Отправлено: 19.02.10 02:20. Заголовок: Лики любви - 2

Здесь выкладываем любовные романы, которые остались в анналах истории.


1.Феодора и Юстиниан
2. Семирамида и царь Нин
3. Дарья Салтыкова и Николай Тютчев
4. Императрица Елизавета и А.С. Пушкин.
5. Елена Глинская и Иван Овчина-Телепнев-Оболенский
6. Наталья Брасова и Великий князь Михаил Романов
7. Мария Валевская и Император Наполеон I
8. А.С.Пушкин и Н.Н.Гончарова стр.5
9. Маргарита Коненкова — Альберт Эйнштейн стр.6
10. Елена и Парис , стр.7
11. Валентина Серова и Константин Симонов стр.7
12. Екатерина II и Александр Ланской,стр.8
13. Вероника Тушнова и Александр Яшин, стр.9
14. Царица Савская и царь Соломон стр.9
15. Лаура и Франческо ч.2
16. Вера Муромцева и Иван Бунин ч.2
17. Александр II и Екатерина Долгорукая ч.2,стр.2
18. Иван Тургенев и Полина Виардо ч.2, стр.3
19. Андрей Белый и Любовь Менделеевач.2, стр.3
20. Анна Павлова — Виктор Дандреч.2, стр.4
21. Екатерина Сушкова и Михаил Лермонтов ч.2 стр.4
22. Иван Айвазовский и Мария Тальони ч.2 стр.5
23. Иван Айвазовский и Юлия Гревс ч.2 стр.7
24. Иван Айвазовский и Анна Саркисовач.2 стр.8

 Отправлено: 14.07.10 15:27. Заголовок: Соломона чаще вспоми..

Соломона чаще вспоминают в связи с любвеобильностью и гедонизмом, чем в связи с его творениями.

 Отправлено: 15.07.10 02:14. Заголовок: ЛАУРА ДЕ НОВЕС — ФРА..

ЛАУРА ДЕ НОВЕС — ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА

Великий поэт европейского Средневековья, один из тех, кто стоял у начала и закладывал основы эпохи Возрождения, несравненный Франческо Петрарка (1304–1374) своей славой во многом обязан прекрасной музе — Лауре де Новес (1301–1348). Эта женщина покорила сердце поэта и вдохновила его на создание неподражаемых сонетов, по сей день считающихся образцом жанра.

Франческо Петрарка родился 20 июля 1304 года в итальянском городе Ареццо в семье нотариуса Пьетро Паренцо делл Инчези, который ещё до рождения сына был изгнан из Флоренции. В 1311 году семья нотариуса переехала в Авиньон — резиденцию римских пап во французском плену. Здесь Паренцо изменил фамилию на Петрарка. Её-то в дальнейшем и прославил поэт. В Авиньоне Франческо обучался латыни, знакомился с сочинениями Цицерона, вырабатывал свой собственный стиль в поэзии.

В 1326 году умер отец Петрарки, а Франческо, навсегда оставивший юриспруденцию, был рукоположён в младший церковный чин. Это дало ему возможность пользоваться всеми преимуществами сана и в то же время не исполнять церковные обязанности.

Тот солнечный апрельский день, когда поэт впервые увидел свою возлюбленную, Петрарка запомнил на всю жизнь. Они встретились 6 апреля 1327 года в Страстную пятницу в маленькой церквушке Св. Клары в предместьях Авиньона. Он — молодой, но уже признанный при папском дворе двадцатитрёхлетний поэт, совершивший несколько дальних путешествий, она — замужняя двадцатишестилетняя женщина, у которой было к тому времени несколько детей (всего Лаура родила мужу одиннадцать детей). Белокурая, с огромными и добрыми глазами, она казалась воплощением женственности и духовной чистоты. Очарованный ею, Петрарка напишет:
Благословен день, месяц, лето, час
И миг, когда мой взор те очи встретил!
Благословен тот край, и дол тот светел,
Где пленником я стал прекрасных глаз!


Прекрасная женщина стала музой, мечтой поэта в вечности. И даже когда заботы и возраст исказили её прекрасное лицо глубокими морщинами, поседевшие волосы утратили красоту, а фигура испортилась после многих родов, Франческо Петрарка и тогда любил свою Лауру. Чем больше она старела, тем более он восхищался её женственностью и очарованием. Она и в старости была для него прекрасна. Петрарка вспоминал, что Лаура обладала исключительной красотой, но, кроме того, он по своей воле наделял её высокой духовностью и нравственностью.

Идеальные душевные черты героини поэзии Петрарки стали той почвой, на которой благодатно разросся жёсткий спор между литературоведами, изучающими жизнь поэта. Одни утверждают, что Лаура — всего лишь идеальный образ, сложившийся в воображении великого отшельника, так сказать женщина-миф, а Лаура де Новес — остроумный камуфляж выдумки? Другие не сомневаются, что Лаура реальна и Петрарка был на самом деле страстно в неё влюблён всю жизнь. Возможно, Лаура де Новес была женой местного рыцаря Гуго де Сада, предка знаменитого французского романиста маркиза де Сада.

Они встречались на улицах Авиньона, в церквях, на службах, и влюблённый Франческо, не смея отвести от своей музы глаз, смотрел на неё, пока та не уходила под руку с мужем. За все годы встреч они не обмолвились ни единым словом. Но всякий раз, заметив обращённый к нему нежный тёплый взгляд Лауры, счастливый поэт возвращался домой и до утра писал посвящённые ей сонеты. Знала ли Лаура о его чувствах? Могла ли знать она, что навечно связана с одним из самых великих поэтов мира? Что через века потомки будут называть её имя, как символ безраздельной любви мужчины к женщине?

В 1330 году Петрарка уехал в Болонью, куда его пригласил друг Джакомо Колонна. Позже на долгое время поэт стал секретарём брата Джакомо — кардинала Джованни Колонна, принявшего Франческо скорее как сына, а не служителя. Теперь поэт мог спокойно жить и творить. Он много путешествовал, изучал классическую литературу Рима и труды отцов христианства.

Путеводителем по духовной жизни стала для Петрарки «Исповедь» св. Августина. Откликаясь на поучения святого, поэт создал знаменитое «О сокровенном», в котором он вступил в сокровенный диалог со св. Августином и открыл ему своё сердце. В частности, учитель веры упрекал поэта в грехах и мирских слабостях. Обвинил он поэта и в любви к Лауре. Петрарка, объясняя Августину свои чувства, клялся, что за долгие годы не допустил ни единого помысла о греховном прикосновении к этой святой женщине.

Но нельзя обвинить поэта в ханжестве. Да, он любил Лауру великой платонической любовью. Но это не мешало ему любить женщин страстной физической любовью. Он встречался с другими женщинами, от которых имел побочных детей: в 1337 году у поэта родился сын Джованни, а через шесть лет, в 1343 году, появилась на свет любимая дочь Франческа, которая жила с отцом и ухаживала за ним до конца его дней.

Судьба Лауры неизвестна. Была ли счастлива она в семейной жизни? Любила ли своего мужа? Замечала ли трепетный и влюблённый взгляд поэта, встречавшегося с ней на оживлённых улицах Авиньона? Могла ли догадываться она о чувствах мужчины, так никогда и не открывшего ей своего сердца? Этого мы никогда не узнаем.

Лаура умерла 6 апреля 1348 года во время свирепствовавшей в Европе чумы. Именно в тот день, когда двадцать один год назад впервые увидел свою музу воспевший её поэт. Долго и мучительно переживал Франческо Петрарка смерть возлюбленной. Закрываясь по ночам в комнате, при тусклом свете свечи он воспевал прекрасную Лауру в сонетах:
Я припадал к её стопам в стихах,
Сердечным жаром наполняя звуки,
И сам с собою пребывал в разлуке:
Сам — на земле, а думы — в облаках.
Я пел о золотых её кудрях,
Я воспевал её глаза и руки.
Блаженством райским почитая муки,
И вот теперь она — холодный прах.
А я без маяка, в скорлупке сирой
Сквозь шторм, который для меня не внове,
Плыву по жизни, правя наугад.

После смерти Лауры рукой Петрарки были написаны «Стихи на смерть мадонны Лауры», «Триумф смерти». «Триумф славы». В 1353 году он навсегда вернулся в Италию, купив небольшое поместье.

Франческо Петрарка пережил свою возлюбленную на двадцать шесть лет. Но и после её смерти он любил Лауру всё так же восторженно и трепетно, посвящая ей, уже ушедшей из этого мира, прекрасные сонеты, всего около четырёхсот. Все они были собраны в «Канцоньере» («Книге песен»), которая является самым знаменитым сочинением поэта.

В целом это были годы многочисленных поездок по Европе с дипломатическими миссиями; дружбы с Боккаччо, благодаря которой, по мнению подавляющего большинства учёных, началось обновление европейской культуры, что положило начало эпохе Высокого Возрождения.

Последние годы жизни Петрарка провёл в Падуе, под защитой правителя этой маленькой страны Франческо да Каррара. Спокойствие в собственном доме рядом с любимыми дочерью и внуками омрачали постоянные приступы лихорадки. Великий поэт умер 19 июля 1374 года, один день не дожив до своего 70-летия.

 Отправлено: 15.07.10 14:23. Заголовок: Вряд ли правомерно н..

Вряд ли правомерно называть чувство Франческо к Лауре любовью. В русском языке все любовь. Книгу - люблю, мужа - люблю, конфеты - люблю...
Любил он наверное других женщин, с которыми спал и от которых детей имел.

Лаура - муза, рабочий инструмент поэта и художника. Здесь только восхищение, причем чисто умозрительное.

 Отправлено: 25.08.10 23:17. Заголовок: ВЕРА БУНИНА-МУРОМЦЕВ..

ВЕРА БУНИНА-МУРОМЦЕВА — ИВАН БУНИН

"Только в старости, когда жизнь прожита, по-настоящему начинаешь ценить радости, подаренные судьбой, равно как и горечи потерь."

Иван БУНИН

Иван Алексеевич Бунин (1870–1953) родился на рассвете 10 (22) октября 1870 года в маленьком русском городе Ельце. Его музами были женщины, дарившие ему и восторг, и беды, и разочарования, и безмерную любовь. Как-то Бунин заметил в своём дневнике после чтения Мопассана: «Он единственный, посмевший без конца говорить, что жизнь человеческая вся под властью жажды женщины».

Четыре женщины были в жизни великого русского писателя, они оставили в его душе огромный след, они терзали его сердце, вдохновляли, пробуждали талант и желание творить.

Первой была Варвара Пащенко. На ней Бунин хотел жениться в 1891 году, в двадцатилетнем возрасте. Варвара работала корректором в «Орловском вестнике», куда часто заходил молодой автор. В то время, испытав прелесть первого чувства, Бунин писал: «Если бы ты была со мною! Какими горячими и нежными ласками я доказал бы тебе это». Варвара была старше и опытней, но, побоявшись своего отца — известного в городе врача, — она отказалась обвенчаться с Буниным, хотя и пообещала, что «будет с ним по-прежнему жить нелегально как жена».
Позже открылось, что, продолжая сожительствовать с Иваном Алексеевичем, неверная женщина тайно встречалась с богатым помещиком Арсением Бибиковым, за которого и вышла впоследствии замуж.
Бунин так и не узнал, что отец Варвары дал разрешение на их законный брак — она оставила это в секрете. Любовь и обман, разочарование и муки: трагическая любовь к Варваре Пащенко подарила миру «Жизнь Арсеньева», а Бунину — первую любовь — «великое счастье, даже если эта любовь не разделена». После разрыва с Варварой в 1895 году Иван Алексеевич переехал из Полтавы в Москву.

Через год, в 1896 году, Бунин встретил Анну Цакни — красавицу греческого происхождения, богатую, артистичную, избалованную мужским вниманием и восхищением. «Мне самому трогательно вспомнить, — рассказывал он брату Юлию, — сколько раз я раскрывал ей душу, полную самой хорошей нежности, — она ничего не чувствует, — кол какой-то… Ни одного моего слова, ни одного моего мнения ни о чём…» Вскоре они поженились. Говорили тогда же, что некоторый странный интерес испытывала к зятю мать Анны, но это так и осталось слухами и домыслами.

Брак развалился через несколько лет из-за недопонимания супругов, разности взглядов и чуждости душевных переживаний. И опять Бунин делился с братом: «Описывать свои страдания отказываюсь, да и ни к чему… Давеча я лежал три часа в степи и рыдал, и кричал, ибо большей муки, большего отчаяния, оскорбления и внезапно потерянной любви, надежды… не переживал ни один человек… Как люблю её, тебе не представить… Дороже у меня никого нет». Бунину казалось, что жизнь остановилась и что дальше жить бессмысленно и нелепо.

Успокоение пришло, когда в 1906 году на жизненном пути писателя появилась Вера Николаевна Муромцева (1881–1961). Дворянка по происхождению, выросшая в московской профессорской семье, державшаяся всегда несколько холодно и спокойно, она стала заботливой и терпеливой женой Бунину и оставалась таковой до конца его дней.

Бунин и Муромцева познакомились в доме общего друга, выдающегося русского писателя Бориса Зайцева. Она влюбилась в уже признанного поэта и прозаика с первого взгляда, называла его ласково Яном, окружила теплом и заботой. Была ли это страстная любовь со стороны Бунина? Многие считают, что нет, склоняются к той версии, что Вера Николаевна стала для Ивана Алексеевича лишь тихой гаванью после двух сильнейших разочарований и непрекращающейся боли разлук и неудач. Вспоминается ответ писателя на вопрос о том, любит ли он Веру Николаевну. Бунин сказал весьма странно: «Любить Веру? Это всё равно, что любить свою руку или ногу».

Роман этот длился довольно долго. Влюблённые совершили совместную поездку в Египет, Сирию и Палестину (1907), Бунина избрали почётным академиком Российской Академии наук по разряду изящной словесности (1909), потом состоялись совместные поездки в Вену, на юг Франции, в Алжир и Тунис (1910), на Цейлон (1911), на Капри (1912), по Волге (1914). Революцию Бунин не принял, назвав её «кровавым безумием» и «повальным сумасшествием». Иван Алексеевич и Муромцева уехали в Одессу, почти два года жили в Одессе, а в январе 1920 года эмигрировали на пароходе «Спарта» в Константинополь, откуда позже перебрались во Францию, с которой была связана вся дальнейшая жизнь писателя. Большую часть эмигрантских лет семья Буниных провела в Грассе недалеко от Ниццы (Южная Франция).

Все эти годы Иван Алексеевич и Муромцева предпочитали не узаконивать свой брак. Обвенчались они только в 1922 году после шестнадцати лет совместной жизни. Бунин много писал, Вера Николаевна помогала печатать рукописи, сама публиковала очерки, газетные фельетоны и заметки.

Эта история началась в Грассе летним днём 1926 года. Через много лет главная героиня её — Галина Николаевна Кузнецова (1900–1976) — написала в своём известном всему миру «Грасском дневнике»: «Покинув Россию и поселившись окончательно во Франции, Бунин часть года жил в Париже, часть — на юге, в Провансе, который любил горячей любовью. В простом, медленно разрушавшемся доме на горе над Грассом, бедно обставленном, с трещинами в шероховатых жёлтых стенах, но с великолепным видом с узкой площадки, похожей на палубу океанского парохода, откуда видна была вся окрестность на много километров вокруг с цепью Эстереля и морем на горизонте, Бунины прожили многие годы. Мне выпало на долю жить с ними всё это время…»

Они встретились на пляже, где их познакомил общий знакомый Модест Гофман. Она — юная и красивая, немного смущённая, чуть заикающаяся, с огромными тёмными глазами, в которых отражались беспечность молодости и мудрость зрелой женщины. Кузнецова была замужем, и, казалось, её брак был вполне удачным. Бунин — невысокого роста, чуть седой, с утончёнными манерами и глазами, полными грусти и глубины. Известный писатель, увенчанный множеством титулов и званий. Она не могла его не полюбить. А он, предавшись искушению возвращения уходящей молодости, взял её за руку, чтобы не отпускать долгих пятнадцать лет. Он забыл обо всех неудачах, о тех обманах и муках, которые причинили ему бывшие жёны. Но он не вспомнил и о настоящей жене, которая преданно и самозабвенно шла с ним бок о бок по нелёгкой жизни, о том, как помогала она ему преодолевать тяжёлые годы эмиграции, бедность, граничившую с нищетой… Обезумевший от любви, писатель забыл о многолетней верности, заботе и доброте не способной выжить без него женщины.

Бунин повёл девицу за руку в маленький ресторанчик на берегу моря. Они знали, что утром весь провинциальный городок заговорит об этой вечеринке, где они танцевали и смеялись, пили вино и смотрели друг на друга так, как могут смотреть только двое, переполненные счастьем и забывшие обо всём на свете. На следующее утро Галина сообщила мужу, что их брак отныне расторгнут, а она остаётся жить в доме Бунина. Ей тогда было всего двадцать пять, ему — уже далеко за пятьдесят.

По городку стремительно расползались слухи о безумном романе Ивана Бунина и молодой Галины Кузнецовой. Слухи дошли и до литературного Парижа, что явилось главной новостью того лета. Муромцева-Бунина долго не могла прийти в себя после случившегося. Она сходила с ума от измены мужа, но влюблённый писатель сумел убедить её, что все слухи — лишь вздор и наговоры, а Галина — начинающая поэтесса и писательница, которая некоторое время должна пожить в их доме, чтобы взять уроки писательского мастерства. И Вера Николаевна поверила. Так, как может поверить только женщина, которая живёт лишь жизнью мужа, которая боготворит его и преклоняется перед своим гением и кумиром. Она поверила, потому что просто хотела верить. Но уроки затянулись на долгие пятнадцать лет. Галина стала частью семьи Буниных — «семьи втроём».

Сначала отношения между женщинами были сильно напряжены. Вера Николаевна считала Галину избалованной юной девочкой, очень капризной и неприспособленной к быту. Галину, в свою очередь, раздражало то, что законная жена её кумира никогда не перечила ему, во всём подчинялась и со всем соглашалась. По мнению Галины, постоянное «соглашательство» Веры Николаевны растило в Бунине депрессивные настроения и мрачные мысли. Он часто говорил о смерти, возвеличивал её, а трагический конец его литературных героев становился главным завершающим аккордом всех бунинских произведений. «Раздражаюсь на В.Н., — писала в своих воспоминаниях Галина, — она пугает его беспрестанными советами лечь, не делать того или другого, говорит с ним преувеличенно, торжественно-нежным тоном. Он от этого начинает думать, что болен серьёзно».

