АННА САРКИЗОВА На пути экипажа Айвазовского оказалась похоронная процессия. В последний путь провожали известного в Феодосии купца Саркизова. За гробом шла вдова – прелестного вида юная армянка… Спустя время Анна Никитична Саркизова, в девичестве Бурназян, стала женой художника. Ему было 65, ей – 25. Но ее природный такт и душевная чуткость вытеплили их отношения.
Сохранилось свидетельство их брака: «1882 года января 30 дня его превосходительство
действительный статский советник И. К. Айвазовский, разведенный по указу Эчмиадзинского Синода от 30 мая 1877 г. № 1361 с первою женою от законного брака, вступил вторично в законный брак с женою феодосийского купца вдовою Анной Мкртчян Саркизовой, оба армяно-григорианского исповедания. Посаженым их отцом был карасубазарский купец Емельян Христофорович Мурзаев».
Наконец-то в доме художника вновь воцаряются тепло и уют. К тому же в отчий дом возвращается дочь Александра с сыновьями. Теперь Иван Константинович живет и работает, окруженный большим семейством.
«Моя душа должна постоянно вбирать красоту, чтобы потом воспроизводить ее на картинах. Я люблю тебя, и из твоих глубоких глаз для меня мерцает целый таинственный мир, имеющий почти колдовскую власть. И когда в тишине мастерской я не могу вспомнить твой взгляд, картина у меня выходит тусклая...», – признался как-то Анне своей не стареющего сердца художник.
Из уст Ивана Константиновича вырвалось еще одно признание: «Благодаря этой женитьбе я стал ближе к своему народу». Его феодосийский дом становится местом паломничества: армянские актеры, писатели, музыканты, художники гостили у счастливой четы, получая благословение, а нередко и материальную поддержку.
В 1883 году молодожены отправились в путешествие в Грецию. Города Древней Эллады произвели на них неизгладимое впечатление. Анна делилась с мужем восторгами, а он записывал их в дорожный альбом, попутно делая акварелью рисунки.
В Доме искусств Вены проходит выставка великого мариниста. Сам он в это время ворожит над своими полотнами в Феодосии.
Устроители выставки высылают Айвазовскому столичные газеты с хвалебными рецензиями именитых искусствоведов Европы. В одной из газет на последней странице видит он скромный некролог, озаглавленный: «Скончалась великая Мария Тальони».
Скрытый текст
Балерина ушла из жизни 22 апреля 1884 года в Марселе, не дожив до своего 80-летия одного дня.
Темные волны печали тотчас унесли Ивана Константиновича в Венецию, набросив траурную вуаль на образ любимой. И его потянуло к заветной шкатулке, где лежали его ордена и медали. Открыл, достал оттуда розовую туфельку и вновь загрустил по женщине, которая когда-то отвергла его.
Айвазовский не мог знать, что вторая половина жизни его первой музы была не столь яркой и блестящей, как первая. Избалованная славой балерина с болью погружалась в трясину забвения. В 1870 году, во время франко-прусской войны, она получает весть о гибели сына. И хотя после выясняется, что он был всего лишь тяжело ранен, сообщение это надломило ее дух, а когда в 1871-м на 95-м году жизни умер Филиппе Тальони, вместе с уходом отца земля словно уплывает у нее из-под ног. Опустошенная Мария перебирается жить в Лондон, где дает уроки танца в аристократических семьях. Занимался у нее и сын королевы Виктории принц Уэльский.
Последние дни жизни проводит она в своем палаццо на озере Комо. Умирая, Мария держала за руку дочь, которую выдала замуж за русского князя Александра Васильевича Трубецкого. Упокоение Мария Тальони нашла на парижском кладбище Пер-Лашез. На ее надгробии высечено: «Земля, не дави на нее слишком сильно, ведь она так легко ступала по тебе».
|
В начале 1887 года президент Императорской Академия художеств Великий князь Владимир Александрович подал государю ходатайство о проведении 70-летнего юбилея Айвазовского, а также 50-летия его творческой деятельности. Прознав об этом, постаревшая и уже забытая всеми Юлия Гревс, так и не смирившись с решением Эчмиадзина о разводе, возжелала торжество бывшему мужу порядком подпортить. Она засыпала гневными письмами руководство Академии, Феодосийскую городскую думу и даже сподобилась императору отписать.
