«Я вас любил…» Если мы решим, что судьба звезды литературно-аристократического салона всегда была удивительно счастливой, то жестоко в сем ошибемся. Жизнь одной из известнейших девиц пушкинской и лермонтовской эпохи Анны Алексеевны Олениной – прямое тому доказательство.
Но сначала несколько слов об ее родителях, ибо они создали ту атмосферу, в которой выросла сия девушка.
Салон Президента Академии художеств и директора Публичной библиотеки Алексея Николаевича Оленина не мог не быть одним из главных очагов (точнее – камельков) культуры Северной Пальмиры в начале 19-го столетия. Рыженький и горбатенький, но необычайно легкий в общении, остроумный и любезный Оленин удивительно сочетал в себе сердечность, ум, глубокую образованность с потрясающей способностью к «искательству», то есть, был ловчайшим и тончайшим чинодралом и бюрократом. И если выбирать ему приходилось между музами и карьерой, он всегда бестрепетно предпочитал второе. Когда несчастный поэт Дельвиг навлек на себя немилость властей, Оленин тотчас уволил его со службы. Когда настала пора аракчеевщины, именно Оленин предложил академикам (имелась в виду Академия наук) выбрать унтера Аракчеева в ее почетные члены. На осторожный вопрос о научных достижениях кандидата Оленин ответил: «Он очень близок к государю!» На это один из академиков резонно возразил, что придворный кучер к государю еще ближе, так давайте сперва выберем его. За это насмешник расплатился ссылкой, а Оленин… Он процветал всегда.
Супруга успешного вельможи Елизавета Марковна также отличалась удивительной сердечностью (иные думали, напускной). Порой даже недомогая, она лежала на кушетке среди гостей и улыбалась им ненасильственно…
Оленин оставался в общем-то литературным старовером, примыкал к «Обществу любителей российской словесности», отчего в его доме бывали И.А. Крылов (он сделался здесь своим, совершенно домашним человеком) и Г.Р. Державин. Но «новые времена – новые песни», и в салоне появляются В.А. Жуковский, П.А. Вяземский, К.Н. Батюшков. Со временем здесь зазвучит голос М.И. Глинки, а лучшие художники украсят оленинский дом и его дачу в Приютино весьма изящно…
Эта дача – первый на Руси прообраз совписовских «домов творчества». Вы только вообразите: прекрасный дом в живописной местности неподалеку от столицы, каждому гостю предоставлена удобная комната, а расписание составлено так, что кроме выходов к столу творческий человек полностью располагает своим временем. Может верхом кататься, может из лука или из ружья стрелять, может гулять, может дурачиться, играть в шарады, петь и плясать, участвовать в «ярмарках», где все одевались в народные костюмы…
Конечно, может и как-то творить, если ему не мешает шум гостей или звон стрел Амура. А этот звон с годами раздавался все громче: у Оленина было пятеро детей и
одна воспитанница. В нее-то, Анну Фурман, и влюбились сначала переводчик Гомера Н.И. Гнедич, а потом поэт Батюшков. Это о ней написал он одно из своих самых известных стихотворений:
О память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто прелестью своей
Меня в стране пленяешь дальней.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенный
Повсюду странствует со мной.
Хранитель гений мой, любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль – приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.
Пушкин находил первые четыре строчки лишними, но именно в них Батюшков выразил весь незамысловатый и печальный сюжет своего «романа». Оленины были не против брака. Но сама Анна призналась поэту, что вручает ему лишь свою судьбу – не сердце. Батюшков отступил.
А Анна Фурман вышла за посредственного, но солидного человека. Правда, он рано ушел из жизни, и ей все равно пришлось трудом зарабатывать на кусок хлеба…
Когда внуки спрашивали дочь Олениных Анну, почему она не вышла за Пушкина, та отвечала: «Он же был небогат!» Впрочем, все, что связано с Аннетт Олениной и Пушкиным – это особый рассказ.
Итак, среди детей Олениных блистала Аннетт Оленина или по-домашнему Анета. Она была умна, хрупка, у нее была едва ли не самая маленькая и очаровательная ножка во всем Питере. Как только Анета вышла в свет, ее тотчас заметили. От поклонников отбоя не было. Она стала признанным всеми центром притяжения оленинского салона.
У ее ног – сам Пушкин! Он только что вернулся из ссылки (1828 год). В свое время здесь он встретил родственницу хозяйки А.П. Керн. Ей он, как, известно, посвятил свой шедевр и несколько грубоватых, но проницательных замечаний…
Зато Олениной достались не горькие ягодки, а только красивенькие цветочки. И какие! Пушкин просто бредил ей в 1828 году: «Ты и вы», «Город пышный, город бедный……
В Олениной Пушкина привлекала юность, оригинальность душевного склада (как казалось ему тогда), маленькие ножки и дивно выразительные глаза:
Какой задумчивый в них гений,
И сколько детской простоты,
И сколько томных выражений.
И сколько неги и мечты!
Потупит их с улыбкой Леля –
В них скромных граций торжество;
Поднимет – ангел Рафаэля
Так созерцает божество!
С «детской простотой» Анета тогда же записывала в своем дневнике: Пушкин «довольно скромен, и я даже с ним говорила и перестала бояться, чтоб не соврал чего в сентиментальном роде». В дневнике не раз отмечена физическая некрасота нашего гения…
Вообще-то сердце ее было уже занято совершенно пустым, но блестящим, по отзывам всех, болваном. Но эти же «все» упорно «женят» на ней Пушкина. Вроде бы ему, «небогатому», даже самого отца Анеты удалось уломать. Однако ж Анета всячески выступает за женское равноправие в матримониальном вопросе, – выступает, впрочем, лишь на страницах своего дневника: «Ум женщины слаб, говорите вы? Пусть так, но рассудок ее сильнее. Да ежели на то пошло, то, оставив в стороне повиновение, отчего не признаться, что ум женщины так же обширен, как и ваш, но что слабость телесного сложения не дозволяет ей высказывать его? Ведь медведь людей ломает, зато пчела мед дает».
Говорят, Пушкин сам сорвал помолвку. А через год написал еще один свой любовный шедевр – «Я вас любил…» Он тоже обращен к ней, Анете Олениной, но спустя три года поэт пометит рядом с автографом стихотворения по-французски: «давнопрошедшее».
Между тем, блестящей Анете вовсе не так легко оказалось выйти замуж. Всего какой-то год-полтора вились вокруг нее женихи, а потом…
Анета страдает молча, замыкается в женской дружбе, увлекается серьезным чтением (Гегель, Фихте). Ей всерьез грозит участь остаться старой девой и сделаться «синим чулком». Пушкин писал Олениной стихи пылкие, а Лермонтов – уже только шутливые…
В 1838 году умирает Елизавета Марковна. Теперь на руках Анеты весь дом и безутешный больной отец. Только в 1842 году, 34-х лет, Анна Оленина становится женой господина Андро – побочного сына графа Ланжерона. Внешне партия из удачных: Андро богат, ему принадлежат родовой замок во Франции и роскошная вилла в австрийских Альпах. Он успешен: становится правителем Варшавы, вторым после наместника человеком в той части Польши, что была присоединена к Российской империи.
Через год умирает отец Анеты, но жизнь продолжается: Анна Алексеевна рожает мужу детей, она вся в домашних хлопотах. Вот только глаза очень грустны на тогдашних ее портретах. Генерал Андро обожает ее, но болезненно ревнив, раздражителен и деспотичен, и ненавидит все, что связывает ее с замечательными людьми, которые украсили ее юность.
Но как только муж умер, Анета бросила все свои замки и виллы и уехала в деревню Дережну на Волынь, куда уже давно был отправлен сундук с реликвиями ее молодости: альбомами, дневниками, сувенирами, автографами Пушкина и Жуковского, Лермонтова и Гнедича. Кокетство юности стало сердечной памятью старости.
Анна Алексеевна дожила до 80-ти лет, она скончалась в 1888 году, окруженная предметами, которые доказали ей правоту «неудачных» строк Батюшкова:
О память сердца! Ты сильней
Рассудка памяти печальной…
Скрытый текст
Светское общество не слишком большое, красавиц еще меньше. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума