и надеются на лучшее. Лучше подарить надежду и не исполнить обещанное, чем пройти мимо и не поддаться искреннему порыву облагодетельствовать.
Сериальный ИИ, конечно, решительней и благородней здешнего тезки.

 Отправлено: 11.03.12 21:26. Заголовок: Нина пишет: Лучше п..

Нина пишет:

цитата:

Лучше подарить надежду и не исполнить обещанное

Не уверена. Разочарование может оказаться очень болезненным, и, ослеплённый надеждой, человек может упустить реальные шансы.

 Отправлено: 11.03.12 21:41. Заголовок: Не совсем понимаю, о..

Не совсем понимаю, о чем речь?

Анна с радостью рассказывает о второй тарелке супа по пятницам, она больше ничего не ждет! Пока она твердо знает, что если будет петь каждый день (а разве ее и прежде не заставляли это делать каждый день?), то ей будут давать рубль, за который она получит добавку. Чем ей это навредило?
Царапка пишет:

цитата:

Разочарование может оказаться очень болезненным, и, ослеплённый надеждой, человек может упустить реальные шансы.

И что теперь, перестать надеяться вовсе?
Да, в жизни чаще всего надежды не сбываются полностью и, взрослея, человек понимает, что все не так просто и сказочно, ну и что? Да, бывают разочарование и боль, но в человеке всегда живет надежда на чудо, в какой бы страшной ситуации он не оказался. Можно жить без любви - сейчас так живет большинство, можно жить без веры - почти все так живут, но нельзя жить без надежды. Когда человек полностью лишается надежды, он умирает. Так уж человек устроен. Надежда не может ослепить. Наоборот, она окрыляет, придает силы.
Разочарование не убивает надежду, оно говорит - ты просто ошиблась, это не то, что ты ждала, но ты жди и верь - все переменится! За зимой приходит весна, за черной полосой - светлая, встреча с плохим человеком не исключает возможной встречи с хорошим. Это и есть жизнь, в ее диалектике.

 Отправлено: 12.03.12 14:18. Заголовок: Рассказ написан очен..

Рассказ написан очень хорошо, образы зримые. Читала про приют и думала: время течет, а человеческая природа не меняется. Сейчас полно детских домов, где точно также наживаются на сиротах, заставляют их попрошайничать, грабить, проституировать. Судьба Анечки определена с рождения, раз она оказалась в таком месте. Я рада, что ее мрачную жизнь длиной в пять-шесть лет озарил лучик света в лице господина, который проявил к ней интерес, говорил по-доброму, разбудил в ней пока смутную надежду. Мне не в чем упрекнуть ИИ. Не знаю, зачем упрекать себя в желании облагодетельствовать ребенка. Получается, те, кто равнодушно проходят мимо - хорошие, те, кто проявил интерес - плохие, только потому что не решают глобально проблему сразу. Нищих сирот тысячи, не может же он решать проблему, которая решается на уровне государства!
Не понимаю также, какие- такие реальные шансы может упустить Анечка?!

Царапка пишет:

цитата:

- А сейчас на что ей надеяться? – резонно возразил Иван Иванович. – Ты знаешь, судьба у них обыкновенная – сначала паперть, потом панель, если выживет.

Эти?! Они всегда при ней.

 Отправлено: 12.03.12 19:35. Заголовок: Прошла дюжина лет. Б..

Прошла дюжина лет. Барон Корф, которого за глаза давно называли «старик», смирился и сам с этим званием. Путешествия, воды, купленное за деньги почтение аккуратных немцев, вертлявых французов и итальянских балбесов – всё позади, как мираж. Настойчивые письма управляющего заставили вернуться в Россию. Доход падал, волновались крестьяне, отношения с сыном стали холодными, и, едва встретившись, старший и младший бароны крепко поссорились. Иван Иванович хотел поправить дела, женив сына на богатой невесте. Владимир оказался чертовски упрям, заявил, что ему хватит наследства матери, и был выгнан вон.
Расстроенное имение приносило ещё достаточно денег, деревню-другую можно было продать, о ближайшем будущем - не волноваться, но старые друзья оказались кто в отъезде, кто занят, кто болен, усилились собственные болячки, легкомысленные развлечения и приятное общество остались в Европе, и старик однажды проснулся, остро страдая от одиночества. Роскошный, правда, требующий ремонта, дом в Петербурге, распустившиеся за годы отсутствия барина слуги, запутанные счета и большой свет, снисходительный к старику, чувствовавшему едва прикрытое жалостливое презрение. Жизнь клонилась к закату, и десятки лет после молодости и войны оказались пустыми. Стремление к комфорту и развлечениям - ничего большего не мог вспомнить барон, да и те воспоминания ускользали, оставляя привкус обиды. Ни тёплых чувств, ни сильных страстей, ни одной по-настоящему близкой души. Иван Иванович думал порой - как много он потерял, и с горечью осознавал - ничего не имел, кроме денег и купленных за них удовольствий.
Но пока богатство ещё не исчерпано, о старом бароне находилось, кому вспоминать - такую мысль принесло вместе с полученными поутру приглашениями. Меланхолично перебирая бумаги за кофе, который подали в спальню, барон, недовольно скривившись, отложил несколько конвертов с бумагами, звавшими на благотворительный бал, детский праздник и к почтенной вдове, славящейся умением пристраивать бедных родственниц. Остался театральный билет с короткой запиской князя Оболенского.
«Иван Иванович, здравствуй! Мы всё никак не увидимся, а время идёт, ты скоро год, как вернулся. Давай-ка нынче, как встарь, сходим в театр. Сегодня концерт, выступает моя лучшая ученица. Анна Платонова, ты мог слышать о ней, очень ещё молода, но подаёт большие надежды. Приезжай, не ищи отговорок, получишь большое удовольствие от её пения, да и встретимся, наконец».
Старик задумался над письмом и решил, что князя рад будет видеть гораздо больше, чем любого знакомого. Сергей Степанович всегда был деликатен, и так же немолод, а то и старше Ивана Ивановича. Не станет докучать хвастовством о своих детях, которых у него нет, а племянники и ученики не так важны. Перечитав приглашение, барон попытался понять, слышал ли о восходящей звезде, но заурядное имя ни о чём не сказало, хотя и вызвало смутное беспокойство. Барон велел подготовить на вечер карету и пообедал с удовольствием большим, чем обычно в последнее время.
Сергей Степанович, несколько лет занимавший должность директора императорских театров, изрядно сдал, но одет был, как в молодости, щеголевато. Руки с полированными ногтями, ухоженные усы, изящные жесты и модный фрак - князь был украшен всеми приметами истинно светского человека. Отличали Сергея Степановича от большинства денди его лет разве что мягкая улыбка человека, не боящегося морщин, и весёлая искорка выцветших глаз.
- Иван Иванович, ну наконец-то! - князь раскрыл объятия навстречу старому другу. - Рано ещё раскисать с докторами!
Барон вспомнил про недовольную мину, часто виденную им в зеркале, и постарался выразить радость.
- Давненько не виделись, да... Никак не привыкну к России, - старик почувствовал нотки брюзжания в собственном голосе и умолк, позволяя себя обнять.
- Пора в зал, пойдём же скорее!
Ложа была одна из лучших в театре. Пока не поднялся занавес, Иван Иванович меланхолично разглядывал позолоченную лепнину, сверкающие канделябры, в мыслях сравнивая убранство с виденным за границей и слушая князя.
- Сегодня два отделения. Выступают молодые таланты. Моей Ане доверили открыть концерт, а потом она выступит среди лучших, ближе к финалу.
Старый меломан говорил с невинной гордостью за свою ученицу, и барон мысленно усмехнулся: «Чудак Серж, и всегда был чудаком...», а князь продолжал, немного понизив голос:
- В свете болтают всякое о ее происхождении. Иногда называют моей тайной дочерью. Глупо, но я не спорю - поклонников легче держать на почтительном расстоянии.
- Заделался дуэньей, Сергей Степанович?
- Скажешь тоже мне! У Анны талант, каких мало, и редкостная красавица... Превзошла все ожидания...
- Ты опекаешь её с самого детство? - от нечего делать бросил барон.
- Да, - ответ был необычно для говорливого князя коротким.
Оркестр заиграл увертюру, и старики смолкли. Занавес открыл сцену, убранную нарядно, но принять её можно было хоть за морской дворец, хоть за гостиную - спектакль нынче вечером никто не разыгрывал. Иван Иванович нацелил лорнет на стоявшую посреди сцены певицу. Она действительно была хороша - черты правильные и тонкие, глаза не понять - сильно подведены. Поклонилась публике грациозно и вызывала желание разглядеть её ближе. Концерт открывался арией Розины. Лёгкая, нежная любовная песня была исполнена мастерски. Молодость исполнительницы сочеталась с юностью героини, тронутой первым порывом любви. Публика приняла выступление весьма благосклонно, но концерт ещё начинался, и бурные овации остались прибережены на потом.
- Сейчас будут голоса послабее, - шепнул князь. - Многие уйдут до антракта, а я всегда остаюсь поддержать молодёжь.
Иван Иванович подумал было переместиться в буфет, однако, прикинув время до второго отделения, остался в ложе. Ни один из выступивших до антракта близко не мог сравниться с Платоновой. Одна девица пыталась очаровать публику смелостью туалета, везде, где можно, подчёркивавшего прелести статной фигуры. В зале аплодировали ей сдержанно, с галёрки - бурно смеясь.
В антракте воодушевлённый князь рассказывал, что его протеже два года обучалась в Италии, ей предложен отличный контракт на императорской сцене, Анну ждёт выдающаяся карьера, если только...
- Что? - полюбопытствовал Иван Иванович.
- Понимаешь, девушки влюбчивы в её возрасте, а одержимости сценой у Анны нет.
- Что за беда... - собеседник пожал плечами. - Все они в кого-то влюбляются, это ничуть не мешает...
- Нет-нет... - горячо возразил князь. - Ты не понял, Анна совсем не такая, не ухмыляйся... Для неё невозможны легкомысленные отношения. Так случилось, - князь понизил голос. - Аня прошла тяжёлые испытания в детстве, она не выставляет напоказ свои чувства, но сердце у неё нежное и благодарное.
Ивана Ивановича охватило не очень приятное ощущение, будто приятель что-то недоговаривает, смотрит необъяснимо пристально, ожидает Бог весть чего. В груди скопилось глухое раздражение, и только хорошее воспитание помешало барону выплеснуть его на Сергея Степановича, так увлечённого своей протеже. Барон поприветствовал нескольких светских знакомых, удостоивших театр своим посещением, выслушал похвалы Платоновой и от них, затем вернулся в ложу с Сергеем Степановичем.

Во втором отделении молодые голоса были заметно лучше, чем в первом. Число слушателей возросло после антракта. Появились как истинные ценители, так и корчащие из себя меломанов светские люди, следящие за театральной модой. Иван Иванович равнодушно отметил, что усилия князя на посту директора императорских театров не прошли даром. Уровень мастерства среди молодёжи заметно вырос. Отличный бас мог бы поступить на европейскую сцену, замечательный тенор, и, наконец, сопрано Анны Платоновой. Молодая певица обладала очаровательным тембром, легко справлялась с пассажами итальянских опер и, на бис, исполнила арию Антониды из «Жизнь за царя». Барон, аплодируя, шепнул старому другу:
- Поздравляю! Отлично!
- Ещё не всё, - снова странный, пристальный взгляд, от которого Ивану Ивановичу стало немного не по себе.
Публика стихла, и в оркестре заиграло одно фортепьяно. Девушка на сцене снова запела. В огромном зале странно было услышать романс, исполняемый обычно в уютных гостиных, но публика затаила дыхание, покорённая глубиной чувства, звучавшего в голосе. Никто не мог думать о мастерстве, регистрах и нотах. Пела не женщина, обученная для получения денег за старательно выполненную работу, зрители слышали голос, свободный от уз земли и условностей, выдуманных людьми. Воспарив к облакам, не замечая стен, сердца покоряли простые слова:
- Лейся, песенка моя...
Мало кто остаться мог равнодушным. Немало глаз увлажнились, и, когда музыка смолкла, люди с минуту сидели недвижно, а потом зал разразился овацией. Иван Иванович не мог пошевелить даже пальцем. Сердце саднило. В душе всколыхнулись застаревшие чувства, воспоминания, боль. Острее обычного старик понимал - близок конец последним оставшимся ему удовольствиям, не успеть сделать ни то, что откладывал, ни на что вовсе махнул рукой. Великолепный голос заставил услышать другой - тоненький, слабый, отделённый пустыми годами, пролетевшими, как их и не было. Как звали ту бедную девочку? Совсем простенько, как зовут тысячи. Помнит о ней Сергей Степанович, не попрёк ли - его странный взгляд? Барон сидел неподвижно, а приятель, заметив его состояние, вопросами не докучал. Наконец, слегка полегчало, Иван Иванович встал и откланялся, радуясь, что князь спешит к своей подопечной и не может проводить приболевшего друга.
Дома старику пришлось выпить немало бренди, чтобы заснуть. Сон был похож на обморок, от которого старик очнулся, когда солнце стояло уже высоко.