Вера Николаевна переживала терзания и муки. «Хочется, чтобы конец жизни шёл под знаком Добра и Веры, — писала она в дневнике. — А мне душевно сейчас трудно, как никогда. По христианству, надо смириться, а это трудно, выше сил». Но всё-таки Муромцева-Бунина окончательно свыклась со своим двойственным, не поддающимся логике положением. Она приняла Галину как мать, очень полюбила её, и Галина, долгое время насторожённо относившаяся к жене писателя, вскоре ответила Вере Николаевне тем же. Время стёрло раздражение и насторожённость. Их примирила сама жизнь: двух счастливых женщин, деливших друг с другом одного любимого мужчину, и двух несчастных женщин, которые не могли обладать своим гением полностью. Они подружились. «Я замечала несколько раз, — вспоминала Галина Кузнецова, — что хуже себя чувствую, когда В.Н. в дурном состоянии, и веселею, когда оно делается легче». В тоже время Вера Николаевна записала в своих воспоминаниях о тех днях: «Идя на вокзал, я вдруг поняла, что не имею права мешать Яну любить, кого он хочет, раз любовь его имеет источник в Боге. Пусть любит Галину — только бы от этой любви было ему сладостно на душе».

Галина и Вера Николаевна часто гуляли вместе, нередко долго разговаривали ночами, помогали Бунину издавать рукописи, вместе мирились с нищетой, царившей тогда в их доме. Обе вспоминали потом, что в то время у них не было даже чернил, а если они и появлялись, их приходилось сильно экономить, чтобы Бунин мог продолжать писать.

Как отмечают многие исследователи личной жизни русского классика, отношения между Буниным и Кузнецовой были лишь платоническими, а все домыслы о бурной интимной жизни — не что иное, как отсвет накала душевных страстей. Вера Николаевна, однажды назвав грасский дом «Монастырём муз», видимо, имела в виду то, что все обитатели в нём так или иначе были связаны с литературой. Хотя и в другом смысле, возможно, она была недалека от истины, называя виллу Бельведер «монастырём».

Тем не менее через несколько лет и в этот странный союз пришли проблемы. Галине хотелось большей свободы, а Бунин её сильно ограничивал. «Моя частичная эмансипация его (Бунина) раздражает, — замечала в личном дневнике Галина, — я не успеваю быть одна, гулять одна». Она находилась под постоянным присмотром писателя. Не могла писать и совершенствовать своё мастерство, потому что центром внимания являлся Бунин и всё в доме крутилось вокруг его интересов. «Всё как-то плоско, безнадёжно, — жаловалась Галина, — у моего письменного стола какой-то запущенный, необитаемый вид».

Кризис в доме нарастал. Все чувствовали себя несчастными. Галине не хватало свободы. Вера Николаевна, обладая редкой добротой, хотела видеть всех счастливыми. И лишь иногда, вспоминая о себе, доверяла свою боль дневнику: «Проснулась с мыслью, что в жизни не бывает разделённой любви. И вся драма в том, что люди этого не понимают и особенно страдают».

Тяжёлый характер Бунина являлся причиной ссор и непонимания. Многие друзья, так любившие ранее бывать в их доме, перестали навешать виллу в Грассе, на них давила нездоровая атмосфера в доме. Один из друзей как-то сказал: «Так и чувствуется, что все вы связаны какой-то ниткой, что всё у вас уже переговорено, что вы страшно устали друг от друга». Тяжёлая ситуация постоянно осложнялась нехваткой материальных средств. «Ян не может купить себе тёплого белья, — жаловалась Вера Николаевна, — я большей частью хожу в Галиных вещах».

Осенью 1933 года в маленькую виллу Бельведер принесли телеграмму о решении Шведской академии присудить Ивану Алексеевичу Бунину Нобелевскую премию. 715 тысяч французских франков — такова была сумма премии. Разумеется, получать её Бунин поехал с обеими женщинами. И первое, что он сделал в Стокгольме после вручения премии, купил пару новых туфель жене. С этого дня бедность, казалось, была забыта. Бунин тратил деньги, покупал шубы и драгоценности жене и Галине, помогал обнищавшим вдали от родины коллегам, вносил внушительные суммы в различные фонды. Пришла всемирная слава, рядом с писателем были две любимые женщины: одна — дарившая уют и благополучие, другая — страсть и музу. Казалось, в жизни воцарились настоящие счастье и покой.

Но вместо счастья эту странную семью постигла беда. Возвращаясь из Стокгольма, Галина заболела, и было решено, что она останется на некоторое время в Дрездене, у давнего друга семьи Фёдора Степуна, известного русского философа. Что точно происходило в доме Степуна, доподлинно неизвестно, этот эпизод практически не описывается ни в дневниках Галины Кузнецовой, ни в воспоминаниях Веры Николаевны. Но именно там Галина познакомилась с сестрой философа Марго Степун, очень странной, волевой и сильной женщиной.

По возвращении Кузнецовой из поездки жизнь в доме окончательно разладилась. Галина стала странной и задумчивой, но где-то в глубине её миндалевидных глаз то и дело вспыхивали счастливые огоньки. Вместе с тем, она отдалялась от Бунина, стала замкнутой и старалась проводить больше времени в одиночестве. Писала что-то, посылала письма в Германию и каждый день получала ответные послания из Дрездена. Бунин злился, нервничал, ссорился с Галиной, пытался вернуть прежние отношения, но у него ничего не получалось. Любимая женщина отдалялась от него всё сильнее.

В конце мая 1934 года в Грасс приехала Марго Степун. Было в этой женщине что-то порочное, нездоровое. Она была яркой, но некрасивой, а мужеподобный голос и резкие манеры делали её до крайности грубой. Галина на её фоне выглядела робким, беззащитным существом. Она, долгое время молчавшая, вдруг оживилась и расцвела. Всё время проводила с Марго: подруги гуляли, ночевали в одной комнате, постоянно уединялись и, казалось, забывали обо всех. Бунин подшучивал над их неразлучной дружбой, пока однажды его не осенила ужасная догадка. И с каждым днём она подтверждалась всё сильнее: отношения женщин были явно противоестественные.

В те дни Вера Николаевна записала в своём дневнике: «Они сливают свои жизни. И до чего они из разных миров, но это залог крепости: пребывание Гали в нашем доме было от лукавого».

Разрыв с Кузнецовой оказался для писателя настоящим ударом, причём с той стороны, откуда удара он совсем не ожидал. Бунин был взбешён и одновременно пришёл в крайнее отчаяние. Он переживал сильно и глубоко. К тому же положение всё более усугублялось тем, что Кузнецова и Степун продолжали жить на грасской вилле!

Через два года от растраченной Нобелевской премии не осталось ни копейки, и дом опять погрузился в нищету. Восемь лет Кузнецова и Степун оставались на попечении у Бунина, и жизнь его превратилась в ад. Больной и стареющий, он закрывался в своей комнатке и писал, писал до рассвета, будучи при этом на грани сумасшествия, отчаяния, невыносимой горечи обиды и боли. Тогда были написаны тридцать восемь новелл, которые впоследствии вошли в сборник «Тёмные аллеи».

Бунин так и не понял и не простил Кузнецову: «Что вышло из Галины! Какая тупость, какое бездушие, какая бессмысленная жизнь!»

Кузнецова и Степун покинули грасскую виллу только в 1942 году, а в 1949 году они переехали в США, работали в издательстве ООН, откуда в 1959 году были переведены в Женеву.

Последние годы жизни Ивана Бунина прошли в тяжёлых болезнях и нищете. Он стал озлобленным, агрессивным, публиковал очень едкие и полные злобы «Воспоминания», где с желчью и ехидством отзывался о Блоке, Горьком, Есенине. Писатель возненавидел весь мир, и отчаяние превратило его в жалкого и нищего старика. И всё-таки всю жизнь Иван Алексеевич возвеличивал любовь! Он описывал трагичность человеческой жизни и сам закончил её трагедией, в которой переплелись любовь и ненависть, победы и поражения, взлёты и падения, и ещё — любимые женщины, которым писатель посвятил и свои рассказы, и свою жизнь — жизнь гения.

В 1953 году Бунина не стало. Он умер тихо и спокойно, во сне. Его похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, под Парижем.

Через восемь лет в 1961 году умерла и Вера Николаевна Бунина-Муромцева. По её завещанию похоронена она была в ногах любимого мужа.

Галина Кузнецова пережила Бунина на двадцать три года и умерла в Мюнхене. Она оставила известный миру дневник о любви и жизни с великим русским писателем. «Грасский дневник» Галины Кузнецовой вышел в 1967 году в Германии. Там рассказано об обитателях виллы Бельведер, раскрыты многие тайны, но и загаданы новые загадки, которые уже никогда не найдут своего решения и навсегда останутся в старом доме в маленьком провансальском городке Грасс. «Воспоминания — нечто страшное, что дано человеку словно в наказание…» — однажды сказал Бунин.

Только смерть разлучила Галину Кузнецову с Марго, умершей на пять лет раньше подруги. Останки Галины Николаевны похоронили в общей могиле брата и сестры Степун. Некому было продлить срок аренды на могильную землю, и в 1990-х годах захоронение было уничтожено.

 Отправлено: 26.08.10 07:39. Заголовок: Татьяна пишет: Тогд..

Татьяна пишет:

цитата:

Тогда были написаны тридцать восемь новелл, которые впоследствии вошли в сборник «Тёмные аллеи».

Как там, у Ахматовой?

Когда б вы знали, из какого сора растут цветы!

Перефразировав, получим: когда б вы знали из какой ненависти и какого отчаяния растут рассказы о любви!

 Отправлено: 28.08.10 01:01. Заголовок: Ох уж эти лесбиянки!..

Ох уж эти лесбиянки! Хотя можно понять Галину. После долгих лет жизни с желчным мизантропом могло с души воротить.

 Отправлено: 28.08.10 14:03. Заголовок: Интересная история :..

Интересная история Мне больше всего жаль жену. Преданная, любящая, заботливая, ну что еще Бунину было надо?
Видеть, как любятся муж и любовница перед глазами, и терпеть, ни слова поперек не сказать! Средневековье какое-то.

 Отправлено: 28.08.10 23:49. Заголовок: Сердцу не прикажешь...

Сердцу не прикажешь. Галина была музой.

 Отправлено: 29.08.10 16:23. Заголовок: Мне очень нравится п..

Мне очень нравится писатель Бунин. У него блестящий язык, рассказы атмосферные, точные и невероятно чувственные. Нобелевскую премию получил не зря. Но как человек, видимо, не дотягивал до писателя. Не все могут дарить свет окружающим. Правда, в щедрости ему не откажешь. Тот случай, когда рядом с ним должна была быть женщина с принципами, сильная.

 Отправлено: 30.08.10 08:01. Заголовок: Вообще-то обе жили з..

Вообще-то обе жили за его счет, Галина еще и подругу пристроила.

 Отправлено: 07.10.10 00:08. Заголовок: Александр II и Екате..

Александр II и Екатерина Долгорукая

Весной 1865 года император по традиции посетил Смольный институт. Услышав от начальницы Смольного госпожи Леонтьевой имена Екатерины и Марии Долгоруких, Александр II вспомнил
Тепловку (имение Долгоруких, где он останавливался когда-то) и захотел увидеть девушек. Екатерине в ту пору исполнилось 18 лет,
Марии - 16. Старшая сестра оказалась девушкой среднего роста, с изящной фигурой, изумительно нежной кожей и роскошными светло-каштановыми волосами. У нее были выразительные светлые глаза и красиво очерченный рот.
Здесь самое время вспомнить об одной особенности характера императора. По словам Б. Н.
Чичерина: "Не поддаваясь влиянию мужчин, Александр II имел необыкновенную
слабость к женщинам... в присутствии женщин он делался совершенно другим человеком..." Екатерина Михайловна сразила монарха, что называется, наповал.
В это время при дворе подвизалась бывшая смолянка, некая Варвара Шебеко. Дама во всех отношениях приятная и услужливая, она уже до этого не раз выполняла достаточно деликатные поручения императора.
Оставим пуританство его ревностным защитникам, вспомним лучше слова Гамлета: "Если
обходиться с каждым по заслугам, кто уйдет от порки?"

Однако для Долгорукой любовь к ней монарха продолжала оставаться чем-то не совсем реальным, хотя постепенно и заполнявшим всю ее жизнь. Это давало ей необычайное спокойствие, озадачивавшее Александра II. Он, будучи человеком порядочным и по-настоящему влюбленным, искавшим ответного чувства,
не хотел прибегать к принуждению, настойчиво пытаясь убедить Катю в искренности и чистоте своей любви. Та же относилась к нему только как к
государю, то есть владыке земному и почти небесному. Для нее слова "любовь императора" и "любовь к императору" наполнились совершенно не тем содержанием, каким хотелось бы окружающим. Она абсолютно не понимала, почему мать и тетя Вава (так младшие Долгорукие называли Шебеко) бранят ее за "неприличное поведение по отношению к императору" (формулировка
действительно более чем странная). Она готова была почитать, да и почитала царя как образцовая подданная Российской империи. Слова же наставниц о том, что она может потерять тот уникальный шанс, который предоставляет ей слепой
случай, проходили мимо ее сознания, поскольку меркантильные интересы не играли для нее пока никакой роли.
Постепенно регулярные встречи влюбленного монарха и преклонявшейся перед ним княжны дали свое дело. Катя стала привыкать к императору, начала позволять себе видеть в нем не только владыку, но и приятного мужчину, встречала его улыбкой, перестала дичиться.

В июне 1866 года в Петергофе праздновалась очередная годовщина свадьбы Николая I и Александры Федоровны.
В трех верстах от главного Петергофского дворца находился замок Бельведер, покои которого предоставили гостям праздника. Сюда Варвара Шебеко и привезла ночевать Долгорукую, а сама устроилась в соседних апартаментах, чтобы
создать впечатление, что девушка постоянно находилась под ее неусыпным наблюдением. В тот вечер Катя отдалась императору, и тогда же Александр Николаевич сказал ей: "Сегодня я, увы, не свободен, но при первой же возможности я женюсь на тебе, отселе я считаю тебя своей женой перед Богом, и я никогда тебя не покину". Дальнейшие события показали, что слова
императора в столь деликатных вопросах не расходились с делами.
Расстаться, правда на непродолжительное время, им пришлось достаточно скоро. Петербургский "свет" узнал о происшедшем в Бельведере практически тотчас (бог весть, как это происходит, но ведь есть поговорка или чье-то удачное выражение: в России все тайна, но ничто не секрет). И Екатерина Михайловна была вынуждена уехать в Италию, чтобы дать время пересудам
уняться. Слухи все равно поползли по столице, причем воображение представителей бомонда оказалось гораздо грязнее, чем у простолюдинов,
которые видели в Долгорукой всего лишь императорскую "демуазель". В "верхах" же утверждали, что княжна невероятно развратна чуть ли не с пеленок, что она ведет себя нарочито вызывающе и, чтобы "разжечь страсть императора", танцует перед ним обнаженная на столе (вообще-то подобные предположения оскорбляли
не только Долгорукую, но и самого Александра Николаевича. И вообще, кому какое было дело, чем и как они занимались?). Судачили и о том, что она в непристойном виде проводит целые дни и якобы даже принимает посетителей "почти не одетой", а за бриллианты "готова отдаться каждому". Вот уж
воистину, мера испорченности и злости определяет оценку происшедшего.
После отъезда Долгорукой в Италию на первый план вновь выходит мадемуазель Шебеко, пытавшаяся затеять очередную головокружительную интригу.
Считая, как многие другие "наблюдатели", что роман с Екатериной Михайловной является лишь минутной прихотью императора, она, чтобы не потерять своего влияния в Зимнем, решает заменить уехавшую Долгорукую ее младшей сестрой
Марией. К удивлению Шебеко и иже с ней, фокус не удался, отношение монарха к старшей Долгорукой оказалось абсолютно серьезным. Александр II, придя на встречу с Марией, поговорил с ней около часа о ее житье и материальном положении, подарил кошелек, наполненный червонцами, и удалился. Для него с недавних пор не существовало других женщин, кроме Екатерины Михайловны.

Продолжение следует.

 Отправлено: 07.10.10 08:58. Заголовок: Татьяна пишет: утве..

Татьяна пишет:

цитата:

утверждали, что княжна невероятно развратна чуть ли не с пеленок, что она ведет себя нарочито вызывающе и, чтобы "разжечь страсть императора", танцует перед ним обнаженная на столе

Слушайте, прямо картинка из БН! Анну аннофобы тоже обвиняли в вызывающем поведении, в развратности и еще Бог знает в чем!
Завистники одинаковы во все времена

Вообще отношения Алекса и Кати напоминают отношения Анны и Корфа.
Татьяна пишет:

цитата:

Однако для Долгорукой любовь к ней монарха продолжала оставаться чем-то не совсем реальным, хотя постепенно и заполнявшим всю ее жизнь.

Татьяна пишет:

цитата:

Постепенно регулярные встречи влюбленного монарха и преклонявшейся перед ним княжны дали свое дело. Катя стала привыкать к императору, начала позволять себе видеть в нем не только владыку, но и приятного мужчину, встречала его улыбкой, перестала дичиться.

Это же словно про Анну!

Татьяна пишет:

цитата:

Он, будучи человеком порядочным и по-настоящему влюбленным, искавшим ответного чувства, не хотел прибегать к принуждению, настойчиво пытаясь убедить Катю в искренности и чистоте своей любви.

А это про Корфа, когда прозрел, разумеется!

 Отправлено: 07.10.10 17:52. Заголовок: В самом деле, похоже..

В самом деле, похоже!

 Отправлено: 07.10.10 18:18. Заголовок: Татьяна пишет: Вот ..

Татьяна пишет:

цитата:

Вот уж воистину, мера испорченности и злости определяет оценку происшедшего.

Справедливое замечание.

 Отправлено: 08.10.10 07:58. Заголовок: Татьяна пишет: К уд..

Татьяна пишет:

цитата:

К удивлению Шебеко и иже с ней, фокус не удался, отношение монарха к старшей Долгорукой оказалось абсолютно серьезным. Александр II, придя на встречу с Марией, поговорил с ней около часа о ее житье и материальном положении, подарил кошелек, наполненный червонцами, и удалился. Для него с недавних пор не существовало других женщин, кроме Екатерины Михайловны.

Настоящая любовь не разменивается на краткие утешения. Потому я не верю Корфу, который любит Анну (якобы), а спит с другими.

 Отправлено: 09.10.10 02:07. Заголовок: Позицию, занятую чле..

Позицию, занятую членами первой семьи Александра II, лучше всего, пожалуй, выразила императрица, заявившая: «Я прощаю оскорбления, нанесенные мне, как монархине, но я не в силах простить тех мук, которые причиняют мне, как супруге». Мария Александровна мудро сместила акценты: не затрагивая династических проблем, которые касались всей страны (права ее детей на престол были для императрицы несомненны), она сделала упор на проблемах чисто семейных, бытовых, которые, по правилам хорошего тона, не подлежат обсуждению с посторонними.

Если супруга императора и его дети вели себя достаточно осторожно и разумно, то высшее общество и бюрократия жаждали разоблачений, скандала, а потому перешли в решительное наступление. Чего только не говорили об Александре Николаевиче и в чем только его не обвиняли! Ходил упорный слух, что им управляет (это вообще излюбленная тема, когда речь заходит об обвинении самодержцев) «отвратительный триумвират», состоявший из Екатерины и Марии Долгоруких, а также Варвары Шебеко.

Строгие придворные дамы, добродетель которых сомнениям не подвергалась, утверждали, что поведение государя спровоцировало бурный рост распущенности в стране: увеличилось число разводов, внебрачные дети превращались в законных, почти беспрепятственно стало возможно жениться на супруге соседа, купив соответствующее решение духовной консистории. Какие социологические исследования лежали в основе этих утверждений, трудно сказать, но больше всего строгих дам возмущало то, что государь, узнавая о подобных случаях, обычно говорил: «Что поделаешь, такое нынче время...» — и никого не ссылали в монастыри, не штрафовали, не приговаривали к церковному покаянию.
А ведь дамы возмущались напрасно, император был совершенно прав. Через 10 — 15 лет разводов стало еще больше, вряд ли уменьшилось и количество внебрачных детей, но эти факты перестали вызывать у публики повышенный интерес, служить причиной громких скандалов. Да и что плохого в том, что внебрачные дети стали спокойно носить фамилии своих настоящих отцов, а любящие друг друга люди могли соединять свои судьбы?

Не оставил, естественно, в покое «свет» и Долгорукую, которой доставалось даже больше, чем императору. Для придворных дам она вообще потеряла имя, проходя в их разговорах как «упомянутая дама», «тайная подруга», «барышня», «особа» и т. п. Одна из фрейлин, описывая Долгорукую, создает портрет не княгини-смолянки, а полуграмотной цветочницы Элизы Дулиттл из пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион». «Я впервые услышала голос княгини, — пишет она, — и была поражена его вульгарностью. Она говорила почти не открывая рта, и, казалось, слова ее выскакивали через нос... Лицо ее имело овечье выражение, а глаза навыкате, как у всех близоруких людей, не выражали ничего». Одним словом, как говорила героиня «Пигмалиона»: «Кэптен, купите фиялки у бедной девушки».

У родственников Александра II его возлюбленная, по вполне понятным причинам, вызывала еще большую антипатию. Великая княгиня Мария Павловна в письме гессенскому принцу Александру сообщала: «Она (Долгорукая. — Л. Л.) является на все семейные ужины, официальные или частные, а также присутствует на церковных службах в придворной церкви со всем двором... Мы должны принимать ее, а также делать ей визиты... И так как княгиня весьма невоспитанна, и у нее нет ни такта, ни ума, вы можете себе представить, как всякое наше чувство просто топчется ногами, не щадится ничего». Так и подмывает посочувствовать: бедные! Вот ведь несчастье свалилось на голову — император влюбился.

В свою очередь, монарх неоднократно делал попытки объясниться с родней. В конце 1870-х годов он писал сестре Ольге Николаевне (в замужестве королеве Вюртембергской), прекрасно понимая, что содержание его письма обязательно станет известно и остальным родственникам: «Княжна Долгорукая, — говорилось в послании, — несмотря на свою молодость, предпочла отказаться от всех светских развлечений и удовольствий, имеющих обычно большую привлекательность для девушек ее возраста, и посвятила всю свою жизнь любви и заботам обо мне. Она имеет полное право на мою любовь, уважение и благодарность. Не видя буквально ничего, кроме своей единственной сестры, и не вмешиваясь ни в какие дела, несмотря на многочисленные происки тех, кто бесчестно пытался пользоваться ее именем, она живет только для меня, занимаясь воспитанием наших детей, которые до сих пор доставляли нам только радость». Эти слова императора действительно стали известны всем, кому они были адресованы, но их не услышали, предпочитая упиваться «несчастьем», выпавшим на долю династии.

Паника родственников Александра II еще более усилилась, когда Долгорукой и ее детям от императора (Георгию и Ольге) был пожалован титул светлейших князей Юрьевских. Чем же этот титул так напугал представителей клана Романовых? Что касается самой Екатерины Михайловны, то прозвание «Юрьевская» должно было напомнить всем об одном из предков Романовых, боярине начала XVI века Юрии Захарьине, а также о знаменитом Рюриковиче Юрии Долгоруком. Однако гораздо более важным этот указ оказался для детей Екатерины и Александра. Во-первых, император не хотел оставлять их на прежней фамилии, опасаясь, что после его кончины род Долгоруких от них отречется и они превратятся в бесфамильных бастардов. Во-вторых, в указе названы Георгий Александрович и Ольга Александровна — здесь все дело в отчестве, в официальном признании того, что император является их отцом. С точки зрения родни Александра II, это уже становилось опасным. Апогея же паника в «верхах» достигла чуть раньше, когда слухи о желании императора узаконить свои отношения с Долгорукой стали обретать реальность.

Ведь даже если говорить только о XIX веке, то адюльтеры, скажем, Александра I или Николая I не были секретом и не вызывали особых волнений, тем более столь бурной реакции. Надо сказать, что сам Александр II, во всяком случае до середины 1860-х годов, придерживался достаточно ортодоксальных взглядов на проблему личной жизни членов царствующей фамилии. В 1865 году он, наставляя наследника престола, говорил: «... запомни хорошенько, что я тебе скажу: когда ты будешь призван на царствование, ни в коем случае не давай разрешения на морганатические браки в твоей семье — это расшатывает трон». Чуть позже, когда его братья Константин и Николай Николаевичи вступили в прочные связи с актрисами балета и разрушили законные браки, Александр II негодовал: «Как? Незаконные связи, внебрачные дети в нашей семье, ведь у нас никогда не было ничего серьезнее гостиных интрижек!»

Видимо, здесь-то и зарыта собака. Гостиные интриги в царствующей фамилии вполне допускались, даже были в порядке вещей, а вот «незаконная» любовь, морганатические браки, внебрачные дети, объявлявшиеся законными, — оказывались моветоном, поводом для скандалов. Теперь прежние высказывания Александра II оборачивались против него самого. Императорская семья, двор и особенно приближенные цесаревича были в ужасе не от самого факта увлечения Александра Николаевича Екатериной Долгорукой (любовная интрижка — это сколько душе угодно!). Их крики об «оскорблении» величия монарха должны были скрыть страх перед введением в царскую семью незаконнорожденных детей, старший из которых мог, в случае поддержки его императором, претендовать на престол. Противоречить Александру II, как уже отмечалось, в данном случае не рекомендовалось. Всесильный шеф жандармов, доверенное лицо государя П. А. Шувалов позволил себе сказать, что монарх находится под влиянием Долгорукой и поэтому способен на ужасные безумства. Более того, он пообещал: «Но я сокрушу эту девчонку!» Через несколько дней Шувалов был отправлен послом в Лондон, видимо, для того, чтобы сокрушать Туманный Альбион.

Александр II не раз делал попытки познакомить Долгорукую с механизмом управления империей, более того, ни одного серьезного решения в конце 1870-х годов он не принимал, не проговорив возможные варианты этого решения с новой супругой. Едва ли император ожидал от Екатерины Михайловны ценных и мудрых решений или подсказок, ему, скорее, был необходим внимательный, благожелательный слушатель, моральная опора, сопереживание его трудам и заботам. В условиях усиливавшегося противостояния власти и революционеров, роста непонимания между Зимним дворцом и обществом все большее сближение со второй супругой было вполне естественным. Долгорукая же в подавляющем большинстве случаев лишь отражала взгляды своего мужа, будь то вопросы внутренней политики или проблемы их частной жизни. Самостоятельные решения не были ее стихией, что, судя по всему, вполне устраивало монарха.

С приближением сороковин со дня смерти императрицы Марии Александровны государь все настойчивее стал говорить о возможности официальной женитьбы на княжне Юрьевской. Государственный секретарь Е. А. Перетц не сомневался в том, что именно Екатерина Михайловна подвигла монарха к столь важному и непростому шагу. По его словам, в 1880 году, накануне традиционного отъезда Александра II на отдых в Ливадию речь зашла о возможном покушении террористов на его жизнь. В этот момент Юрьевская бросилась к ногам государя и умоляла его взять ее с собой в царский поезд, чтобы в случае несчастья погибнуть вместе с ним. Александр Николаевич был тронут этим порывом и, опасаясь того, что в случае его гибели от рук революционеров Долгорукая с детьми останется без подобающих ей состояния и имени, решился на второй брак. Трудно сказать, что в данном случае сыграло большую роль: просьбы княгини или деятельность террористов, вдруг выступивших в несвойственной им роли Гименея, но решение императором действительно было принято именно в те дни.

4 июля 1880 года в Царском Селе император неожиданно вызвал к себе министра двора В. А. Адлерберга и не слишком твердым голосом объявил, что решил венчаться с княгиней Юрьевской. Министр двора знал о любовных увлечениях Александра II даже больше, чем духовник государя. Почти все денежные выплаты проходили через канцелярию именно этого министра, и Адлерберг был прекрасно осведомлен о многом из того, о чем говорить было не принято. Он никогда не допускал никакой утечки информации, хотя среди любопытного и постоянно ведущего интриги двора это было достаточно сложно. Новости и слухи здесь передавались из уст в уста, искажаясь до неузнаваемости, но источником этих новостей Адлерберг никогда не был. Однако такого поворота событий не ожидал даже этот многоопытный министр, который в первый момент был явно ошарашен решением государя.

Он попытался указать на возможное падение престижа царской власти, говорил о возмущении и даже презрении общества, которое может ожидать старую и новую царские семьи. Александр II, почувствовав, что ему не удастся убедить министра, вышел из кабинета, уступив право на переговоры с Адлербергом Екатерине Михайловне. Ее сумбурной, но решительной атаки тот отразить не сумел, и ему пришлось смириться, согласившись на роль свидетеля на этой необычной свадьбе. Как министр и предполагал, гнев и возмущение «света» после состоявшейся церемонии обрушились и на него.

6 июля 1880 года в небольшой комнате нижнего этажа Большого Царскоселького дворца у скромного алтаря походной церкви состоялся обряд венчания. Были приняты строжайшие меры к тому, чтобы никто из караульных солдат или офицеров, ни один дворцовый слуга не заподозрили о происходящем. Можно подумать, что речь шла о каком-то постыдном поступке, но скорее всего Александр II заботился о том, чтобы его родня не попыталась сорвать обряд венчания. Государь был одет в голубой гусарский мундир, невеста — в простое светлое платье. Венчал их протопресвитер Ксенофонт Никольский, а присутствовали на церемонии граф Адлерберг, генерал-адъютанты Рылеев и Баранов, сестра невесты Мария Михайловна и неизбывная мадемуазель Шебеко. Все они позже подверглись некому подобию остракизма со стороны большого «света».

После этого события Романовы потеряли даже формальный повод для игнорирования Долгорукой-Юрьевской. Племянник императора, великий князь Александр Михайлович так описывал полуофициальное представление новой супруги императора его родне: «Когда Государь вошел в столовую, где уже собралась вся семья, ведя под руку... молодую супругу, все встали, а великие княгини присели в традиционном реверансе, но отводя глаза в сторону... Княгиня Юрьевская элегантно ответила реверансом и села на место императрицы Марии Александровны! По любопытству я внимательно наблюдал за ней... Она была явно очень взволнована... Часто она поворачивалась и слегка пожимала его (Александра II. — Л. Л.) руку... Ее усилия присоединиться к общему разговору встретили лишь вежливое молчание... Когда мы возвращались домой, моя мать сказала отцу: «Мне неважно, что ты думаешь или делаешь, я никогда не признаю эту наглую авантюристку».

А «наглая авантюристка», не привыкшая к большому «свету», тем более к узкому кругу императорской родни, наверное, выглядела то растерянной, то развязной, нарушая мелкие правила строгого этикета, допускала чисто психологические промахи. Но она безусловно искренне пыталась расположить к себе и к своим детям родственников мужа, сохранить мир в большой семье Романовых, доказать, что она действительно любит человека по имени Александр Николаевич, а не его положение монарха. Убедить родню мужа в этом она так и не сумела (да и вряд ли это вообще можно было сделать), и отношения между ними остались достаточно напряженными.
Удивительно, что императора, с одной стороны, упрекали в мезальянсе, а с другой — осуждали за появление у него в семье незаконнорожденных детей (иными словами, ему не оставляли никакого выхода из создавшегося положения).

Долгорукая дала ему возможность освободиться от необходимости искать все новых и новых любовниц, брак с ней связал нашего героя с женщиной, чьи чувства и мысли он уважал и в беседах с которой находил покой, позволявший ему отвлечься от бесконечной череды дел и забот.
Да, можно сказать, что монарх многое потерял от этого брака. Его вторая супруга способствовала росту критики в его, государя, адрес, вызывала раздражение значительной части общества. Зато она своими заботами опровергла грустный, но абсолютно справедливый афоризм Жана де Лабрюйера, гласящий: «Королю не хватает только прелестей личной жизни».


Можно, конечно, понять и родственников императора, они имели совершенно законный повод для беспокойства. Сохранились сведения о том, что Александр II возлагал большие надежды на старшего сына от второго брака — Георгия. «Это настоящий русский, — говорил он, — в нем по крайней мере течет русская кровь». Означало ли это, что самодержец подумывал о возведении Георгия на престол в обход великого князя Александра Александровича, сказать очень трудно, хотя и отбрасывать такую возможность с порога было бы не правильно, особенно в свете того, что монарх, как мы знаем точно, помышлял о коронации княгини Юрьевской. Во всяком случае, по его приказу в государственных архивах велись активные поиски подробностей коронации второй жены Петра Великого Екатерины Алексеевны, а также полным ходом шло составление сценария будущего торжественного акта.

Очередной, призванный спасти в трудную минуту Россию, диктатор М. Т. Лорис-Меликов, посвященный в планы монарха, нашептывал ему: «Для России будет большим счастьем... иметь, как и в былые времена, русскую царицу». Находились и другие придворные знатоки древней истории, которые уверяли, что отныне для империи начинается новая эра. Они имели в виду, что первый Романов, Михаил Федорович, был женат тоже на Долгорукой, таким образом, матримониальный круг замкнулся, давая стране, по их мнению, надежду на процветание под водительством истинно русских монархов. Как было бы чудесно, если бы чистота крови монархов действительно гарантировала благополучие государства, сколько проблем сразу бы отпали сами собой!

К концу 1870-х годов угроза гибели государя от рук террористов стала не просто велика, но все более превращалась в жестокую реальность. Осенью 1880 года Александр II даже составил завещание, стараясь обеспечить хотя бы материальное благополучие своей второй семьи. В этом документе, в частности, говорилось: «Государственные процентные бумаги, опись которых прилагается, помещенные от моего имени в Государственный банк 5 сентября 1880 года, в сумме три миллиона две тысячи девятьсот семьдесят рублей есть собственность моей жены... и наших детей». Император позаботился и о государственно-династической поддержке Юрьевских, обратившись к наследнику престола с письмом, в котором были такие слова: «Дорогой Саша. В случае моей гибели поручаю тебе мою жену и детей». Не выполнить подобную просьбу отца великий князь никак не мог.

Между тем княгиня Юрьевская, Лорис-Меликов, великий князь Константин Николаевич и некоторые другие лица из окружения монарха сумели уверить его, что существует реальное спасение от революционной угрозы. Оно заключается в наделении избранных страной депутатов законосовещательными полномочиями, некотором смягчении традиционного самодержавия, иными словами, в принятии того или иного проекта конституции. В конце февраля 1881 года Александр Николаевич объявил жене: «Это сделано. Я подписал Манифест. В понедельник утром он появится в газетах и, надеюсь, произведет хорошее впечатление. По крайней мере, русский народ увидит, что я дал ему все, что возможно. И все это — благодаря тебе». Не суждено было ни российским подданным увидеть то, что им в очередной раз даровал монарх, ни Екатерине Михайловне насладиться благодарностью народа.

1 марта 1881 года взрыв бомбы, брошенной террористами, оборвал жизнь Александра II.
Княгиня Юрьевская с детьми уехала в Ниццу, где и умерла в 1922 году.

 Отправлено: 09.10.10 08:26. Заголовок: Татьяна пишет: Долг..

Татьяна пишет:

цитата:

Долгорукая дала ему возможность освободиться от необходимости искать все новых и новых любовниц, брак с ней связал нашего героя с женщиной, чьи чувства и мысли он уважал и в беседах с которой находил покой, позволявший ему отвлечься от бесконечной череды дел и забот.

То, чего каждый мужчина ждет от женщины.

 Отправлено: 09.10.10 16:45. Заголовок: Мне очень импонирует..

Мне очень импонирует история любви Александра и Екатерины Долгорукой.
Вот пример любви истинной, великой, о которой в глубине души мечтает каждая женщина - без измен, без перепадов, верная и преданная.
Александр проявил настоящее человеческое мужество, пойдя против света и положив на алтарь любви себя и свою империю. Ничто не могло сломить его волю. Любовь претерпела все!
Показательно также, что любовь не помешала Александру стать великим Императором, перепахать Россию, дать мощный импульс ее развитию.
Есть в этой истории любви вечное, классическое начало: мужчина выбирает женщину, добивается ее, покоряет и делает ее своей возлюбленной и остается верен ей наперекор всему, женщина, полюбив, остается верна своей любви до самой смерти и кладет свою жизни на благо любимому. Это подвиг любви!

Анна напоминает Катя Долгорукую своей скромностью и невинностью, Александр гораздо мужественнее Корфа, конечно.

Корфу не дано любить так пылко и так преданно.

 Отправлено: 09.10.10 17:04. Заголовок: Эта история лишнее п..

Эта история лишнее подтверждение тезиса - когда есть любовь, нет измен. Нельзя любить от и до, вот пока не призналась, могу изменять, призналась, сразу стал верным. Любовь, даже безответная, забирает все, изменять нечем.
А если все же тянет на другую, значит, нет любви, есть только влюбленность, более сильная, чем другие.

У настоящей любви лицо только одно - верность и преданность. Могут быть радость и грусть, счастье и горе, недопонимания и ревность, но во всех жизненных перипетиях любовь себе не изменит.

 Отправлено: 10.10.10 14:25. Заголовок: Сейчас словом любовь..

Сейчас словом любовь называют страсть. Страсть же штука преходящая.

Татьяна пишет:

цитата:

Сохранились сведения о том, что Александр II возлагал большие надежды на старшего сына от второго брака — Георгия. «Это настоящий русский, — говорил он, — в нем по крайней мере течет русская кровь».

Георгия не признали бы за границей.

 Отправлено: 11.10.10 00:30. Заголовок: Александр стал верны..

Александр стал верным только когда Екатерина стала с ним спать. Анна не спала с Корфом, между прочим.

 Отправлено: 12.10.10 08:30. Заголовок: Недоумевающая Когда..

Недоумевающая
Когда Алексу вместо Кати подсунули ее сестру, он не клюнул. Полгода провел без женщины - просто не мог ни о ком даже думать.
Так что дело не в сексе. Любовь - постоянное погружение в предмет любви, секс с другой невозможен. Если все-таки возможен, то тогда любовь вовсе и не любовь, а только лишь ее суррогат - силдьное увлечение, одно из многих.

 Отправлено: 28.10.10 00:10. Заголовок: ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕ..

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ ТУРГЕНЕВ И ПОЛИНА ВИАРДО

Было бы интересно провести статистические исследования у современных мужчин, задав им всего три вопроса:
- Можно ли любить некрасивую женщину?
- Можно ли любить некрасивую женщину, к тому же, не отвечающую мужчине взаимностью?
- Можно ли любить всю жизнь некрасивую женщину, не отвечающую взаимностью?
Не знаю, что ответят наши современники, но, возможно, им будет интересно узнать, что хотя бы однажды такое случилось ... но в 19 веке.

Ей не повезло с биографами в России. Одни называют ее злым гением, подчинившим себе волю писателя. Для других она стала олицетворением идеализированной, платонической любви, что тоже не совсем соответствует истине.

Единственное, что не вызывает сомнения, так это то, что Полина Виардо стала для Тургенева той роковой любовью, которая разделила жизнь великого русского писателя на две части: до того... и после того...

ДО ТОГО...

.... была первая романтическая влюбленность в дочь графини Шаховской - Екатерину. Имения их родителей в Подмосковье граничили, они часто обменивались визитами. Ему 14, ей 18. Ее красота, грация, наивная шаловливость покорили юного Тургенева. Он влюбился так страстно, как можно любить только в отрочестве, когда разница в возрасте, воспитании или образовании не играет никакой роли. Но однажды открывается ужасная тайна: он узнает, что молодая княжна Екатерина - любовница отца. Кстати, далеко не единственная. Отец Тургенева, Сергей Николаевич, не отличался особой верностью своей жене, Варваре Петровне, которая не блистала красотой да к тому же была старше его на шесть лет. Но и это не все. Отец был груб с молодой любовницей, преподнеся сыну первый урок обхождения с женщиной. Урок, который Тургенев никогда не сможет усвоить. Он предпочитал любить женщин, стоя перед ними на коленях.

Но сам эпизод, до поры до времени забытый, остался в подсознании писателя, чтобы намного позже, в 1860 году, возродиться в повести “Первая любовь”.

Это была первая, платоническая, влюбленность. А первую физическую близость Тургенев познал с крепостной девушкой. Её имя не сохранилось ни в воспоминаниях самого писателя, ни в дневниках его матери, взявшей на себя инициативу начального сексуального воспитания сына. Как он признался намного позже Э. де Гонкуру, ему исполнилось 15, когда Варвара Петровна направила её в парк, где он прогуливался. Девушка была его крепостной, а стала наставницей и владычицей его тела. А еще были захватывающие свидания в заброшенной избе... возвращения домой звездными ночами... Несколько лет спустя ему приглянулась другая - Авдотья Иванова, также крепостная матери, красивая и статная. В апреле 1842 года она родила дочь, названную Пелагеей. Кого-то, возможно, удивят его вкусы. А может быть, женщина для него всегда оставалась женщиной, неважно, крепостная она или аристократка? Именно в этот период он пишет поэму “Параша” (у героини явно не аристократическое имя). Затем он продолжит необычную для русской литературы того периода, галерею образов русских крестьянок в “Записках охотника”.

ПОСЛЕ ТОГО...

Полина Виардо, 1843 год. Ей всего 22, но Европа уже покорена.

Виардо, которую Берлиоз назвал “одной из величайших артисток прошлой и современной истории музыки”.

Виардо, голос и искренняя манера исполнения которой настолько поразили Жорж Санд, что в дальнейшем, благодаря Полине, рождается образ героини самого знаменитого романа Жорж Санд “Консуэлло”. Право же, природа наделила ее многим: умом, артистическим талантом, божественным голосом, сильным характером, но... Полина Виардо, с её сутулой спиной, покатыми плечами, выпуклыми глазами, крупными, почти мужскими чертами лица, невысоким ростом, была далеко не красавицей. Великий романтик Генрих Гейне сравнивал ее внешность с экзотическим и чудовищным пейзажем, некой стихией, самой Природой.

Но на сцене певица удивительнейшим образом преображалась. Глаза становились пламенными и выразительными, а большой рот, казалось, был создан для того, чтобы издавать волшебные звуки. Но более всего поражало ее божественное исполнение. По признанию К.Сен-Санса, великого французского композитора 19 века, “...ее голос, не бархатистый и не кристально-чистый, но скорее горький, как померанец, был создан для трагедий, элегических поэм, ораторий”.

Тургенев увидел ее впервые осенью 1843 года на сцене оперного театра, когда великая певица приехала на гастроли в Санкт-Петербург. Затем на охоте он познакомился с мужем Полины - директором Итальянского театра в Париже, известным критиком и искусствоведом - Луи Виардо, а 1 ноября 1843 года он был представлен и самой Полине. Среди массы поклонников она особо не выделила Тургенева, известного более как заядлый охотник, а не литератор. А когда ее гастроли закончились, Тургенев вместе семейством Виардо уехал в Париж. Против воли матери, без денег, еще неизвестный Европе. В ноябре 1845 года он возвращается в Россию, чтобы в январе 1847 года, узнав о гастролях Виардо в Германии, вновь уехать: Берлин, затем Лондон, Париж, турне по Франции и опять Санкт-Петербург. Он мечется по Европе за тенью своей любимой: “Ах, мои чувства к вам слишком велики и могучи. Я не могу жить вдали от вас, - я должен чувствовать вашу близость, наслаждаться ею, - день, когда мне не светили ваши глаза, - день потерянный”.

Существует легенда, что любовь Тургенева была платонической, однако настроение и интонации некоторых писем говорят об обратном. В эти годы он довольно часто приезжал во Францию, и их переписка была особенно нежной: “Здравствуй, моя любимая, самая лучшая, самая дорогая моя женщина... Родной мой ангел... Единственная и самая любимая... “.

Будучи во Франции, он чаще всего останавливался в имении Виардо. Муж, старше Полины на 21 год, казалось, ничего не замечал, полностью полагаясь на ее благоразумие. Полина Виардо слыла умной женщиной.

А в России известность Тургенева растет.

Перед премьерой его “Провинциалки” в Санкт-Петербурге он страшно волнуется, но если он и молился в тот момент, то своей богине. “В момент, когда занавес поднялся, я тихонько произнес ваше имя. Оно принесло мне удачу, - напишет он позже Полине. - Я ожидал всего, кроме такого успеха”.

В честь любимой он меняет имя дочери из Пелагеи в Полинет. Судьба этой маленькой женщины, очень дорогой Тургеневу, также нашла свое отражение в творчестве писателя. Ася - героиня одноименной повести - родилась, как и его дочь, от мезальянса между дворянином и крестьянкой.

Кстати, несмотря на то что вначале Тургенев явно был смущен рождением дочери, затем он превращается в заботливого и ответственного отца. Часто уезжая за границу, он оставлял дочь матери, которая обходилась с ней чрезвычайно грубо, словно девочка не дочь сына, а крепостная. Это огорчает писателя, и с кем он делится своими грустными заботами? Конечно, с Полиной, у которой уже есть свои дети. И Полина сама предлагает взять девочку на воспитание в свою семью. Влюбленный Тургенев, желая стать еще ближе к ней, тотчас же соглашается. Виардо становится для него не просто возлюбленной, но и символом идеальной семьи и материнства. Полина - это и его исповедник, которому он рассказывает все о своей семье и о самых интимных сторонах своей жизни. “Вы ангел...”, - напишет он ей в очередном письме, сообщая о приезде дочери в Париж. Никогда более Тургенев не чувствовал себя столь близким к любимой женщине.

В 1852 - 1853 годах писатель живет в своем имении в Спасском под надзором местной полиции и без права въезда в столицу. Поводом к высылке послужил знаменитый некролог, посвященный Гоголю, в котором российская полиция увидела угрозу спокойствию российской империи.

Узнав, что в марте 1853 года Полина Виардо приезжает с концертами в Россию, Тургенев потерял голову... Все отошло на второй план - творчество, его недавний арест, постоянный надзор полиции, ссылка... Он должен увидеть свою богиню несмотря ни на что!

Он добывает фальшивый паспорт, переодевается мещанином и едет в Москву, где пробудет почти две недели. Риск невероятный, учитывая, что в эти годы Тургенев уже хорошо известен не только в литературных кругах, но и российской полиции. Риск не оправдался. Полина явно охладела к нему. Несколько лет разлуки превратили ее любовь в вежливо-безразличную дружбу. И Тургенев довольствуется тем что есть, продолжает писать Полине, даже не получая ответа.

Если в личной жизни наступает кризис, то на литературном поприще он добился признания. Назвать Полину Виардо музой, вдохновлявшей творчество Тургенева, было бы слишком просто. Он боготворит её. Она заменила ему все и вся: родных, друзей, семью, которую он так и не удосужился создать. А возможности были...

Желая отвлечься от проблем личной жизни, весной 1854 года, он часто навещает одного из своих кузенов - Александра Тургенева, где знакомится с его восемнадцатилетней дочерью Ольгой. Умиленный ее наивной грацией и юной свежестью, Тургенев не прячет своего восхищения. Они часто встречаются у ее родителей на даче в Петергофе, девушка явно влюблена. Время от времени у него возникает мысль о женитьбе, которая притягивает его и одновременно пугает. И неожиданно, когда раздвоение в душе становится невыносимым, он решает удалиться. В последнем письме к Ольге он не оправдывается, но обвиняет себя, признаваясь, что его пугает разница в возрасте и та дальнейшая ответственность, которую он не готов взять на себя. Ольга тяжело перенесла этот неожиданный разрыв, а для Тургенева она стала прообразом Татьяны - героини его романа “Дым”.

Некоторое время спустя - еще одно знакомство, окончившееся личной драмой и очередным шедевром. На этот раз речь идет о сестре Льва Толстого - Марии. Он вновь пленен. (Я предпочитаю именно это слово, а не слова “любовь” или “страсть”, которые навсегда остались связаны с именем Полины Виардо).

В ноябре 1854 в письме к Анненкову он пишет: “Она очаровательна, умна, проста, я смотрел не нее, не отрывая глаз. На старости лет (четыре дня назад мне исполнилось 36) я едва не влюбился. Не буду скрывать от вас, что поражен в самое сердце”.

Но и это чувство осталось чисто платоническим - Тургенев ни на что не решился, но образ очаровательной Верочки из рассказа “Фауст” создан под впечатлением обаяния Марии Толстой.

Создается впечатление, что он хотел вытеснить из своей души господствовавшую в ней Полину. Кстати, это почувствовала и тонкая по натуре Мария Толстая, написавшая намного позже, уже после смерти Тургенева: “Если бы он не был в жизни однолюбом и так горячо не любил Полину Виардо, мы могли бы быть счастливы с ним, и я не была бы монахиней, но мы расстались с ним по воле Бога...”. Еще одна женская драма, так как в дальнейшем Мария Толстая все равно оставила нелюбимого мужа и ушла в монастырь.

Одновременно с этими неудавшимися попытками устроить свою личную жизнь Тургенев пишет самые знаменитые свои произведения: “Рудин”, “Дворянское гнездо”, “Накануне”, “Первая любовь”, “Отцы и дети”.

Он создает очаровательные женские образы, вошедшие в золотой фонд русской литературы под романтическим названием “тургеневских девушек”: самоотверженных, искренних, решительных, не боящихся любить. Изучением этих персонажей занималось не одно поколение исследователей творчества писателя, оставив без особого внимания другую необычную галерею - галерею тургеневских мужчин: нерешительных, безынициативных, пасующих перед действительностью, боящихся ответственности в личной жизни - Рудин, Шубин из “Накануне”, Лаврецкий из “Дворянского гнезда”, анонимный господин Н.Н. из “Аси”, Санин из “Вешних вод”, Нежданов из “Нови”... Не сам ли он стал прообразом этих персонажей, изобличая свои собственные слабости по отношению к женщинам, искренне любившим его?

По-прежнему господствовавшая в его сердце роковая любовь к Полине Виардо заставляет в конце 1856 года вновь задуматься о поездке во Францию.

Их встреча была настолько волнующей и трогательной, что, спустя положенный срок, у Полины рождается сын Поль. Вопрос об отцовстве до сих пор остается не выясненным, в тот период у Полины был любовник - известный художник Ари Шеффер, писавший ее портрет. Большинство западных исследователей творчества Тургенева полагают, что все-таки это был его сын, кстати, и потомки рода Виардо склоняются к тому же. Видимо, есть на то основания.

Как бы там ни было, Тургенев счастлив, надеясь, что это событие сблизит их, но Полина, окунувшись в материнство, забыла о своих поклонниках. К тому же чуть позже у нее появляется новая и очень серьезная проблема: начинает слабеть голос, она все реже появляется на сцене. Несмотря на конец артистической карьеры, ее жизнь очень динамична ведь ей всего сорок. Она дает уроки пения, принимает у себя знаменитостей и, конечно же, рядом с ней её странная семья: четверо детей, мудрый муж и преданный поклонник. Всех их связывает семнадцатилетняя дружба. В эти годы Тургенев уже в апогее своей славы и в России, и в Европе. Его талант достойно оценен Жорж Санд, Флобером, Гюго, Мопассаном, Э. Де Гонкуром. Почти все они стали его и ее друзьями. Нет, она не отталкивает его, но и к более близким отношениям не стремится.

А он снова рядом: Россия - Германия - Франция - Россия... С родиной были связны обязательства, с Францией - эмоции и чувства, необходимые ему, чтобы писать. И появляются чудесные “Вешние воды”, “Дым”, “Новь”. Так он и живет все это время в раздвоении между долгом и любовью, не чувствуя себя дома ни в России, ни во Франции, но лишь в семье Виардо.

В 1879 году он опять вынужден ехать в Россию - умер брат. Россия встретила с восторгом любимого писателя, особенно молодое поколение. В театре устраиваются чтения его пьес. Он принимает в них участие в сопровождении молодой и талантливой актрисы Марии Савиной. Забыв о своих 62 годах, он опять попадает в плен молодости, женственности и большого таланта. Их разделяет целое поколение, но они оба не замечают этого. Очередное увлечение, нежные и хрупкие чувства, литературные вечера в Спасском, где он читает свое новое творение “Песнь торжествующей любви”. А затем трогательные письма, мечты о совместной поездке в Италию, приглашение Марии в Париж, куда она и приехала в 1882 году. Увидев дом Виардо и Тургенева в “чужом гнезде”, она почувствовала что-то вроде жалости и ревности. Она не может понять писателя. Кажется, он и сам себя не понимал, а порой ненавидел, но ничего не мог поделать. И всегда вновь возвращался к Полине, единственной, рядом с которой он находил душевное успокоение. Как в молодости, так и сейчас, перед своим последним в жизни испытанием. Да, ему не удалось “свить гнездо”, но ему была дарована судьбой идеальная, роковая, страстная, необъяснимая разумом любовь.

Не о такой ли любви мечтают женщины?

Наталья Стронгина

 Отправлено: 28.10.10 07:14. Заголовок: Читал другую версию ..

Читал другую версию - платоническая любовь.

 Отправлено: 28.10.10 23:22. Заголовок: Татьяна пишет: Не о..

Татьяна пишет:

цитата:

Не о такой ли любви мечтают женщины?

Я о такой точно не мечтаю. Тургенев был слабым мужчиной, не способным на поступок. Мужчина - тряпка, эгоист. Жил в свое удовольствие и морочил всем голову, избегал ответственности. В Полине искал мать и нашел ее. Куда мудрее оказался муж Виардо - сохранил семью, жил в уважении. Полина - та еще штучка оказалась. Мужа заняла любовником, а сама романы на стороне крутила

 Отправлено: 29.10.10 07:32. Заголовок: Но писатель хороший...

Но писатель хороший. Можем ли мы осуждать его желание иметь свою музу?
Каждый живет в меру своих сил и возможностей души.

 Отправлено: 29.10.10 17:49. Заголовок: Личная жизнь Полины ..

Личная жизнь Полины Виардо вызывала пересуды всей Европы, что не мешало ей жить в свое удовольствие. В принципе такая линия могла бы быть и у нашей Анны, я имею в виду, творческая, а не любовная.

Татьяна пишет:

цитата:

- Можно ли любить всю жизнь некрасивую женщину, не отвечающую взаимностью?

Талант побеждает все! Это не первый пример, когда талант побеждает красоту.

 Отправлено: 30.10.10 00:51. Заголовок: Грин пишет: В принц..

Грин пишет:

цитата:

В принципе такая линия могла бы быть и у нашей Анны, я имею в виду, творческая, а не любовная.

Против творческой возражений не имею. В личной - Анна порядочная, она романы при живом муже крутить не станет.

 Отправлено: 24.01.11 13:09. Заголовок: ЛЮБОВЬ МЕНДЕЛЕЕВА — ..

ЛЮБОВЬ МЕНДЕЛЕЕВА — АНДРЕЙ БЕЛЫЙ

Борис Николаевич Бугаев, больше известный как Андрей Белый, родился 14 (26) октября 1880 года в семье профессора, известного математика Николая Васильевича Бугаева, и прожил первые свои годы в самом центре Москвы, на Арбате. В профессорском доме часто бывали знаменитости: научные деятели, люди богемы, композиторы и писатели. Мальчик с детства впитывал атмосферу красоты и гармонии искусства. Но особенно Борис увлекался поэзией, писал стихи, а в двадцать три года, будучи студентом физико-математического факультета Московского университета, опубликовал свой первый сборник — «Северная симфония».
Естествознание будущего поэта интересовало мало, всё свободное время он уделял любимой поэзии. О талантливом молодом человеке вскоре заговорили в литературных кругах, он познакомился с известными литераторами того времени, а о своей настоящей специальности вскоре совершенно забыл.

В то же время юноша взял себе литературный псевдоним — Андрей Белый. Цвет, который он выбрал для своей новой фамилии, символизировал чистоту, духовность и успокоение.
В то время самым близким другом для него был поэт Александр Блок, с которым Белый познакомился в начале 1890-х годов. Блок был известен, талантлив и непонятен. К тому же, не много времени уделяя своей молодой жене (его свадьба с Любовью Менделеевой состоялась в 1903 году), предпочитал всё время проводить с легкодоступными женщинами, часто меняя подруг и утоляя чувственную сторону любви в публичных домах. Нередко он появлялся дома лишь под утро, а безутешная Люба всё чаще сетовала на своё унизительное положение близкому другу супруга — Андрею Белому, который при каждом удобном случае навещал молодую женщину. Та привыкала к новому знакомому всё сильней, часами говорила с ним, рассказывала о своих обидах и неосуществившихся мечтах и тонула в поразительных, редкого цвета глазах Андрея.
Все, кто знал Белого, отмечали его удивительную, словно бы неземную красоту, глубокие, синие глаза, обрамлённые тёмными, густыми ресницами, и светлые, белокурые волосы, с которыми поэт казался ещё совсем мальчишкой.

Зинаида Гиппиус так писала об Андрее Белом: «Удивительное это было существо… Вечное играние мальчика, скошенные глаза, танцующая походка, бурный водопад слов… вечное враньё и постоянная измена». В нём было что-то одухотворённое, притягательное, странное, что сильно влекло к нему женщин.
Чувственный, утончённый и понимающий молодой человек вскоре стал так близок Менделеевой, что она неожиданно влюбилась в него и однажды открыла свои чувства. Юноша ответил взаимностью, признавшись в самой пылкой любви. Тонко чувствующая и глубоко переживающая женщина не могла оставить равнодушным такого человека, как Андрей Белый.
Они стали любовниками. «Я была брошена на произвол всякого, кто стал бы за мной ухаживать», — вспоминала о том времени супруга Блока, словно оправдывая безумную страсть, которую испытывала к молодому поэту. Тот признавался близким, что чувствует обречённость и безнадёжность их любви, однако разорвать эту прочную связь ни Белому, ни Менделеевой не удавалось. Они страдали, мучили друг друга, расставались и снова шли друг к другу на встречу. Но Любовь Дмитриевна не желала разрушать семью, а Белый, видя страдания Блока и своей возлюбленной, предпочитал наблюдать со стороны, не предпринимая никаких решительных действий.
Их страстные отношения продолжались два года, а в 1906 году Андрей Белый создал знаменитую пьесу о своём странном положении в любовном треугольнике, назвав её «Балаганчик». Тогда же Любовь Менделеева, окончательно запутавшись в своих отношениях с мужем и возлюбленным, приняла решение на время расстаться с любовником и подумать о дальнейшей жизни.

Так прошло десять трудных месяцев, когда Белый даже подумывал о самоубийстве, а Менделеева не могла определиться окончательно, разрываясь между чувствами и здравым рассудком. Наконец, она сообщила поэту, что остаётся с мужем, а его, возлюбленного, хочет навсегда вычеркнуть из своей жизни.
Расставшись со своей мечтой, подавленный и покинутый Андрей Белый уехал из Петербурга и отправился за границу в надежде забыть о любимой женщине.
Любовь Дмитриевна Менделеева вернулась к Блоку. Тот, уставший от многочисленных романов, уже совершенно больной и разочарованный, был рад возвращению супруги. Его даже не смутил тот факт, что жена ждала ребёнка от другого мужчины, актёра Давидовского, с которым у Менделеевой была непродолжительная любовная связь. Блок пообещал любить ребёнка и трепетно заботился о супруге, пока та не родила младенца. Через несколько дней после рождения ребёнок умер, а супруги, вместе пережив это горе, сблизились ещё больше.
Андрей Белый больше двух лет жил за границей, где создал два сборника стихов, которые были посвящены Александру Блоку и Любови Менделеевой. Вернувшись в Россию, поэт женился на Асе Тургеневой и вместе с ней в 1910 году совершил ряд путешествий в Тунис, Палестину и Египет. Спустя год супруги перебрались в Европу, где прожили около четырёх лет.
Вернуться на родину Белый смог лишь в 1916 году. Это был уже совершенно другой, измученный страданиями, так и не сумевший забыть бывшую возлюбленную, со сломанной судьбой и разрывающимся сердцем человек. Семейная жизнь у него не ладилась, в 1918 году Ася решила навсегда расстаться с мужем и уйти к другому. Андрей Белый остался совершенно один. Даже когда в 1921 году скончался Александр Блок, поэт не предпринял никаких попыток вернуть Менделееву.
Со временем в его жизни появилась женщина, которой суждено было провести с ним последние годы. Клавдия Николаевна Васильева стала последней подругой Белого, к которой он не испытывал любовных чувств, однако держатся за неё словно за спасительницу. Тихая, покорная, заботливая Клодя, как называл её писатель, смогла уйти от законного мужа лишь в 1929 году, и спустя несколько месяцев стала супругой Андрея Белого.
Писатель умер у неё на руках 8 января 1934 года. Любовь Дмитриевна Менделеева пережила бывшего возлюбленного на пять лет.

 Отправлено: 24.01.11 18:34. Заголовок: В истории любви мне ..

В истории любви мне все несимпатичны. Но в стихах Белого что-то есть.

 Отправлено: 25.01.11 20:33. Заголовок: Менделееву можно пон..

Менделееву можно понять. Зачем Блок женился на ней? Что за резон бабе жизнь портить?

 Отправлено: 26.01.11 12:28. Заголовок: Она была его Прекрас..

Она была его Прекрасной Дамой, а прекрасное пачкать не хочется. Потому для тела - проститутки, для души - жена. Но Менделеева любила Блока, все прощала и понимала, как, впрочем, и он.

 Отправлено: 29.01.11 17:49. Заголовок: АННА ПАВЛОВА — ВИКТО..

АННА ПАВЛОВА — ВИКТОР ДАНДРЕ

Самая знаменитая балерина ушедшего столетия, Анна Павлова (1881–1931), жизнь которой была полностью посвящена балету, о которой ходило немало слухов и легенд, пожелала оставить всё, что не касалось её работы, в тайне. О её личной жизни ничего не было известно. И лишь после её смерти в мире узнали о прекрасной и трагической истории любви, тайну которой легендарная балерина хранила в своём сердце долгие тридцать лет.

Анна Павлова родилась в 31 января (12 февраля) 1881 года. Её отец умер очень рано, и девочка воспитывалась матерью. Хотя они жили в постоянной нищете, Любовь Фёдоровна, подрабатывая прачкой, старалась скрасить тяжёлое детство «любимой Нюры». На именины и Рождество девочку всегда ждали подарки, принесённые заботливой, щедрой рукой, а когда Анне исполнилось восемь, мать отвела её в Мариинский театр на балет «Спящая красавица». Так будущая танцовщица навсегда влюбилась в это искусство, а через два года худенькая и болезненная девочка была принята на балетное отделение Петербургского театрального училища. Спустя восемь лет Павлова стала ведущей актрисой Мариинского театра, а после ошеломительного успеха в роли Никии в «Баядерке» её уже называли первой солисткой «Мариинки».
Газеты писали о начинающей балерине с восторгом: «Гибкая, музыкальная, с полной жизни и огня мимикой, она превосходит всех своей удивительной воздушностью. Когда Павлова играет и танцует, в театре особое настроение».
У неё появились поклонники, мужчины назначали ей свидания, дарили подарки, однако Анна отвергала всех, а щедрые дары отсылала назад растерянным ухажёрам. Она была горда, чувственна и непредсказуема. «Я — монахиня искусства. Личная жизнь? Это театр, театр, театр», — не уставала повторять Павлова.

Однако девушка лукавила. Именно в то время в сердце юной балерины разгоралось непонятное, неизведанное ещё чувство. Близкие знали, что всё свободное время она проводит с богатым красавцем Виктором Дандре (1870–1944). Новый знакомый был выходцем из аристократической семьи, принадлежавшей к старинному дворянскому роду. Он занимал высокий пост советника в Сенате, был прекрасно образован, владел несколькими иностранными языками и всерьёз увлекался искусством. Покровительствовать начинающей балерине, как это делали до него члены императорской семьи, казалось Виктору престижным.
Молодой предприниматель стал покровителем молодой артистки, что, впрочем, было по тем временам достаточно модным. Однако жениться на ней Виктор и не думал. Он снял для Павловой квартиру, оборудовал одну из комнат под танцевальный зал, что для молодой балерины являлось в то время непозволительной роскошью. Каждый раз, встречая девушку после спектакля, Виктор преподносил ей роскошные подарки, возил по дорогим ресторанам, приглашал в компании обеспеченных, интеллигентных и известных людей, а вечером привозил её в квартиру, где часто оставался на правах хозяина до утра.
Но чем дальше узнавала Павлова нового знакомого, тем отчётливей понимала, что Дандре вовсе не нуждается в ней, а неравный брак со скромной девушкой для него невозможен. И она ушла от него, предпочтя одиночество унизительному положению содержанки. «Я поначалу боролась, — вспоминала Павлова, — начала с горя просто кутить, желая что-то ему доказать!» А потом, в который раз последовав своему девизу, вернулась к работе.
Она опять тренировалась, гастролировала вместе с труппой любимого театра и танцевала по восемь—десять раз в неделю. В то время в её судьбе произошла ещё одна встреча, которая многое изменила в жизни известной танцовщицы. Великий балетмейстер Фокин поставил для неё на музыку Камиля Сен-Санса «Умирающего лебедя», который навсегда стал коронным номером балерины и облетел весь мир. Намного позднее, когда композитор встретил Павлову, то, восхищённый её выступлением, воскликнул: «Мадам, благодаря вам я понял, что написал восхитительную музыку!»
В 1907 году Мариинский театр отправился на гастроли в Стокгольм. Именно после этих гастролей в Европе впервые заговорили о блистательной молодой балерине, выступления которой имели такой стремительный успех, что даже император Оскар II, восхищённый талантом Павловой, на прощание вручил ей орден «За заслуги перед искусством». Восторженная толпа встречала балерину овациями. «Меня встретили целой бурей рукоплесканий и восторженных криков. Я не знала, что делать», — вспоминала Анна Павлова. Это был настоящий триумф. Анна стала известной, у неё появились деньги, она уже многое могла себе позволить. О Викторе балерина старалась не вспоминать.
А тем временем дела у Дандре шли неважно. Провернув неудачную сделку, предприниматель задолжал огромную сумму, погасить которую в положенный срок так и не сумел. Он попал в тюрьму, не найдя крупной суммы денег, которая требовалась для внесения залога и его освобождения на время длительного судебного процесса. Родственники средств собрать не смогли, а богатые друзья отвернулись от неудачливого партнёра. Для Дандре начался трудный период мучительного ожидания за решёткой в одиночестве и сомнениях.
А Анна блистала уже в Париже. Сергей Дягилев, который открыл во французской столице русский балетный театр, пригласив туда Павлову и Вацлава Нижинского, не просчитался. О русском театре заговорили, его стали посещать люди из высшего света, посмотреть на русскую балерину приезжали со всей Европы, театр приглашали в Австралию и Америку. Будущее казалось таким заманчивым и ярким. Однако Павлова неожиданно покинула Париж и направилась в Лондон. Спустя несколько месяцев Дягилев узнал, что его любимая солистка подписала контракт с известным театральным агентством «Брафф», по условиям которого она должна была танцевать по два раза в день в трёх странах — Англии, Шотландии, Ирландии. За это танцовщица получила аванс — внушительную по тем временам сумму.
Собранные деньги она сразу же переправила в Россию для освобождения Виктора из тюрьмы. Спустя несколько дней, в 1911 году, он покидал Петербург и направлялся за границу. «В Париже я решила, что без Дандре жить не могу. Я сразу же вызвала его к себе, — вспоминала Павлова. — Мы обвенчались в церкви, под секретом. Он ведь мой, только мой, и я его обожаю».
Их брак оставался в тайне долгие годы. Виктор сдержал обещание, данное в день свадьбы Анне. Он поклялся молчать об их союзе. На великодушие бывший покровитель ответил сильнейшим чувством, которое вспыхнуло в его сердце, чтобы не угаснуть до последних дней.
Когда контракт подошёл к концу, Анна решила организовать свой театр и набрала труппу артистов. Так бывшая прима Мариинского театра стала хозяйкой небольшого театра. В тот же год она купила роскошный особняк близ Лондона, на берегу чистейшего озера, где плавали белые лебеди и вокруг росли экзотические растения, привезённые балериной из разных уголков мира. Казалось, судьба супругов не зависела больше ни от кого.
Виктор взял на себя все хозяйственные заботы, обязанности бухгалтера и менеджера. Он отвечал на корреспонденцию, вёл деловые и личные переговоры, организовывал гастроли, следил за костюмами и декорациями, принимал и увольнял актёров. Однако Павлова всё чаще выражала неудовольствие. Она упрекала мужа, скандалила, кричала, била посуду и плакала.
После долгих истерик и слёз балерины супруги мирились, и, казалось, их семейной идиллии опять ничего не угрожало. Вновь Виктор решал все проблемы жены, а Анна бегала по дому и театрально кричала служанке: «Кто посмел вычистить ему ботинки? Кто в моём доме осмеливается заваривать ему чай? Это моё дело!»
Однако эмоциональная и темпераментная Павлова могла тотчас же изменить настроение и с новыми обидами броситься на Виктора. Друзья, часто становившиеся свидетелями этих ссор, спрашивали потом у Дандре, как он мог всё это терпеть и почему не ушёл от Анны. Тот молчал. Видимо, у него на это были свои причины, известные только им двоим.
Он боготворил её, благодаря за щедрость и великодушие. Она не могла забыть ему давней, нанесённой в юности обиды. Простила ли она его — вряд ли мы когда-нибудь узнаем. Но в искренности чувств Виктора Дандре сомневаться не пришлось. Когда его супруга скончалась 23 января 1931 года от воспаления лёгких, не дожив до своего пятидесятилетия всего несколько дней, Виктор, сломленный горем, долгое время не мог вернуться к обычной жизни. Он не хотел верить, что Павловой больше нет. Создав клуб поклонников своей знаменитой жены, Виктор Дандре желал лишь одного — чтобы о великой балерине XX столетия помнили много лет. К сожалению, клубу не удалось просуществовать долго. Тем не менее имя русской балерины, легендарной Анны Павловой, навсегда вошло в историю мирового балета.

 Отправлено: 30.01.11 18:07. Заголовок: Я фильм смотрела ..

Я фильм смотрела "Анна Павлова". Анна страдала психическим расстройством и под конец жизни была в тягость окружающим.

Но ее история мне напомнила нашу Анну. Почему-то утверждается, что без покровителя - никуда, актриса - род проститутки. Ничего подобного. Если Анна не хотела быть содержанкой, она бросила покровителя и не пропала, благодаря своему таланту.

 Отправлено: 31.01.11 14:09. Заголовок: Сильно, конечно. Но ..

Сильно, конечно. Но я б не выдержал, сбежал.

 Отправлено: 01.02.11 00:27. Заголовок: Алекса пишет: сли А..

Алекса пишет:

цитата:

сли Анна не хотела быть содержанкой, она бросила покровителя и не пропала, благодаря своему таланту.

И наша Анна не пропала бы. Талант, если он большой и настоящий, пробьется всегда.

В жизни Анны Павловой была только одна любовь, значит, настоящая.

 Отправлено: 15.06.11 09:10. Заголовок: Екатерина Сушкова и ..

Екатерина Сушкова и Михаил Лермонтов


Катенька родилась в Симбирске за три месяца до начала вторжения Наполеона в Россию. Дед ее был Симбирским губернатором, родители просто подкинули девочку на его воспитание и забрали только после его смерти, когда ей исполнилось шесть лет. Отец Кати был грубиян, пьяница, игрок, скандалист и дуэлянт, поэтому переживающая это мама часто хворала, что было воспринято супругом как неспособность воспитывать детей. Он забрал Катю и ее младшую сестренку и отвез на воспитание к своей сестре, богатой дворянке старых традиций.

Катя очень страдала от одиночества, так как тетка, на воспитании которой она находилась, не разрешала ей иметь подруг. Предоставленная самой себе, она или плакала о матери, или погружалась в мечты.

Она много читала, но без системы, все подряд. «От нечего делать, — вспоминает она, — я принялась читать без выбора, без сознания. Вольтер, Руссо, Шатобриан, Мольер прошли через мои руки. Верно, я любила процесс чтения, потому что, не понимая философских умствований, я с жадностью читала от доски до доски всякую попавшуюся мне книгу».
Так бессмысленно и печально текла жизнь Катеньки, пока ее не начали вывозить в свет, чтобы сделать выгодную партию.

Надо отдать ей должное она была хороша, что само собой способствовало ее успеху в обществе и избалованностью кавалерами. Начались интрижки, где кто-то уже по ней страдал, кто-то делал предложение, кто-то собирался умереть из-за ее равнодушия. Странно было бы ожидать, чтобы все это не нравилось молоденькой девушке.

Позже, оправдываясь в своем кокетстве, Катенька писала, что балы и светская жизнь давали ей возможность вырваться из удручающей атмосферы дома.
Поездку в Москву к родственникам Катя также воспринимала как возможность «отдохнуть от постоянного невидимого, но рассчитанного гонения» «благодетельницы» тетки.
В Москве у Катеньки появилась подруга — Сашенька Верещагина. Они были соседями. К тому же к Верещагиной сватался дядя Катеньки и тетка охотно отпускала девушку к подруге, наставляя ее всячески расхваливать дядю перед богатой невестой.
В это время Верещагиной было двадцать лет, что по понятиям того времени считалось не «первой молодости». Сашенька обладала саркастическим и ироничным умом, постоянно надсмехалась и подтрунивала над всеми.
У Верещагиной Катенька и познакомилась с Мишелем, который жил также по соседству: «
У Сашеньки встречала я в это время ее двоюродного брата, неуклюжего, косолапого мальчика лет шестнадцати или семнадцати, с красными, но умными, выразительными глазами, со вздернутым носом и язвительно-насмешливой улыбкой».
29 марта 1830 г., стало началом увлечения пятнадцатилетнего мальчика «петербургской модницей», как шутя аттестовала Катеньку Сушкову ее подруга Верещагина. Разница в возрасте составляла, два года с небольшим, но разница в общественном положении, предопределенная ею, была гораздо больше.
«Мне восемнадцать лет, — говорит Сушкова Мишелю, — я уже две зимы выезжаю в свет, а вы еще стоите на пороге этого света и не так-то скоро его перешагнете».
Боже, Боже, как мы высокомерны! Бедный мальчик запомнит это надолго.
Детство (смерть матери, разлука с отцом, нелегкий нрав бабушки) наложили отпечаток на характер и даже внешность юного Мишеля Лермонтова: он был замкнут, угрюм, желчен, испытывал чувство одиночества, брошенности, разочарование в жизни.
Разбитый безответным чувством к надменной светской львице Мишель страдает, ищет утешения в увлечении Н. Ф. Ивановой, а затем В. А. Лопухиной.
Приехав в Петербург в 1832 г., Лермонтов уже не думал встречаться с Катенькой. Она же была слишком занята светом и поисками выгодной партии, чтобы вспомнить о своем московском знакомом.
За эти годы жизнь в доме тетушки для Сушковой намного ухудшилась. Ее по-прежнему огорчают бесконечные столкновения с родными. Единственным спасением для Сушковой было выйти замуж. Однако те, кто ей нравился, по-видимому, предложения не делали, а если и делали, то им отказывали родные. Другим женихам, в частности тем, которые нравились тетке, отказывала она сама. Это обостряло конфликты. Чем дольше она ждала, тем больше грозила ей опасность «засидеться в девках», а то и вообще потерять надежду выйти замуж. Так как девушку начинали вывозить в свет в шестнадцать лет, то опасность стать «перезрелой» девицей возникала перед ней уже в двадцать лет.
С момента их последней встречи в 1830 году Лермонтов стал офицером лейб-гвардии Гусарского полка, а за Сушковой прочно установилась репутация кокетки. Она собиралась выйти замуж за Алексея Лопухина, друга Лермонтова. Родные Алексея были против этого брака (ну как же кокетка). О намерениях Лопухина Лермонтов знал из писем Верещагиной, подруги Катеньки. Возможно сама Верещагина, будучи влюбленной в Лопухина, и «благословила» Лермонтова на спасение «чрезвычайно молодого» Алексея от «слишком ранней женитьбы».
В великосветском обществе Лермонтов был "высокомерен", "едок", "заносчив". В компании сверстников - "любезен, речь его интересна". В своем обществе это был «настоящий дьявол, воплощение шума, буйства, разгула, насмешки». Кроме поэтического таланта, Лермонтов был одарен и удивительной музыкальностью: хорошо играл, сочинял музыку, пел арии из оперетт. Слыл шахматистом и математиком, владел шестью иностранными языками. Он мог бы стать настоящим художником (оставил много полотен). Заметьте, при этом тщедушен и невысок. Вот такие были раньше понятия про мачизм.
В искусстве любовной интриги, любовной мистификации в то время упражнялся весь большой свет. В то время в петербургском обществе Лермонтов применил это искусство к светской львице, которая сама не раз играла в эту игру, изобразив влюбленность в Екатерину Александровну. Не понимая этого, Катенька, по ее словам, действительно в него влюбилась. Позднее, объясняя свой отказ от «верного счастья» с Лопухиным, она писала:
«Но я безрассудная была в чаду, в угаре от его (Лермонтова) рукопожатий, нежных слов и страстных взглядов… как было не вскружиться моей бедной голове!»
Лермонтов в письме к Верещагиной писал
«Теперь я не пишу романов — я их делаю. — Итак вы видите, что я хорошо отомстил за слезы, которые кокетство mlle S. заставило меня пролить 5 лет назад; о! Но мы все-таки еще не рассчитались: она заставила страдать сердце ребенка, а я только помучил самолюбие старой кокетки».
Вот они, слова гламурного, самодовольного самца, куражащегося от собственного превосходства. Но дальше была развязка.
Мишель пишет анонимное письмо против себя, предупреждая, что это лишь игра и серьезных намерений (женитьбы) она не принесет. На встрече же с Катенькой он с изумлением разыгрывает огорченного рыцаря, так, мол и так, оклеветали, какая женитьба?, какая любовь?, помилуйте и в мыслях не было.
Сердце Катеньки было окончательно разбито. Свет хихикает в веера, искоса поглядывая на Катеньку и приехавшего к развязке краснеющего Лопухина.
В итоге - посрамленная кокетка, утвержденный в донжуанстве среди друзей Мишель, «спасенный» Лопухин, повесть «Княгиня Лиговская», 11 стихотворений Лермонтова «сушковского цикла», а Верещагина ни при чем.
Они встречались еще несколько раз на балах, причем он, продолжая свою интригу, делал вид, что ни в чем не виноват и даже не знает, в чем его подозревают.
Весной Сушкова уехала в деревню. Она так и не поняла полностью причину злой шутки, которую Лермонтов сыграл с ней.

В ноябре 1838 года Екатерина Александровна вышла замуж. Жених Сушковой — давний ее поклонник, дипломат А. В. Хвостов, человек не богатый и не особенно продвинутый в службе и, конечно, не посвященный в интригу.
Лермонтов присутствовал на свадьбе, потом говорят, он опередил молодых и при их входе в дом рассыпал солонку соли, приговаривая: «Пусть молодые ссорятся и враждуют всю жизнь».

Когда Сушкова уезжала в Америку, куда назначили по службе ее мужа, Верещагина бросила ей в окно кареты вместе с конфетами исписанный Лермонтовым клочок бумаги:

Итак, прощай! Впервые этот звук
Тревожит так жестоко грудь мою.
Прощай! - шесть букв приносят столько мук!
Уносят все, что я теперь люблю!

Так была ли любовь?

Екатерина Сушкова

gorod.cn.ua

 Отправлено: 15.06.11 16:17. Заголовок: Бывает же так: поэт ..

Бывает же так: поэт - прекрасный, человек - дрянь
Татьяна пишет:

цитата:

В своем обществе это был «настоящий дьявол, воплощение шума, буйства, разгула, насмешки».

Бездна благородства и аристократизма! Не удивительно, что его убили.

 Отправлено: 15.06.11 21:40. Заголовок: Вот те и благородный..

Вот те и благородный дворянин, офицер! Мерзкий поступок.
Сушкова напомнила мне НР. Тот же типаж. Не любил кокеток высший свет.

 Отправлено: 16.06.11 08:36. Заголовок: Даже жаль Катеньку :..

Даже жаль Катеньку Жаль, не нашелся смельчак, чтобы вызвать Лермонтова на дуэль. Причина более чем убедительная. Это вам не из-за танца с незнакомкой стреляться. Здесь серьезно задета честь девушки.

 Отправлено: 16.06.11 17:38. Заголовок: Подруга - та еще сте..

Подруга - та еще стерва! Нет, ну точно ОК!
Мила пишет:

цитата:

не нашелся смельчак, чтобы вызвать Лермонтова на дуэль.

Мартынов вызвал и убил. Верю, что сильно достали его штучки Лермонтова. Нам в школе пытались политическую подоплеку убийства внушить, но личный момент тоже отрицать нельзя.

 Отправлено: 17.06.11 11:38. Заголовок: Татьяна пишет: Так ..

Татьяна пишет:

цитата:

Так как девушку начинали вывозить в свет в шестнадцать лет, то опасность стать «перезрелой» девицей возникала перед ней уже в двадцать лет.

Времена были те еще! Сейчас женщина в сорок лет - молодая. В 50 - средних лет.

 Отправлено: 17.06.11 14:00. Заголовок: Талантливые люди час..

Талантливые люди часто несносны в жизни. Простим ему. Он сам себя наказал.

 Отправлено: 17.06.11 15:38. Заголовок: Григорий пишет: Про..

Григорий пишет:

цитата:

Простим ему. Он сам себя наказал.

Согласна. Умереть в 26, не реализовав себя полностью, растратив жизнь по пустякам! Это и есть наказание за желчный характер.

 Отправлено: 18.06.11 13:20. Заголовок: Женщина, даже кокетк..

Женщина, даже кокетка, не заслуживает такой подлости. Верещагина - мерзость. Весь их свет - гадость сплошная, нормальных людей там нет.

 Отправлено: 19.06.11 11:26. Заголовок: Красавицей Сушкову я..

Красавицей Сушкову я бы не назвала. Миловидная, да.
Татьяна пишет:

цитата:

Когда Сушкова уезжала в Америку, куда назначили по службе ее мужа, Верещагина бросила ей в окно кареты вместе с конфетами исписанный Лермонтовым клочок бумаги: Итак, прощай! Впервые этот звук Тревожит так жестоко грудь мою. Прощай! - шесть букв приносят столько мук! Уносят все, что я теперь люблю!

Слабое утешение.

 Отправлено: 20.06.11 06:46. Заголовок: Жук пишет: Красавиц..

Жук пишет:

цитата:

Красавицей Сушкову я бы не назвала

По мне, так некрасива

 Отправлено: 20.06.11 12:59. Заголовок: Может в жизни и хоро..

Может в жизни и хороша, просто портрет неудачный.

 Отправлено: 25.06.11 12:01. Заголовок: О любви в жизни прек..

О любви в жизни прекрасного художника Айвазовского, о его музах.


Феодосия – небольшой портовый городок у подножья Крымских гор. На холме приметный белый домик с видом на море.

17 июля 1817 года в книге рождений и крещений местной армянской церкви появилась запись: «Родился Ованес, сын Геворга Айвазяна». Отцу мальчика, рыночному старосте, на попечении которого были еще две дочери и двое сыновей, после чумы 1812 года, накрывшей и Феодосию, жилось крайне тяжело. Содержать семью помогала Геворгу жена Рипсиме, искусная вышивальщица. Пройдут годы, и мир узнает о величайшем из художников-маринистов – Иване Константиновиче Айвазовском.

Детские рисунки художника не сохранились. Они были… на песке. Чуть свет мальчик вскакивал с постели и бежал к морю. Там впервые и увидел он алые паруса. Словно вынырнув из воды, лучи солнца ударили по парусам корабля, и те заалели…

Картина потрясла детское воображение, и он кинулся рисовать это видение. Лениво накатывавшие волны слизнули с песка его рисунок. Впору было расплакаться. Понесся к дому. И уже в следующую минуту по стене белого дома… плыл парусник. Нарисованный углем! Мать заохала. Отец нахмурился, но сына наказывать не стал.


МАРИЯ ТАЛЬОНИ

Начало осени 1837 года. В России с трепетом ждали прибытия балетной дивы Марии Тальони. Зрители заполнили петербургский Большой (Каменный) театр. Билетов было не достать. Балерина блистала в «Сильфиде». Успех был оглушительным. Ей, вскочив с мест, аплодировали даже дамы, что до тех пор не укладывалось в рамки приличий. Да и мода подносить артистам цветы пошла с ее появлением на русской сцене.

Высший свет буквально заболел танцами. Знатные дамы кинулись брать уроки у балерины. Сам Николай I, большой любитель балета, не скрывал своего восхищения Тальони. Его Императорское Величество не раз с цветами появлялся у нее за кулисами. Когда же сама императрица удостоила Марию личного внимания, самодержец не смог скрыть своего изумления: «Этого она не делала ни для одной артистки».

Тронутая вниманием высочайшей особы, Тальони, преисполненная восхищения, горя желанием польстить ей, выплеснула: «Какая у императрицы очаровательная ножка!» Подобную фривольность можно было простить разве что заезжей итальянке.

Выступала Тальони через день, давая возможность публике любоваться ею сполна. Когда она случайно повредила руку, спектакли отменили. И тут же аукнулась на это газета «Северная пчела»: «Две длинные, скучные, бесконечные недели, и все это время Петербург страдает жестоким сплином. Другие артистки старались развлекать публику, но все напрасно. Она вновь выступила с перевязанной еще шелком рукой, и Петербург снова оживился и просиял…»

В аристократических гостиных производила она впечатление дамы с безукоризненными манерами. Ее туалеты, безупречно сдержанные, но элегантные, к тому же с изюминкой, заставляли смотреть во все глаза и, конечно, подражать. Так, в моду вошла «шляпка Тальони». Рассказывали, что однажды модистка, увидев на голове балерины свое очередное изделие, чуть не расплакалась: «Что вы наделали! Я специально отогнула поля вашей шляпки, чтобы они не помялись, а вы так ее и надели!» «Помилуйте, – обескуражено оправдывалась Тальони, – я думала, так ее и полагается носить». Стоит ли говорить о том, что шляпки балерины тут же вошли в моду.

Знакомство студента Императорской Академии художеств Ивана Айвазовского с Марией Тальони началось с курьеза: ее экипаж случайно задел его и он упал. Сердобольная дама довезла «жертву» до дома, а на другой день прислала ему билет на свой спектакль. Так он и начался, их неожиданный роман…


С наступлением Великого поста, когда Россия уставала от увеселений, она уезжала на гастроли по Европе. Узнав, что Тальони весну и лето проводит в Венеции, блестящий выпускник Академии художеств Айвазовский убеждает профессуру, что будущему маринисту всенепременно надо постажироваться в Италии. И вот он впервые за границей, в играющей красками осени Венеции, городе ста островов.

В ожидании приезда Тальони художник рисовал Венецию – город-сказку, город-декорацию, город-карнавал, в котором вместо улиц – каналы, вместо переулков – протоки, вместо проспектов – проливы. Рисовал старинные роскошные дворцы, ступени которых лижут зеленые воды лагуны, летящие по каналам гондолы, а в городе их было не меньше десяти тысяч, и море.

Удача свалилась на молодого художника нежданно-негаданно: прослышав, что Папа Римский Григорий XVI готов приобрести для Ватикана его «Хаос» – романтический морской пейзаж, Айвазовский от души преподносит картину понтифику сам. Тронутый благородным жестом художника, Папа самолично награждает его золотой медалью. Успех превосходит все ожидания Айвазовского. В один из весенних дней 1841 года в салоне, куда он сдавал часть своих полотен, ему передали, что две его картины купила великая Мария Тальони.

Теперь он знал, что она в Италии. Волнение захлестывало его. И пока он пребывал в растерянности, ему в гостиницу доставили письмо в знакомом с голубем конверте, в котором Айвазовский нашел билет на «Сильфиду».

И снова она порхала на сцене, и снова он ждал ее у артистического подъезда. По дорожке, усыпанной цветами от поклонников, Тальони побежала к своей гондоле, страстным голосом окликнув: «Синьор Айвазовский, ну что же вы, я жду!»

Катались они в тот вечер долго. В уютном палаццо балерины Айвазовский купался в женских ласках. По утрам он писал картины, прислушиваясь к звукам музыки из комнаты Марии, где она репетировала. Встречались они в полдень за завтраком, и снова катались по каналам, пьянея от воздуха моря и счастья. И как-то, признавшись в любви, он позвал ее замуж…

 Отправлено: 25.06.11 12:26. Заголовок: Семья из самых прост..

Семья из самых простых, да еще армяне, тем не менее талант возвел Ивана на вершину успеха!

 Отправлено: 25.06.11 23:25. Заголовок: Подробнее о Тальони..

Подробнее о Тальони

Мария родилась в семье балетмейстера и хореографа Филиппе Тальони. Девочка была непропорционально сложена: ее руки чрезмерно длинны, а ноги – сплошной курьез. Талия была короткой, а спина – сгорбленной. Но отец вбил себе в голову, что дочь непременно станет балериной. Занималась она под насмешки ладненьких юных нимф, и нередко слышала вслед: «эта маленькая горбунья». Мария заливалась слезами. Занятия часто кончались обмороком, пальцы ног кровили, но отец всякий раз вновь ставил ее к станку.

Парижскую публику Мария покорила в «Венецианском карнавале». С тех пор она часто танцевала в Гранд-Опера. Там же в марте 1832 года Филиппе Тальони поставил балет «Сильфида». В нем его дочь и блеснула. Роль Сильфиды принесла 28-летней Марии мировую славу, которую она удерживала четверть века. За Сильфидой последовали новые партии в отцовских балетах – Натали в «Натали, или Швейцарской молочнице», Зюльмы в «Восстании в серале», Флер де Шан в «Деве Дуная».

Карьера танцовщицы не помешала Тальони иметь семью и детей. В том же 1832-м она вышла замуж за графа Жильбера де Вуазена и родила ему дочь и сына. Супруг оказался заядлым картежником, да к тому же обзавелся любовницами, умудрившись спустить не только свое состояние, но и гонорары жены. Через три года она ушла от мотоватого графа.

Зная цену своему таланту, Тальони позволяла себе быть и мелочной, и требовательной, а временами даже капризной и жесткой. Жертвами ее характера обычно становились директора театров, которые прозвали ее «деспотом в юбке». Как-то раз в Лондоне, не получив утром обещанного гонорара, вечером она не вышла на сцену, несмотря на заверения директора расплатиться сполна… В 1837 году директор Гранд-Опера мсье Верон, устав от ее выходок, контракт с ней продлевать не стал.

Впереди были гастроли в России.

 Отправлено: 25.06.11 23:58. Заголовок: Еще одно доказательс..

Еще одно доказательство, что происхождение не имеет никакого значения, когда есть признанный талант и любовь. Граф женится на некрасивой девушке из простых. Прав был ИИ, когда готовил Анну в актрисы.

 Отправлено: 26.06.11 13:03. Заголовок: Житейская история из..

Житейская история известного человека является лучшим документальным источником эпохи.
Айвазовский, бедный армянин, награжден всевозможными наградами и был принят в самом высшем свете За него мечтала отдать своих дочерей знатная графиня. Тальони была принята в высшем свете и царила над ним.
Талант давал человеку право забыть о происхождении, ИИ был прав совершенно!

 Отправлено: 27.06.11 06:30. Заголовок: Эпоха БН - 30 годы 1..

Эпоха БН - 30 годы 19 века. ИИ точно хотел для Анны судьбы Виардо или Тальони.

 Отправлено: 27.06.11 12:33. Заголовок: Татьяна пишет: Зани..

Татьяна пишет:

цитата:

Занималась она под насмешки ладненьких юных нимф, и нередко слышала вслед: «эта маленькая горбунья». Мария заливалась слезами. Занятия часто кончались обмороком, пальцы ног кровили, но отец всякий раз вновь ставил ее к станку.

Тяжелое детство Как у нашей Анны.

 Отправлено: 27.06.11 13:03. Заголовок: Татьяна пишет: Знак..

Татьяна пишет:

цитата:

Знакомство студента Императорской Академии художеств Ивана Айвазовского с Марией Тальони началось с курьеза: ее экипаж случайно задел его и он упал.

Знакомый эпизод

 Отправлено: 27.06.11 23:47. Заголовок: Завершение романа с ..

Завершение романа с Тальони.


Разница ли в возрасте в 13 лет, тревога ли, что ее особая привязанность к сцене может встать меж ними, привели к тому, что напряжение между Айвазовским и Тальони росло. Однажды, в день Вербного воскресенья, протягивая ему свою розовую балетную туфельку, Мария сказала:

– Вот этот башмачок растоптал мою любовь! Возьмите его на память и возвращайтесь в Россию. Там ваша жизнь. Свою женщину вы еще встретите.

– Но оставьте мне хотя бы надежду! – в сердцах воскликнул Айвазовский.
– Нет, милый мальчик! Я всей душой привязана к сцене и вряд ли полюблю вас…

В день Святой Пасхи к Тальони зашел нотариус и вручил ей дарственную на роскошное палаццо. То был прощальный подарок Айвазовского, рыцаря разбитого сердца.

Последнее выступление балерины в Петербурге состоялось 1 марта 1842 года. Вызывали ее восемнадцать раз. В прощальном поклоне она обратилась к зрителям со словами: «В вашей стране с ее нещадными морозами на меня всегда веяло теплом». Император Николай I распорядился поставить в царской ложе бронзовую фигуру Тальони.

В театральных календарях Парижа отмечена дата последнего ее появления на публике – 1844 год. Но еще три года балетоманы ездили вслед за Тальони по городам Старого Света, стараясь не упустить ни одного ее появления на сцене. Окончив сценическую карьеру, балерина всю себя посвящает урокам танца в балетной школе Гранд-Опера.

 Отправлено: 28.06.11 13:55. Заголовок: Татьяна пишет: Нет,..

Татьяна пишет:

цитата:

Нет, милый мальчик! Я всей душой привязана к сцене и вряд ли полюблю вас…

А спать с ним - без любви?

 Отправлено: 28.06.11 23:25. Заголовок: Секс, очевидно, у не..

Секс, очевидно, у нее для здоровья был

 Отправлено: 29.06.11 12:01. Заголовок: Ждем продолжения :sm..

Ждем продолжения

 Отправлено: 30.06.11 07:53. Заголовок: майка пишет: Секс, ..

майка пишет:

цитата:

Секс, очевидно, у нее для здоровья был

Современные нравы.Может оно и правильно - зачем богатой, талантливой женщине терять свою независимость?

 Отправлено: 30.06.11 19:11. Заголовок: Мила пишет: ачем бо..

Мила пишет:

цитата:

ачем богатой, талантливой женщине терять свою независимость?

Что доказывает: в 19 веке прекрасно существовали женщины и без замужества, если, конечно, они что-то из себя представляли.

 Отправлено: 01.07.11 06:26. Заголовок: Следующая страница ж..

Следующая страница жизни Айвазовского связана с именем Юлии Гревс.

В 1842 году Парижская Королевская Художественная Академия наградила Айвазовского золотой медалью, а в 1843-м Флорентийская Академия присвоила ему звание академика. В одной из бульварных газет промелькнуло сообщение, что художник навсегда остается в Париже и в Россию уже не вернется. Но и очередная высокая награда – звание члена Амстердамской Академии художеств – не поколебала его решения вернуться на родину. В Петербург Иван Айвазовский возвращается триумфатором. Ему всего 27.

«Возвести художника 14-го класса Ивана Айвазовского в звание академика»: такое решение принимает и его альма-матер – Петербургская Академия художеств. И его тут же запишут в живописцы Главного морского штаба Российской империи, но … без денежного содержания.

Весной 1845-го в составе экспедиции графа Федора Литке он пускается в плавание в Константинополь и к Греческому архипелагу. Но его неотвратимо влечет в родную Феодосию. В скором времени на окраине города детства, на пустынном берегу, он покупает участок с видом на море.

Возведенный по проекту художника дом с мастерской напоминал итальянскую виллу со скульптурами богов, муз и грифонов в нишах балкона, обращенного к морю. Весь балкон был увит виноградными лозами. На море же смотрели три парадные залы, где принимали гостей и устраивали приемы.

Проводя большую часть времени в Петербурге, будучи вхож в лучшие дома столицы, Айвазовский все же рвался душою в свою Феодосию. «Но чуть повеет весной, – писал он, – на меня нападает тоска по родине: меня тянет в Крым, к Черному морю…» Его не прельщала перспектива быть придворным художником и выполнять волю именитых заказчиков.

Айвазовский слыл завидным женихом. Летом 1848 года он был представлен весьма знатной даме, имевшей двух дочерей «на выданье». Следуя настоянию матери, девицы стали прилежно брать уроки рисования у именитого живописца. Вдова не скрывала радости, заметив, что учитель подолгу засиживается у них. И уже гадала – какой из ее дочерей он отдаст предпочтение. Каково же было ее разочарование, когда Айвазовский объявил о помолвке с их гувернанткой – Юлией Яковлевной Гревс.

С самого первого дня встречи с Юлией Иван мечтал на час раньше увидеться с ней, перекинуться украдкой парой слов или взглядов. Всякий раз, возвращаясь к себе домой, художник то брался за кисть – дописать начатые холсты, то подолгу стоял перед незаконченным портретом Юлии, вглядываясь в ее чистый девичий взор. Осмелев, однажды он незаметно вложил ей в руку письмо. В нем было объяснение в любви.

Юлия Гревс целиком заполнила его существо. Светский Петербург, однако, выбор Айвазовского не одобрил, полагая, что при всей его известности он мог бы сделать аристократическую партию. Вскоре в некоторых домах, где его принимали тепло и радушно, стали разговаривать с ним холодно и чуть высокомерно, словно намекая на его простое происхождение.

Петербург опротивел художнику, и он, не мешкая, увез невесту в Феодосию, в Крым. «Женился 15 августа 1848 года на Джулии, дочери Якова Гревса, англичанина-лютеранина, однако венчался в армянской церкви и с условием, что дети мои от этого брака тоже будут крещены в армянской святой купели», – сообщает Айвазовский Эчмиадзинскому Синоду.


В Шейх-Мамае им закатили несказанный пир, каких на севере не видывали отродясь: дорогу устилали ковры из живых цветов, джигиты состязались в скачках, музыканты сменяли танцоров. А в Феодосийскую бухту вошла эскадра из Севастополя, и шесть кораблей, встав на рейде, зажгли иллюминацию.

Первая из дочерей – Елена – появилась на свет в июне 1849-го в Петербурге. Радости семейной жизни с рождением дочурки переполняли Айвазовского настолько, что в одном из писем другу он откровенно признался: «Теперь я спешу сказать вам о моем счастье. Правда, я женился, как истинный артист, то есть влюбился, как никогда. В две недели все было кончено. Теперь … говорю вам, что я счастлив так, что не мог представить и половины этого. Лучшие мои картины те, которые написаны по вдохновению, так, как я женился».

Картина «Девятый вал», написанная за пять дней, снискала художнику мировую известность. На полотне ранее утро после штормовой ночи. Лучи солнца высветили бушующий океан и громадный «девятый вал», готовый обрушиться на ищущих спасение на обломках мачт потерпевших.

Свой «Девятый вал» Айвазовский выставляет в Петербурге. Ходили смотреть на шедевр толпами. 22 января 1851 года прямо на выставке ему вручают телеграмму о рождении дочери Марии.

Летом Николай I со свитой отплыл на пароходе «Владимир» в Севастополь. Художник Карл Лемох писал об этом плавании: «При путешествии по морю на колесном пароходе царь брал с собой и Айвазовского. Стоя на кожухе одного пароходного колеса, царь кричал Айвазовскому, стоявшему на другом колесе: «Айвазовский! Я царь земли, а ты царь моря!»

В другое лето в семье «царя моря» снова радость – появляется дочь Александра.

В начале 1853 года, во время земляных работ, в Феодосии были найдены римские и греческие античные предметы. Юлия, счастливая жена художника, зажглась желанием заняться поисками древностей, вовлекая в это и мужа. Министр уделов и управляющий делами Его Величества граф Лев Перовский выдал супружеской чете разрешение на археологические раскопки. В июле Айвазовский сообщал графу: «Нашли просто под землей в золе золотую женскую головку самой изящной работы и несколько золотых украшений, как видно с женского наряда, а также куски прекрасной этрусской вазы».

Муж с женой были поглощены работой. Юлия просеивала землю, выбранную из захоронений, следила за сохранностью находок, составила их каталог и сама же упаковала все для отправки в Петербург. Вместе они раскопали 80 курганов.

Осенью 1854 года, в разгар Крымской войны между Россией и Турцией, когда Севастополь героически отбивал атаки врага, возникла опасность нападения и на Феодосию. Айвазовский с семьей, прихватив и 70-летнюю мать, перебирается в Харьков. В январе в здании местного университета открылась выставка работ Айвазовского. Средства, вырученные от продажи входных билетов, он передал в фонд помощи раненым в Крыму.

Одно из полотен – «Венеция со стороны Лидо» – было ему особенно дорого. На нем он изобразил себя и Марию Тальони в гондоле. С венецианской весны до харьковской зимы – расстояние длиной в 14 лет. Казалось бы, он женат и вроде бы счастлив. И харьковские речки ничем не напоминают каналы Венеции, а домишки – тамошние палаццо, но память поневоле возвращала его к тем временам.

В ноябре 1856 года Айвазовские едут во Францию. За зиму художник написал в Париже 25 картин, из коих 7 продал по отличной цене. Посол России во Франции граф Павел Дмитриевич Киселев пригласил мастера кисти на прием к императору. 18 февраля 1857 года Айвазовский с Юлией Гревс были на приеме у Наполеона III.

Константинопольская армянская газета «Масис» сообщала: «Император Шарль Луи Наполеон Бонапарт и императрица Евгения любезно приняли Айвазовских. Император сказал: «Горю желанием увидеть ваши картины на нашей художественной выставке этого года». Вскоре на сюртуке художника засверкала высшая награда Франции – орден Почетного Легиона.

Не успели они вернуться из Парижа, как жена стала сетовать на феодосийскую глушь. На крыльях фантазии Юлия нередко переносилась в светский Петербург и видела себя на знатных приемах. Скандалы в семье участились. Муж не намерен был потакать ее капризам. Тяготясь тщеславием жены, сам Айвазовский больше общался с простым людом – рыбаками, ремесленниками, проезжими моряками. Тогда она принялась устраивать в их феодосийском доме приемы, балы и званые вечера, приглашая местную и губернскую знать. А его тянуло посидеть за чаркой виноградного вина с друзьями и подолгу беседовать с ними.

Попытки мужа урезонить ее встречали надменный и холодный отпор. Кончилось тем, что Юлия Яковлевна стала чаще уезжать то в Петербург, то в Москву, то в Одессу. Как правило, одна. Там, среди светских друзей, она была как рыба в воде.

С рождением в марте 1858 года Жанны, четвертой дочери, страсти в семье поутихли, но с лица Юлии так и не сошло выражение скрытого недовольства. С осени 1860 года хандра переросла в серьезную болезнь. Иван Константинович, удрученный состоянием здоровья жены, с семьей переезжает в Петербург.

Из столицы в письме к другу Артемию Халибову, бывшему городскому голове Ростова-на-Дону, Айвазовский писал: «У меня в доме ужасная беда. Одна дочь – третья – заболела скарлатиной, и поэтому я с прочими детьми переехал напротив в гостиницу.

Между тем жена моя, полуживая, как Вам известно, оставаясь с больной дочерью, выбилась из сил и вот шесть дней как опасно больна…»

По совету врачей Иван Константинович отправил жену в Вюрцбург в Германию для лечения сывороткой, а сам остался с дочерьми до выздоровления больной.

По возвращении из Германии Юлия оставляет мужа, едет с дочерьми в Одессу и больше не возвращается к нему. Обеспокоенный судьбой дочерей, Айвазовский не раз пытается связаться с женой. Но тщетно…

10 июня 1870 года он обращается в Эчмиадзинский Синод по вопросу развода с женой: «Руководствуясь человеческим и христианским долгом, я многие годы терпеливо относился к недостаткам жены, что могут засвидетельствовать не только родные и друзья, но и все знакомые во многих городах России… Перенесенное ею в 1857 г., по свидетельству столичных врачей, неизлечимое нервное заболевание еще более несносным сделало ее характер. Исчезло спокойствие в моем доме… Почти двадцать лет она клеветала на меня, запятнала мою честь и честь моих родных перед нашими детьми и чужими людьми. И это она делает с той целью, чтобы убить меня не физически, а морально, чтобы, незаконно отобрав у меня имение, имущество, оставить без хлеба насущного… Моя жена Юлия, относясь ко мне враждебно, живет в столице за мой счет, часто путешествует в Австрию, Францию, Германию, вовлекая меня в колоссальные расходы… Жизнь в Одессе мотивирует болезнью, хотя на самом деле одесские врачи рекомендуют ей уезжать из города… Юлия Гревс, руководствуясь советами сомнительных лиц, в последнее время обращается к губернатору и другим высоким чинам государства с просьбой забрать мое имущество и имение, хотя я постоянно обеспечиваю жизнь ее, посылая в Одессу ежемесячно по 500–600 рублей… Она восстанавливает дочерей против меня, беря у них подписи, что после развода они будут жить с ней».

Получив столь горестное прошение, Синод Эчмиадзина дал предварительное добро на развод, но окончательного решения не принял, поскольку требовалось согласие и другой церкви: жена художника была лютеранского вероисповедания. Разлад в личной жизни глубоко травмировал душу художника. Он с сестрой жил в своем феодосийском убежище, а Юлия Гревс – то в Петербурге, то в Одессе.

Взрослеющих дочерей воспитывала она в неприязни к отцу. Однако семейные неурядицы не мешали Айвазовскому плодотворно работать. Счастье свое он искал в искусстве, творил всюду, где бывал – дома в Феодосии, в поместье Шейх-Мамай, в дороге, в гостиницах, на кораблях…

 Отправлено: 01.07.11 06:28. Заголовок: Прибыв в Петербург в..

Прибыв в Петербург в декабре 1875 года, Айвазовский открыл выставку своих работ в одиннадцать картин. 10 марта 1876 года монаршей милостью Александра II его удостаивают ордена Св. Станислава I степени.

В столице, несмотря на известные охлаждения в отношениях, он навещает больную жену. Пообщавшись с врачами, узнает, что Юлии в срочном порядке надо сменить климат. Супруги уезжают в Феодосию. Все лето они проводят в прибрежных районах Крыма, а в середине октября отбывают на пароходе в Италию. Во Флоренции они были обласканы ценителями искусства, затем отправились в Ниццу и оттуда в Париж. Трехмесячное пребывание в мягком климате благотворно сказалось на здоровье Юлии, сам же художник привез из поездки с десяток новых полотен.

Увы, даже столь приятное времяпрепровождение не растопило льда между ними. В конце апреля 1877 года Айвазовский вновь обращается в Эчмиадзин с просьбой дать согласие на развод. Месяц спустя Синод удовлетворил его прошение.

 Отправлено: 01.07.11 13:00. Заголовок: Татьяна пишет: Вско..

Татьяна пишет:

цитата:

Вскоре в некоторых домах, где его принимали тепло и радушно, стали разговаривать с ним холодно и чуть высокомерно, словно намекая на его простое происхождение.

Поразительно, как причудлива реальная история!
Простолюдин, да еще не русский, не православный, не только добивается признания света, так еще и наказывается этим самым светом за то, что женился не на аристократке, а на простолюдинке!

Вот с какого перепою принято было в фандоме БН считать (до нас!), что Анна для Корфа - не партия, свет не будет ее принимать, карьера Корфа загублена???
Реальное подтверждение - талант открывал двери куда угодно.
Правильно ИИ рассудил: зачем при редком таланте Анны подыскивать ей фамилию (при живом отце ), когда она может получить уважение света, славу, знатного мужа только благодаря своему пению и красоте?


Татьяна пишет:

цитата:

Стоя на кожухе одного пароходного колеса, царь кричал Айвазовскому, стоявшему на другом колесе: «Айвазовский! Я царь земли, а ты царь моря!»

С ума сойти! НП в друзьях у простолюдина! Бывают сказки в жизни. А еще БН от большого ума псевдоисторической называют! Не женятся -де бароны на бывших крепостных

Спасибо! Я не думала раньше, что так много исторической правды в БН. Очень познавательная биография

 Отправлено: 01.07.11 13:34. Заголовок: Татьяна пишет: 10 и..

Татьяна пишет:

цитата:

10 июня 1870 года он обращается в Эчмиадзинский Синод по вопросу развода с женой: «Руководствуясь человеческим и христианским долгом, я многие годы терпеливо относился к недостаткам жены, что могут засвидетельствовать не только родные и друзья, но и все знакомые во многих городах России… Перенесенное ею в 1857 г., по свидетельству столичных врачей, неизлечимое нервное заболевание еще более несносным сделало ее характер. Исчезло спокойствие в моем доме… Почти двадцать лет она клеветала на меня, запятнала мою честь и честь моих родных перед нашими детьми и чужими людьми. И это она делает с той целью, чтобы убить меня не физически, а морально, чтобы, незаконно отобрав у меня имение, имущество, оставить без хлеба насущного… Моя жена Юлия, относясь ко мне враждебно, живет в столице за мой счет, часто путешествует в Австрию, Францию, Германию, вовлекая меня в колоссальные расходы… Жизнь в Одессе мотивирует болезнью, хотя на самом деле одесские врачи рекомендуют ей уезжать из города… Юлия Гревс, руководствуясь советами сомнительных лиц, в последнее время обращается к губернатору и другим высоким чинам государства с просьбой забрать мое имущество и имение, хотя я постоянно обеспечиваю жизнь ее, посылая в Одессу ежемесячно по 500–600 рублей… Она восстанавливает дочерей против меня, беря у них подписи, что после развода они будут жить с ней». Получив столь горестное прошение, Синод Эчмиадзина дал предварительное добро на развод, но окончательного решения не принял, поскольку требовалось согласие и другой церкви: жена художника была лютеранского вероисповедания.

Хе-хе, причины развода не укладывались в закон, тем не менее Синад дал добро!
Все было гораздо проще на практике, чем мы думали

 Отправлено: 02.07.11 12:08. Заголовок: Татьяна пишет: Пос..

Татьяна пишет:

цитата:

Посол России во Франции граф Павел Дмитриевич Киселев пригласил мастера кисти на прием к императору. 18 февраля 1857 года Айвазовский с Юлией Гревс были на приеме у Наполеона III.

Не каждый аристократ удостаивался чести, которой была удостоена пара простолюдинов.
Фиса пишет:

цитата:

Реальное подтверждение - талант открывал двери куда угодно.

Не всегда, конечно. Некоторые таланты пропадали в неизвестности. Но если к таланту еще и удача, тогда - признание, слава, деньги, высший свет неизбежны.

 Отправлено: 03.07.11 12:13. Заголовок: Что за болезнь такая..

Что за болезнь такая у Гревс была, что она с катушек съехала? Жили нормально, курганы копали, детей рожали, - и, все рухнуло! Зарвалась дамочка.
Татьяна пишет:

цитата:

Кончилось тем, что Юлия Яковлевна стала чаще уезжать то в Петербург, то в Москву, то в Одессу. Как правило, одна. Там, среди светских друзей, она была как рыба в воде.

И друзья в свете имелись, несмотря на происхождение

 Отправлено: 04.07.11 07:46. Заголовок: Дежа вю! Гувернантка..

Дежа вю! Гувернантка выходит замуж за знаменитого художника, принята светом, встречается с французским императором!
Ах, ну почему, почему не сняли БН-2! Ну почему один надутый индюк перечеркнул желания стольких людей!
Какие сюжеты можно было брать из реальной истории!

Эта Юлия просто с жиру бесилась!

 Отправлено: 05.07.11 09:08. Заголовок: Не любила, вот и все..

Не любила, вот и все.

Процедура развода заняла пять лет, причем Айвазовский ее особо не форсировал.

 Отправлено: 06.07.11 00:05. Заголовок: АННА САРКИЗОВА На п..

АННА САРКИЗОВА

На пути экипажа Айвазовского оказалась похоронная процессия. В последний путь провожали известного в Феодосии купца Саркизова. За гробом шла вдова – прелестного вида юная армянка… Спустя время Анна Никитична Саркизова, в девичестве Бурназян, стала женой художника. Ему было 65, ей – 25. Но ее природный такт и душевная чуткость вытеплили их отношения.

Сохранилось свидетельство их брака: «1882 года января 30 дня его превосходительство действительный статский советник

И. К. Айвазовский, разведенный по указу Эчмиадзинского Синода от 30 мая 1877 г. № 1361 с первою женою от законного брака, вступил вторично в законный брак с женою феодосийского купца вдовою Анной Мкртчян Саркизовой, оба армяно-григорианского исповедания. Посаженым их отцом был карасубазарский купец Емельян Христофорович Мурзаев».

Наконец-то в доме художника вновь воцаряются тепло и уют. К тому же в отчий дом возвращается дочь Александра с сыновьями. Теперь Иван Константинович живет и работает, окруженный большим семейством.

«Моя душа должна постоянно вбирать красоту, чтобы потом воспроизводить ее на картинах. Я люблю тебя, и из твоих глубоких глаз для меня мерцает целый таинственный мир, имеющий почти колдовскую власть. И когда в тишине мастерской я не могу вспомнить твой взгляд, картина у меня выходит тусклая...», – признался как-то Анне своей не стареющего сердца художник.

Из уст Ивана Константиновича вырвалось еще одно признание: «Благодаря этой женитьбе я стал ближе к своему народу». Его феодосийский дом становится местом паломничества: армянские актеры, писатели, музыканты, художники гостили у счастливой четы, получая благословение, а нередко и материальную поддержку.

В 1883 году молодожены отправились в путешествие в Грецию. Города Древней Эллады произвели на них неизгладимое впечатление. Анна делилась с мужем восторгами, а он записывал их в дорожный альбом, попутно делая акварелью рисунки.

В Доме искусств Вены проходит выставка великого мариниста. Сам он в это время ворожит над своими полотнами в Феодосии.

Устроители выставки высылают Айвазовскому столичные газеты с хвалебными рецензиями именитых искусствоведов Европы. В одной из газет на последней странице видит он скромный некролог, озаглавленный: «Скончалась великая Мария Тальони».

Скрытый текст

Балерина ушла из жизни 22 апреля 1884 года в Марселе, не дожив до своего 80-летия одного дня. Темные волны печали тотчас унесли Ивана Константиновича в Венецию, набросив траурную вуаль на образ любимой. И его потянуло к заветной шкатулке, где лежали его ордена и медали. Открыл, достал оттуда розовую туфельку и вновь загрустил по женщине, которая когда-то отвергла его. Айвазовский не мог знать, что вторая половина жизни его первой музы была не столь яркой и блестящей, как первая. Избалованная славой балерина с болью погружалась в трясину забвения. В 1870 году, во время франко-прусской войны, она получает весть о гибели сына. И хотя после выясняется, что он был всего лишь тяжело ранен, сообщение это надломило ее дух, а когда в 1871-м на 95-м году жизни умер Филиппе Тальони, вместе с уходом отца земля словно уплывает у нее из-под ног. Опустошенная Мария перебирается жить в Лондон, где дает уроки танца в аристократических семьях. Занимался у нее и сын королевы Виктории принц Уэльский. Последние дни жизни проводит она в своем палаццо на озере Комо. Умирая, Мария держала за руку дочь, которую выдала замуж за русского князя Александра Васильевича Трубецкого. Упокоение Мария Тальони нашла на парижском кладбище Пер-Лашез. На ее надгробии высечено: «Земля, не дави на нее слишком сильно, ведь она так легко ступала по тебе».

В начале 1887 года президент Императорской Академия художеств Великий князь Владимир Александрович подал государю ходатайство о проведении 70-летнего юбилея Айвазовского, а также 50-летия его творческой деятельности. Прознав об этом, постаревшая и уже забытая всеми Юлия Гревс, так и не смирившись с решением Эчмиадзина о разводе, возжелала торжество бывшему мужу порядком подпортить. Она засыпала гневными письмами руководство Академии, Феодосийскую городскую думу и даже сподобилась императору отписать.

Айвазовский просит Академию постоять за его честь. В те дни в письме к своему другу, магистру востоковедения Герасиму Эзову (он же Карапет Езян), художник пишет: «Эта женщина способна на все, надобно знать, какое она злое существо».

Козни Юлии Гревс действия не возымели: в апреле Александр III дает соизволение на проведение юбилея мариниста. Торжества наметили на 26 сентября.

В назначенный день в Большом конференц-зале Императорской Академии художеств имело место торжественное собрание. «Бюллетень Правительственных сообщений» вещал: «Вообще торжество и самое чествование художника носили грандиозный, почти небывалый еще у нас в России характер». 1 ноября 30 высших морских офицеров, включая адмиралов, в лучшем ресторане Петербурга дали банкет в честь художника, на котором маринист появился с красавицей женой в мундире офицера Штаба Морского флота.

Отдали должное художнику и его земляки. Александр II еще в 1881 году, благоволя художнику, утвердил решение городской думы о присвоении Айвазовскому звания «Почетный гражданин города Феодосия».

Тронутый почтительным вниманием горожан к его персоне, Айвазовский обратился к городским властям: «Не будучи в силах далее оставаться свидетелем страшного бедствия, которое из года в год испытывает от безводья население города, я дарю ему 50.000 ведер в сутки чистой воды из принадлежащего мне Субашского источника». Родник перешел к нему в виде приданого его очаровательной жены. В августе 1888 года вода стала поступать в город. Благодарные феодосийцы возвели в центре города фонтан-памятник с бронзовой фигурой женщины, увитый лаврами с надписью: «Доброму гению». В точеной фигуре узнаваема была Анна Никитична.
По проекту и на средства художника появились фонтаны и в других частях Феодосии. Один из них, выполненный в восточноармянском стиле, воздвигнут был в городском саду. Рядом с краником на цепочках висели две серебряные чаши: на одной из них было выгравировано «Иван», на другой – «Анна».

В феврале 1890 года пароходом Иван Константинович и Анна Никитична плывут в Одессу, откуда едут в Париж, где в самом начале апреля в зале «Дюран-Рюэль» открылась персональная выставка художника. После ее закрытия супруги отправились в Константинополь. Вернуться на Родину они собирались оттуда пароходом. Первым делом посещают они посольство России, затем их принимает армянский патриарх. Во здравие их служат молебны также в армянских церквах. Сердечный прием дорогим гостям оказали и местные армяне. Отметил художника своим вниманием и султан Абдул-Гамид II, наградив его орденом «Меджидие» I степени. Много раньше, в 1874-м, Айвазовскому пожаловал высший орден Турции – «Османие» – султан Абдул-Азиз, по просьбе которого он написал более 30 полотен.

Самое дальнее свое путешествие совершает Иван Константинович в 1892 году: с женой Анной они едут в Америку. 13 октября супруги прибывают в Нью-Йорк, затем их привечают Вашингтон, Сан-Франциско, Бостон. Выставки имеют грандиозный успех. Выказали им свое почтение и армянские общины Америки. Как бы то ни было, но из писем Айвазовского той поры мы узнаем о его истинных настроениях: «Жена ужасно тоскует, да и я тоже, пока был очень занят – не замечал, но теперь рад вернуться в Россию».

Уже на обратном пути в Европу пароход в Атлантическом океане застиг шторм. Едва ли не все пассажиры страдали от морской болезни. И только чета Айвазовских выходила на палубу – любоваться бушующей стихией…

В январе 1896 года супруги вновь приехали в Петербург, откуда намеревались ехать за границу. Спустя месяц, получив гонорар в четыре тысячи рублей за купленные государем для Зимнего дворца картины – «Черноморская эскадра в тишине» и «Ураган», направляются на лечение в Ниццу.

Здесь до них и дошла весть о чудовищных зверствах – резне армян в Турции. Шокированный этим, Айвазовский набросал эскизы для будущих картин на эту тему. Три из них – «Погром армян в Трапезунде», «Армян погружают на корабли», «Турки армян живыми бросают в Мраморное море» – он в срочном порядке отослал в Петербург для публикации в сборнике «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам». Выставки его исполненных трагедий картин проходят в России, Англии, Франции, по всей Европе, всюду вызывая волны сочувствия несчастным и негодования по поводу зверств.

Пробыв в Ницце более месяца, Айвазовские в начале апреля вернулись в Феодосию. Там художник швырнул в море пожалованные ему османские ордена и заявил турецкому консулу, чтобы тот передал своему «кровавому» хозяину его слова: «Если пожелает, пусть и он выбросит в море мои картины, их мне не жаль».

Ранней весной 1900 года Петербург принимал последнюю выставку мариниста. В то же время Императорская Академия художеств учреждает персональные стипендии имени Айвазовского для одаренных молодых людей из Феодосии и уезда, желающих получить художественное образование.

С душевной подсказки Анны Никитичны, сидя в номере петербургской гостиницы, он слово в слово выводит текст прошения императору Николаю II: «Не имею сыновей, но Бог наградил меня дочерьми и внуками. Желая сохранить свой род, носящий фамилию Айвазовский, я усыновил своего внука, сына старшей дочери – Александра Лантри, ребенка мужского пола доктора Лантри, о котором я уже сделал объявление. Осмелюсь просить усыновленному внуку Александру дать мою фамилию, вместе с гербом и достоинствами дворянского рода».

17 мая государь высочайше дает свое добро на перемену фамилии Александру Лантри на Айвазовский. Но в живых ответ Николая II художника уже не застает.

Феодосия, дом Айвазовских, 2 апреля 1900 года. Раннее утро Вербного воскресенья. У входа посыльный с корзиной ландышей. Следом в дом приносят маки, мимозы, тюльпаны, нарциссы – знаки внимания благодарных горожан. Взор Ивана Константиновича замер на серебристых ландышах. Из глубин памяти всплыло – он их где-то уже видел.

Заметив, что муж не спускает глаз с дивных ландышей, Анна Никитична обронила: «Да их нам в Вербное воскресенье приносят уже не первый год. Все хотела спросить, от кого они, да забывала»…

Утром 18 апреля Айвазовский засел за новое полотно в намерении закончить работу за день-два. Полотно свое назвал он «Взрыв турецкого корабля».

В полдень Анна Никитична зашла в мастерскую – пригласить мужа на прогулку. И они пошли гулять по берегу вдоль моря.

Вернувшись, он снова взялся за кисть. Довольный собой, лег спать. И умер – во сне. От кровоизлияния в мозг.

Похороны Айвазовского состоялись под неумолчный звон колоколов. Воздали ему и воинские почести: начальник местного гарнизона возложил на гроб адмиральскую шпагу. Провожала художника в последний путь вся Феодосия. Не было на похоронах только Юлии Гревс, которая любила его и возненавидела: умерла она за несколько месяцев до его кончины. Ей было 70.


У кладбищенской ограды застыл, как изваяние, старик в потертом сюртуке. И, не переставая, бубнил себе под нос: «Кому теперь я буду носить цветы от Трубецких? Итальянка Мария Тальони, выдавшая дочь за князя Трубецкого, умирая, наказала дочери – каждое Вербное воскресенье посылать Айвазовскому ландыши. В память о том дне, когда она отвергла его, хотя всю жизнь любила его одного. Шестнадцать корзин доставил я Ивану Константиновичу на дом, а он так ни разу и не справился – от кого они?»

Вернувшись с похорон, Анна Никитична открыла наконец заветную шкатулку мужа, достала розовый башмачок и бросила его в печку, словно убрав последнюю преграду между собой и безгранично любимым человеком, пусть и усопшим.

Кто знает, не в ту ли минуту дала она себе обет 25 лет не покидать родного их с Иваном Константиновичем семейного гнездышка. Добровольной затворницей пережила она там и Первую мировую, и революцию, и Гражданскую войну, и голод, и разруху… Началась Великая Отечественная, город эвакуировали, но о ней начисто забыли. Чтобы не умереть с голоду, она выменивала у немцев уцелевшие после чекистских экспроприаций драгоценности на хлеб и крупу. С уходом врага, узнав о ее лишениях, художник Николай Самокиш забрал ее к себе в Симферополь.

Угасла Анна Айвазовская-Бурназян 25 июля 1944 года, в возрасте 88 лет. Благодарные феодосийцы решили не разлучать супругов и после смерти: похоронили Анну Никитичну рядом с мужем – в сквере армянской церкви Святого Саргиса, в которой их венчали.

Гамлет Мирзоян

 Отправлено: 06.07.11 12:35. Заголовок: Надо же, до действит..

Надо же, до действительного статского советника дослужился! Весь мир объездил, наград не счесть, всеобщее признание и почет. Вот тебе и простолюдин, да еще и не русский.

Татьяна пишет:

цитата:

Итальянка Мария Тальони, выдавшая дочь за князя Трубецкого, умирая, наказала дочери – каждое Вербное воскресенье посылать Айвазовскому ландыши. В память о том дне, когда она отвергла его, хотя всю жизнь любила его одного.

Трогательно

 Отправлено: 07.07.11 14:13. Заголовок: Счастливая, полная з..

Счастливая, полная значимых событий и почти праведная жизнь талантливого художника-простолюдина. Бог дал ему талант, любовь, признание, легкую смерть.

 Отправлено: 08.07.11 11:31. Заголовок: Татьяна пишет: С ду..

Татьяна пишет:

цитата:

С душевной подсказки Анны Никитичны, сидя в номере петербургской гостиницы, он слово в слово выводит текст прошения императору Николаю II: «Не имею сыновей, но Бог наградил меня дочерьми и внуками. Желая сохранить свой род, носящий фамилию Айвазовский, я усыновил своего внука, сына старшей дочери – Александра Лантри, ребенка мужского пола доктора Лантри, о котором я уже сделал объявление. Осмелюсь просить усыновленному внуку Александру дать мою фамилию, вместе с гербом и достоинствами дворянского рода».

Если бы не было историческим фактом, решила бы - фантастика!
Простолюдин и бедняк, стал дворянином с чином и просит о продолжении фамилии с достоинствами дворянского рода! Сила таланта - страшная сила!

Сколько их было в истории, людей, поднявшихся с низу на самую вершину общественной лестницы! Жуковский, Жемчугова, Айвазовский, Самойлова, Щепкин, Тальони, Виардо, Екатерина I ...Стоит копнуть любой дворянский род, найдется своя история, свой скелет в шкафу.
Очень жаль, что нам не показали БН2. Какой сюжет можно было построить на тему Анна и общество!

 Отправлено: 08.07.11 11:39. Заголовок: Спасибо за историю, ..

Спасибо за историю, интересное описание интересной жизни.