Айвазовский просит Академию постоять за его честь. В те дни в письме к своему другу, магистру востоковедения Герасиму Эзову (он же Карапет Езян), художник пишет: «Эта женщина способна на все, надобно знать, какое она злое существо».
Козни Юлии Гревс действия не возымели: в апреле Александр III дает соизволение на проведение юбилея мариниста. Торжества наметили на 26 сентября.
В назначенный день в Большом конференц-зале Императорской Академии художеств имело место торжественное собрание. «Бюллетень Правительственных сообщений» вещал: «Вообще торжество и самое чествование художника носили грандиозный, почти небывалый еще у нас в России характер». 1 ноября 30 высших морских офицеров, включая адмиралов, в лучшем ресторане Петербурга дали банкет в честь художника, на котором маринист появился с красавицей женой в мундире офицера Штаба Морского флота.
Отдали должное художнику и его земляки. Александр II еще в 1881 году, благоволя художнику, утвердил решение городской думы о присвоении Айвазовскому звания «Почетный гражданин города Феодосия».
Тронутый почтительным вниманием горожан к его персоне, Айвазовский обратился к городским властям: «Не будучи в силах далее оставаться свидетелем страшного бедствия, которое из года в год испытывает от безводья население города, я дарю ему 50.000 ведер в сутки чистой воды из принадлежащего мне Субашского источника». Родник перешел к нему в виде приданого его очаровательной жены. В августе 1888 года вода стала поступать в город. Благодарные феодосийцы возвели в центре города фонтан-памятник с бронзовой фигурой женщины, увитый лаврами с надписью: «Доброму гению». В точеной фигуре узнаваема была Анна Никитична.
По проекту и на средства художника появились фонтаны и в других частях Феодосии. Один из них, выполненный в восточноармянском стиле, воздвигнут был в городском саду. Рядом с краником на цепочках висели две серебряные чаши: на одной из них было выгравировано «Иван», на другой – «Анна».
В феврале 1890 года пароходом Иван Константинович и Анна Никитична плывут в Одессу, откуда едут в Париж, где в самом начале апреля в зале «Дюран-Рюэль» открылась персональная выставка художника. После ее закрытия супруги отправились в Константинополь. Вернуться на Родину они собирались оттуда пароходом. Первым делом посещают они посольство России, затем их принимает армянский патриарх. Во здравие их служат молебны также в армянских церквах. Сердечный прием дорогим гостям оказали и местные армяне. Отметил художника своим вниманием и султан Абдул-Гамид II, наградив его орденом «Меджидие» I степени. Много раньше, в 1874-м, Айвазовскому пожаловал высший орден Турции – «Османие» – султан Абдул-Азиз, по просьбе которого он написал более 30 полотен.
Самое дальнее свое путешествие совершает Иван Константинович в 1892 году: с женой Анной они едут в Америку. 13 октября супруги прибывают в Нью-Йорк, затем их привечают Вашингтон, Сан-Франциско, Бостон. Выставки имеют грандиозный успех. Выказали им свое почтение и армянские общины Америки. Как бы то ни было, но из писем Айвазовского той поры мы узнаем о его истинных настроениях: «Жена ужасно тоскует, да и я тоже, пока был очень занят – не замечал, но теперь рад вернуться в Россию».
Уже на обратном пути в Европу пароход в Атлантическом океане застиг шторм. Едва ли не все пассажиры страдали от морской болезни. И только чета Айвазовских выходила на палубу – любоваться бушующей стихией…
В январе 1896 года супруги вновь приехали в Петербург, откуда намеревались ехать за границу. Спустя месяц, получив гонорар в четыре тысячи рублей за купленные государем для Зимнего дворца картины – «Черноморская эскадра в тишине» и «Ураган», направляются на лечение в Ниццу.
Здесь до них и дошла весть о чудовищных зверствах – резне армян в Турции. Шокированный этим, Айвазовский набросал эскизы для будущих картин на эту тему. Три из них – «Погром армян в Трапезунде», «Армян погружают на корабли», «Турки армян живыми бросают в Мраморное море» – он в срочном порядке отослал в Петербург для публикации в сборнике «Братская помощь пострадавшим в Турции армянам». Выставки его исполненных трагедий картин проходят в России, Англии, Франции, по всей Европе, всюду вызывая волны сочувствия несчастным и негодования по поводу зверств.