 Отправлено: 12.03.12 20:06. Заголовок: Пока мне всё очень д..

Пока мне всё очень даже нравится!
Большое спасибо, Царапочка!
Трогательно.

 Отправлено: 13.03.12 13:13. Заголовок: Как я рада за любиму..

Как я рада за любимую Аннушку! Ее судьба такая, стать великолепной певицей.
Исполнилось-таки обещание ИИ
Он обещал

Царапка пишет:

цитата:

- Ты должна быть старательной девочкой. И однажды… однажды случится то, что переменит всю твою жизнь… - Меня не будет ругать Карл Модестович? – радостно вскинула голову девочка. Старики растерянно переглянулись, тронутые непосредственностью её порыва, но Иван Иванович не позволил отвлечь себя. - В своё время узнаешь… - он загадочно улыбнулся и тронул за локоть смущённого князя.

Девочка запомнила, что надо стараться, трудиться и однажды нечто переменит ее жизнь. Так и случилось.
Пока не знаем, как тут поучпствовал СС. Но ИИ свою лепту внес. Мне его жаль. Он видится человеком честным и порядочным, но больной и с тяжелым характером, зависим от мнения общества. Он - как все в свете, не герой и не воин, как сотни других ведет одинокий образ жизни, как весь свой класс, потихоньку разоряется со временем, не умея приспособиться к новым временам и веяниям.
У Грина благодетелю в вину можно было поставить грязный мотив неплохого поступка. Стильтон приходил годами глумиться над другим, так лечил свое эго. ИИ этого мотива лишен. Он разнообразил жизнь девочки, внес посильную лепту, не тешил свое эго.
ИИ даже жаль немного.

 Отправлено: 13.03.12 20:18. Заголовок: Интересно все же пол..

Интересно все же получилось: в рассказе явственно чувствуется неприязнь автора к сериальному ИИ, желание отыграться на нем в своем произведении. Но невольно писательская рука оказалась объективней автора, что свидетельствует о наличии литературного дара. ИИ получился типичным представителем своего класса, даже получше многих, и уж отнюдь не мерзавцем, как ожидалось. Умение объективно писать о герое, наступая на горло своим личным предпочтениям, есть признак хорошей литературы, признак качества.
Рассказ написан в стиле критического реализма, с хорошим углублением в историю, что мне очень нравится.

 Отправлено: 13.03.12 20:28. Заголовок: Сериального ИИ я счи..

Сериального ИИ я считаю не мерзавцем, а недальновидным безответственным человеком, который честно хочет "как лучше" или по крайней мере зла не желает, а там оно как получится.