Пробыв в Ницце более месяца, Айвазовские в начале апреля вернулись в Феодосию. Там художник швырнул в море пожалованные ему османские ордена и заявил турецкому консулу, чтобы тот передал своему «кровавому» хозяину его слова: «Если пожелает, пусть и он выбросит в море мои картины, их мне не жаль».
Ранней весной 1900 года Петербург принимал последнюю выставку мариниста. В то же время Императорская Академия художеств учреждает персональные стипендии имени Айвазовского для одаренных молодых людей из Феодосии и уезда, желающих получить художественное образование.
С душевной подсказки Анны Никитичны, сидя в номере петербургской гостиницы, он слово в слово выводит текст прошения императору Николаю II: «Не имею сыновей, но Бог наградил меня дочерьми и внуками. Желая сохранить свой род, носящий фамилию Айвазовский, я усыновил своего внука, сына старшей дочери – Александра Лантри, ребенка мужского пола доктора Лантри, о котором я уже сделал объявление. Осмелюсь просить усыновленному внуку Александру дать мою фамилию, вместе с гербом и достоинствами дворянского рода».
17 мая государь высочайше дает свое добро на перемену фамилии Александру Лантри на Айвазовский. Но в живых ответ Николая II художника уже не застает.
Феодосия, дом Айвазовских, 2 апреля 1900 года. Раннее утро Вербного воскресенья. У входа посыльный с корзиной ландышей. Следом в дом приносят маки, мимозы, тюльпаны, нарциссы – знаки внимания благодарных горожан. Взор Ивана Константиновича замер на серебристых ландышах. Из глубин памяти всплыло – он их где-то уже видел.
Заметив, что муж не спускает глаз с дивных ландышей, Анна Никитична обронила: «Да их нам в Вербное воскресенье приносят уже не первый год. Все хотела спросить, от кого они, да забывала»…
Утром 18 апреля Айвазовский засел за новое полотно в намерении закончить работу за день-два. Полотно свое назвал он «Взрыв турецкого корабля».
В полдень Анна Никитична зашла в мастерскую – пригласить мужа на прогулку. И они пошли гулять по берегу вдоль моря.
Вернувшись, он снова взялся за кисть. Довольный собой, лег спать. И умер – во сне. От кровоизлияния в мозг.
Похороны Айвазовского состоялись под неумолчный звон колоколов. Воздали ему и воинские почести: начальник местного гарнизона возложил на гроб адмиральскую шпагу. Провожала художника в последний путь вся Феодосия. Не было на похоронах только Юлии Гревс, которая любила его и возненавидела: умерла она за несколько месяцев до его кончины. Ей было 70.
У кладбищенской ограды застыл, как изваяние, старик в потертом сюртуке. И, не переставая, бубнил себе под нос: «Кому теперь я буду носить цветы от Трубецких? Итальянка Мария Тальони, выдавшая дочь за князя Трубецкого, умирая, наказала дочери – каждое Вербное воскресенье посылать Айвазовскому ландыши. В память о том дне, когда она отвергла его, хотя всю жизнь любила его одного. Шестнадцать корзин доставил я Ивану Константиновичу на дом, а он так ни разу и не справился – от кого они?»
Вернувшись с похорон, Анна Никитична открыла наконец заветную шкатулку мужа, достала розовый башмачок и бросила его в печку, словно убрав последнюю преграду между собой и безгранично любимым человеком, пусть и усопшим.
Кто знает, не в ту ли минуту дала она себе обет 25 лет не покидать родного их с Иваном Константиновичем семейного гнездышка. Добровольной затворницей пережила она там и Первую мировую, и революцию, и Гражданскую войну, и голод, и разруху… Началась Великая Отечественная, город эвакуировали, но о ней начисто забыли. Чтобы не умереть с голоду, она выменивала у немцев уцелевшие после чекистских экспроприаций драгоценности на хлеб и крупу. С уходом врага, узнав о ее лишениях, художник Николай Самокиш забрал ее к себе в Симферополь.
Угасла Анна Айвазовская-Бурназян 25 июля 1944 года, в возрасте 88 лет. Благодарные феодосийцы решили не разлучать супругов и после смерти: похоронили Анну Никитичну рядом с мужем – в сквере армянской церкви Святого Саргиса, в которой их венчали.
Гамлет Мирзоян
В нем есть магия.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума