Отправлено: 30.07.10 21:56. Заголовок: Он совсем не безразл..
Он совсем не безразличен: он помогает, выпросил заграницу. Страсть прошла, любви не случилось, детей нет. Решили жить каждый в свое удовольствие, дело житейское. Тут НП нос сунул. Мелочный и мстительный мужик оказался.
Сообщение: 310
Настроение: Восставшая из пепла
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
11
Отправлено: 31.07.10 07:37. Заголовок: Все так, но все же и..
Все так, но все же история темная. Жениться на бесприданнице и через короткое время спокойно взирать на шашни жены... Вывез он ее за границу и что? Она там спокойно другого найдет. Не понимаю рогатых мужей. Может, жена ему нужна была для прикрытия, а у самого были другие интересы?
Преувеличения, конечно, присутствуют, но не верить воспоминаниям Тютчева и многим другим современникам невозможно. Факт, что НП был неразборчив и циничен с женщинами, не уважал их. Да и могло ли быть иначе?Доступность и вседозволенность кружат голову и не способствуют уважению.
Продолжаю воспоминания А.Соколовой:
Впрочем, чтобы остаться в пределах строгой справедливости, следует сказать, что на почве подобных столкновений император Николай Павлович всегда оставался верен себе, и, кроме вышеприведенного примера с Жадимировской, мне известен также случай с княгиней Софьей Несвицкой, урожденной Лешерн, которой тоже была брошена покойным императором перчатка, и также неудачно.
Красавица собой, дочь умершего генерала, блестящим образом окончившая курс в одном из первых институтов, молодая Лешерн имела за собой все для того, чтобы составить блестящую карьеру, но она увлеклась молодым офицером Преображенского полка, князем Алексеем Яковлевичем Несвицким, и... пожертвовала ему собой, в твердой уверенности, что он сумеет оценить ее привязанность и даст ей свое имя.
Расчет ее на рыцарское благородство князя не оправдался, он не только не сделал ей предложения, но совершенно отдалился от нее, ссылаясь на строгий запрет матери.
Несчастная молодая девушка осталась бы в положении совершенно безвыходном, ежели бы не вмешательство великого князя Михаила Павловича, всегда чутко отзывавшегося на всякое чужое горе и тщательно охранявшего честь гвардейского мундира.
Справедливо найдя, что мундир, который носил князь Несвицкий, сильно скомпрометирован его поступком с отдавшейся ему молодой девушкой, Михаил Павлович вызвал Несвицкого к себе, строго поговорил с ним и, узнав от него, что мать действительно дает ему самые ограниченные средства к жизни, выдал ему на свадьбу довольно крупную сумму из своих личных средств, вызвавшись при этом быть посаженным отцом на его свадьбе.
Гордая и самолюбивая, старая княгиня так и не признала невестки и никогда не видалась с нею, даже впоследствии.
Первое время после свадьбы"молодая" была, или, точнее, старалась, быть счастливой, но муж стал скоро тяготиться семейной жизнью и изменял жене у нее на глазах.
К этому времени относится первая встреча молодой княгини с императором Николаем.
Государь увидал ее на одном из тех балов, которые в то время давались офицерами гвардейских полков и на которых так часто и охотно присутствовали высочайшие гости.
Замечательная красота княгини Софьи бросилась в глаза императору, и он, стороной разузнав подробности ее замужества и ее настоящей жизни, сделал ей довольно щекотливое предложение, на которое она отвечала отказом.Государь примирился с этим отказом, приняв его как доказательство любви княгини к мужу и желание остаться ему непоколебимо верной. Но он ошибался.
Молодой женщине император просто не нравился, как мужчина, и спустя два года, встретивши человека, которому удалось ей понравиться, она отдалась ему со всей страстью любящей и глубоко преданной женщины.
Избранник этот был флигель-адъютант Бетанкур, на которого обрушился гнев государя, узнавшего о предпочтении, оказанном ему перед державным поклонником.
Бетанкур был человек практический; он понял, что хорошеньких женщин много, а император один, и через графа Адлерберга довел до сведения государя, что он готов навсегда отказаться не только от связи с княгиней Несвицкой, но даже от случайной встречи с ней, лишь бы не лишаться милости государя.
Такая "преданность" была оценена, Бетанкур пошел в гору, а бедная молодая княгиня, брошенная и мужем и любовником, осталась совершенно одна и сошла со сцены большого света, охотно прощающего все, кроме неудачи. Прошли года...
Состарился государь... Состарилась и впала в совершенную нищету и бывшая красавица Несвицкая, и бедная, обездоленная, решилась подать на высочайшее имя прошение о вспомоществовании.
Ей, больной, совершенно отжившей и отрешившейся от всего прошлого, и в голову не приходило, конечно, никакое воспоминание о прошлом, давно пережитом... Но не так взглянул на дело государь.
Первоначально он, узнав из доклада управляющего комиссией о прошении, что просьба идет от особы титулованной, назначил сравнительно крупную сумму для выдачи, но в минуту подписания бумаги, увидав на прошении имя княгини Несвицкой, рожденной Лешерн, порывистым жестом разорвал бумагу, сказав:
- Этой?!. Никогда... и ничего!!.
Этот последний случай лично рассказан был мне княгиней Несвицкой, которую я видела в конце 50-х годов в Петербурге, в крайней бедности, почти совершенно ослепешей и буквально нуждавшейся в дневном пропитании.
Сообщение: 982
Зарегистрирован: 27.09.08
Откуда: Планета Земля
Репутация:
7
Отправлено: 01.08.10 16:06. Заголовок: Последняя история мн..
Последняя история мне что-то сильно напоминает. Девица на Лизу похожа, князь на Корфа, которого заставили жениться. Реальный расклад, если б в БН Мишель не подставил вовремя свое крепкое мужское плечо.
За государем подчас водились и маленькие анекдотические увлечения, которые он бесцеремонно называл "дурачествами", перекрестив их в оригинальное наименование "васильковых дурачеств" с тех пор, как услыхал, что Ф.И. Тютчев поэтически назвал их "dea bluettes" [искорки; короткие и остроумные литературные произведения (фр.)].
Вот об одном из таких"васильковых дурачеств" с присущим ему остроумием рассказывал однажды Тютчев:
Государь ежедневно прогуливался по Дворцовой набережной, посвящая этой обычной своей прогулке сравнительно очень ранний час.
Вставал государь, как известно, на рассвете, занимался делами, кушал чай и около 8-ми часов утра уже принимал первые доклады.
В 9 часов ровно он выходил из дворца и следовал по набережной, проходя ее во всю ее длину несколько раз сряду.
И вот однажды, поднимаясь на мостик у так называемой Зимней канавки,- государь заметил идущую ему навстречу молодую девушку, скромно, но очень мило одетую, с большою нотной папкою в руках.
Государь пристально взглянул на нее... проводил ее внимательным взглядом, когда она прошла мимо, и, конечно, забыл бы об этой встрече, ежели бы на следующий день та же встреча не повторилась.
Государя это заинтересовало, тем более, что молодая девушка была прехорошенькая и держалась чрезвычайно скромно и порядочно.
На третью или четвертую встречу государь улыбнулся своей знакомой незнакомке, и в ответ получил такую же приветливую улыбку.
Затем последовал обмен дружеских и приветливых поклонов, а за поклонами последовали и более или менее откровенные разговоры.
Государя забавляло то, что незнакомка, очевидно, не догадывалась вовсе, с кем она имеет дело, и принимала государя за простого гвардейского офицера.
Государь, избегая говорить о себе, узнал всю несложную биографию незнакомки.
Он узнал, что она дочь бывшего учителя немецкого языка, оставившего свои занятия вследствие полной глухоты, что она дает уроки музыки, что мать ее занимается хозяйством и почти все делает сама, так как они держат только одну прислугу.
Наконец он узнал, что живут они на Гороховой, в доме бывшего провиантмейстера, номеров на домах в то время не было, и значились дома по именам их владельцев,- и занимают небольшую квартирку в три комнаты.
От откровенных рассказов о житье-бытье собеседники перешли к более интимным разговорам, и государь осторожно навел речь на желание свое ближе познакомиться с молодой учительницей.
Отказа не последовало.
Молодая девушка легко согласилась на то, чтобы новый знакомый посетил ее и познакомился с ее отцом и матерью, которые, по ее словам, будут очень польщены этим знакомством.
Назначен был день и час первого визита, и в этот день, по окончании обеда в Зимнем дворца, государь объявил, что пойдет пройтись по улице.
Ни о каких "охранах" в то время не было речи... Государь свободно гулял где и когда хотел, и то, что теперь считается заботой и зачисляется за необходимую и полезную службу, явилось бы в те времена дерзким и непростительным шпионством.
Государь, подняв воротник шинели, торопливо шагал по темным уже улицам, с легким нетерпением ожидая близкого свидания.
На углу Гороховой он осторожно оглянулся во все стороны и направился к указанному ему дому.
У ворот он осведомился, туда ли попал, и, пройдя двор, стал подниматься по довольно узкой, деревянной лестнице. Против всякого ожидания лестница оказалась освещенной. Правда, все освещение ограничивалось тусклым фонарем со вставленным в него оплывшим огарком, но для Гороховой улицы того времени и это было роскошью. Лестницы тогда вовсе ничем не освещались.
Осторожно поднимаясь по достаточно грязно содержавшимся ступенькам, государь издали услыхал звуки музыки и ощутил какой-то странный запах, смесь подгоревшего масла с дешевым одеколоном.
Достигнув указанного ему этажа, государь увидал, что у одной из дверей горел такой же фонарь, как и на лестнице.
На двери этой значилась фамилия отца молодой девушки, к которой направлялся государь.
Удивление его шло, все возрастая... Но делать было нечего. Не уходить же от дверей, как самому простому, самому податливому из смертных...
Император Николай Павлович, как известно, ни перед чем и ни перед кем никогда не отступал.
Он опустил воротник шинели и смело дернул за железную ручку звонка, болтавшуюся поверх совершенно ободранной клеенки.
На звонок из кухни выглянула кухарка в ситцевом сарафане и сальном подоткнутом фартуки.
- Кого вам ?.. - неприветливо спросила она, не выпуская из рук двери.
Государь назвал фамилию старого учителя.
- Нету дома его!.. В другоряд приходите!.. - неприветливо бросила ему кухарка и хотела захлопнуть дверь, но император не дал ей этого сделать.
- Я не к нему и пришел !.. - сказал он.
- А к кому?.. К барыне?.. Так и барыни дома нету-ти!..
- А барышня?..
- Сказано вам никого... Экие вы неотвязные, прости Господи!..
- Но как же?.. Мне сказали... меня ждут...
- Ждут, да не вас !.. - загадочно покачала головой кухарка. - Сегодня нам не до простых гостей!..
- Так, стало быть, господа дома?.. - переспросил озадаченный государь.
- Дома-то они все дома... Да только пущать никого постороннего не приказано... потому...
И она таинственно приблизила к нему свое лоснившееся от масла и пота лицо.
- Потому,- почти прошептала она: - что к нам сегодня вечером самого императора в гости ждут !!..
- Кого?!.
- Самого императора!.. Понимаете?.. Так вы, по вашему офицерскому чину, и уходите по добру по здорову, пока вас честью просят !.. Поняли?!.
- Понял! - улыбнулся государь. - Только скажи ты мни пожалуйста, кто же это вам всем сказал, что император сюда придет ?..
- Барышня наша сказала!.. У нас все как есть приготовлено... И закуска... и ужин... и фрухты куплены!..
- И всем этим твоя барышня распорядилась?!.
- Да!.. Она у нас всюду сама, королева, а не барышня!
- Ну, так скажи своей... королеве-барышне, что она дура!.. - твердо произнес государь и, подняв воротник, стал торопливо спускаться с лестницы.
Вернувшись из этой неудачной экскурсии, Николай Павлович сам рассказывал об ней своим приближенным и признал ее самой глупой из всех своих "васильковых глупостей".
Сообщение: 673
Настроение: Лучше быть не может)) Всех люблю!
Зарегистрирован: 21.03.09
Откуда: Россия, Ростов-на-дону
Репутация:
6
Отправлено: 11.08.10 01:35. Заголовок: Татьяна пишет: Верн..
Татьяна пишет:
цитата:
Вернувшись из этой неудачной экскурсии, Николай Павлович сам рассказывал об ней своим приближенным и признал ее самой глупой из всех своих "васильковых глупостей".
Отправлено: 12.08.10 08:39. Заголовок: Как известно, А.С. П..
Как известно, А.С. Пушкин не жаловал власть предержащих стихотворными и прочими славословиями. Даже образ великого Петра, совершенно сообразно с исторической правдой, дан у него не в одних только лаврах. Екатерину в «Капитанской дочке» Пушкин изобразил весьма благолепно, но, по тонкому замечанию М. Цветаевой, по сути, автор лишь отстраненно процитировал известнейший ее портрет кисти Боровиковского, полуофициальный и весьма лестный для государыни. Зато от себя в бумагах Пушкин добавил, пожалуй, самую убийственную характеристику «северной Семирамиде». Александр Первый удостоился от нашего гения эпиграмм и «подсвистывания», Николай Первый – осторожных и отнюдь не однозначно одических «Стансов». Короче, «пред кумиром народным» поэт не клонил «гордой головы». И все же две венценосные особы удостоились от него строк восхищенных, восторженных и, что самое главное, глубоко прочувствованных. Ими были супруга Александра I императрица Елизавета Алексеевна и жена Николая Первого Александра Федоровна.
Месть судьбы – месть судьбе
Увы, человек за все в этом мире расплачивается. И за все хорошее – иногда расплачивается вдвойне и втройне. Когда в 1778 году в семье маркграфа Баденского родилась дочь Луиза, никто даже не представлял, что ее ждет жизнь сложная, что по бурному времени она пройдет незаметной тенью, неся на голове корону российских императриц, и воплотит в своей судьбе страсти эпохи предромантизма почти неприметно, однако ж, весьма емко. Когда Луизе исполнилось 11 лет, началась Великая французская революция. Поднялась социальная буря, которая более-менее присмирела (и то на время) лишь через четверть века. Правда, тогда Луиза не очень обращала внимание на политические события: она усердно училась и ждала участи почти любой миловидной принцессы, – замужества. В.К.Александр Павлович.1792г.Как раз в это время русская императрица Екатерина вознамерилась женить своего любимого внука Александра. Ему едва исполнилось 16, но пожилая самодержица торопилась: она мечтала увидеть мужское потомство от внука и, как знать, быть может, именно Александру в обход нелюбимого сына Павла отдать императорскую корону? Впрочем, выбрать будущую невестку она отдала на откуп Павлу. И тот выбрал, – принцессу Луизу, племянницу своей первой жены Натальи Алексеевны, столь же горячо им, «русским Гамлетом» и «русским Вертером», любимой, сколь и неверной.
Итак, свершилось: 14-летняя Луиза была доставлена в Петербург. Роскошь и помпезность русского Двора подавили ее. Она робела и от этого казалась надменной и холодной. Впрочем, ей тотчас стали расточать дежурные комплименты. Однажды к Луизе явился красивый почти мальчик великий князь Александр и холодно произнес: «Ваше высочество, мне велено сделать вам предложение» – «Ваше высочество, мне велено дать вам согласие!» – испуганно ответила девочка. Принцесса Луиза Баденская28 сентября 1793 года состоялось венчание. Принцесса Луиза Баденская стала великой княгиней Елизаветой Алексеевной. Поэт Державин разразился одой о счастье юных «Амура» и «Психеи». Торжества были неслыханно великолепны. Но отгремели фанфары, и Елизавета поняла, что оказалась в буквальном смысле в золотой клетке. Юный Александр пренебрегал неопытной девочкой. Темпераментная Екатерина не могла понять, почему это Елизавета не может увлечь ее внука исполнением супружеского (и тем самым государственного) долга. Вскоре досада на «неумеху» сменилась у царицы ревностью и враждебностью: в юную великую княгиню влюбился молодой фаворит 60-летней Екатерины Платон Зубов! Можно себе представить, во что превратилась жизнь бедной «Психеи»…
Положение усугубилось в конце лета 1796 года, когда в Питер прибыл жених старшей внучки царицы шведский король Густав Четвертый. Он, как нарочно, тотчас влюбился не в свою суженую Александру Павловну, а в бедняжку Елизавету, такую кроткую, сдержанную и очень культурную (она получила превосходное глубокое образование, и, кстати, в отличие от самой Екатерины, говорила по-русски без акцента). Короче, сумасбродный шведский «Ленский» влюбился в ту, которая «в семье своей родной казалась девочкой чужой». Елизавета повела себя, как Татьяна Ларина: «я другому отдана». Может, тогда она еще думала, что и будет «век ему верна». Но на всякий случай – черт ли ее толкнул под локоть, или женское желание отомстить русскому Двору за незаслуженные обиды? – Елизавета показала Густаву портрет своей незамужней сестры Фридерики, очень на нее похожей. Густав срочно «перевлюбился» и по-юношески легкомысленно оскорбив царицу Екатерину и ее внучку, удрал в Баден свататься. От этого унижения Екатерину хватил удар, и она скончалась. А Елизавета нажила в лице своей свекрови Марии Федоровны самого заклятого врага на всю жизнь…
Польский след при русском Дворе
Итак, та бурная осень 1796 года завершилась тем, что русским императором стал Павел Первый, а Елизавета оказалась супругой наследника российского престола. Ранг ее повысился, а жизнь, благодаря стараниям новой царицы Марии Федоровны, превратилась в ад. Ходили упорные толки о возможном расторжении брака, – к тому же Елизавету обвиняли еще и в бесплодии.
Природа опровергла злых сплетников: в 1799 году Елизавета родила дочь Марию. Правда, никаких торжеств по сему поводу при Дворе не было. Все отлично знали, что отцом девочки является князь Адам Чарторыйский, молодой польский аристократ. Шипение Марии Федоровны усилилось до чрезвычайности. Но Павел был не без чувства юмора: он отправил Чарторыйского посланником в Турин, – туда же отправили посланником того, с кем когда-то согрешила его первая жена Наталья Алексеевна… Нужно сказать, этот адюльтер вовсе не был банальным и водевильным: дочь вскоре скончалась, оставив в душе одинокой Елизаветы неизгладимый след. А сама Елизавета оказалась столь глубокой натурой, что Адам Чарторыйский был верен ей вплоть до их новой встречи, которая состоялась лишь через 15 лет… Разгоралась эпоха романтизма. Ее бури уже стучались и в двери царских покоев…
«Бессильное божество»
11 марта 1801 года заговорщики ворвались в Михайловский замок и убили императора Павла. Политическую подоплеку этого события мы рассматривать здесь не будем. Для нас сейчас важнее чисто человеческий аспект разыгравшейся драмы. В ту ночь по сырым залам только что возведенного дворца бродили ошалевшие от вина и крови офицеры-заговорщики. Солдаты хранили мрачное и, казалось тогда, грозное молчание: они любили покойного императора. Бились в истерике новый царь Александр и его мать Мария Федоровна… Единственная, кто сохранил присутствие духа в эти минуты, была «тихоня» Елизавета. Она вела переговоры с заговорщиками, успокаивала солдат, утешала Марию и Александра.
Гроза миновала, и Елизавета, уже императрица, опять отошла в тень. «Тогдашним обществом правила вдовствующая императрица Мария Федоровна, пример всех семейных и общественных добродетелей, «жена сильная», о коей гласит Святое Писание, в преклонных летах еще блиставшая величественною красотою; пышность истинно царскую умевшая сочетать с бережливостью истинно народолюбивою. В тихом величии скромно стояла близ нее Елизавета Алексеевна, и этому бессильному божеству тем не менее усердно воссылались молитвы» (Ф.Ф. Вигель, «Записки».) Елизавета и впрямь была задвинута в самую глубокую тень при русском Дворе. Не с ней открывал новый царь балы, хотя и был сочинен полонез «Александр, Елизавета! Восхищаете вы нас» (этот полонез, напомним, в «Войне и мире» открывает первый бал Наташи Ростовой). Однако даже для декоративно-представительских целей царь предпочитал то сестру Екатерину, то жену историка Карамзина, то княгиню Зинаиду Волконскую, то супругу брата Николая юную Александру Федоровну. Для более интимных дел была Марья Антоновна Нарышкина, о которой знаток женщин М.И. Кутузов как-то заметил, что женщинам все простить можно за то только, что среди них есть такая обворожительная, как Марь-Антонна.
Елизавета Алексеевна даже содержание получала слишком скромное для царицы и не могла позволить себе благотворительность. Она жила почти затворницей и, тем не менее, была кумиром дворянской молодежи. Чем глубже становилось разочарование в царе, тем пристальнее в обществе думали о добродетелях несчастной покинутой царицы. Много позже декабристы будут вынашивать планы возведения Елизаветы на российский престол. Тогда-то и напишет юный Пушкин стихи, вроде придворно-одические по форме и вполне крамольно-гражданственные по своему подтексту:
Небесного земной свидетель, Воспламененною душой Я пел на троне добродетель С ее приветною красой. Любовь и тайная свобода Внушали сердцу гимн простой, И неподкупный голос мой Был эхо русского народа. («Ответ на вызов написать стихи в честь Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Елизаветы Алексеевны»)
И все же правда жизни была намного сложней. Не только обстоятельства и несовпадения характеров сделали Елизавету чужой в царской семье. В чем-то как раз они с Александром совпадали: оба были детьми сверхчувствительной, замешанной на рефлексии и мечтаниях предромантической эпохи, – эпохе сентиментализма. Только в Александре это выразилось как слабость («властитель слабый и лукавый» «к противочувствиям наклонный»). А образ Елизаветы та же чувствительность окутала чарующей дымкой. К тому же Александр I в своей рефлексии был слаб, а Елизавета – сильна. Как заметил один современник, она, скорей, талантлива, чем умна, и талант ее проявляется обычно именно в непредвиденных обстоятельствах. Вспомним ее поведение 11 марта 1801 года. Но с Александром они были слишком сложными и тонкими натурами, и это мешало сближению. У гораздо более простой, чувственной и бытовой Нарышкиной царь отдыхал душой и телом. К тому же Нарышкина подарила ему дочь Софью, – а Елизавета… Она тоже родила дочь, уже вторую, которую назвала в честь себя, но и Лизонька скончалась во младенчестве. И отцом малютки опять стал не царь… Им был красавец кавалергард Алексей Охотников. Роман Елизаветы и Охотникова продолжался всего два года: 1805–1807 гг. Опять адюльтер? По форме – да. По содержанию – глубочайшая страсть, которая и разрешилась в духе времени: романтическим ударом кинжала. При выходе из театра Охотников был смертельно ранен. Говорили, что это сделали по приказу брата царя Константина Павловича: от поражений в войне с Наполеоном русский трон зашатался. В царской семье (прежде всего, Мария Федоровна) посчитали, что заговорщики могут разыграть карту Елизаветы, а Охотников при ней будет вроде графа Орлова, – к тому же он любим и популярен в свете и гвардии. Память о смутах 18 века была еще так жива… И тогда, пренебрегая всеми «приличиями» и реальными опасностями, Елизавета кинулась к постели умирающего возлюбленного. Когда Алексея не стало, она поставила памятник на его могиле. Мраморной женщине, что скорбит над погребальной урной, были приданы черты портретного сходства с Елизаветой…
Потеряв любимого и ребенка, Елизавета полностью замкнулась в себе. Из Зимнего она переселяется в Эрмитаж. Здесь, среди великих произведений искусства, она решает угаснуть. О том, что жить больше незачем, Елизавета постоянно пишет своей матери. «Гроза 12-го года» вырывает ее из пятилетнего оцепенения. Она старается поддержать впавшего в растерянность Александра. В своих предсказаниях царица проявляет талант стратега. Родным в Германию она пишет: «Чем успешнее Наполеон станет продвигаться вперед, тем меньше ему придется рассчитывать на примирение… Каждый сделанный им шаг по безбрежной России приближает его к пропасти. Посмотрим, как ему удастся перенести здешнюю зиму». Елизавета как в воду глядела. Но изгнание Наполеона поначалу не привело к каким-то счастливым переменам в ее личной жизни. Посреди своих триумфов царь откровенно третировал жену. На одном из балов «танцующего» Венского конгресса он заметил во всеуслышанье записным комплиментщикам его жены: «Вы говорите, она прелестна? Я этого вовсе не нахожу!» Стали ходить упорные слухи, что русская царица в Петербург не вернется, что она останется в Германии…
И все же Елизавета вернулась в Питер. Мы уже говорили, что нелюбовь царя в какой-то мере компенсировалась преклонением народа, – стихи Пушкина написаны как раз в это время. Гораздо важней для нее, однако, были перемены, происшедшие с Александром. Победа над Бонапартом душевно надломила царя. Здесь кроется и загадка душевной драмы самого Александра, и та горько забавная историческая истина, что чем более громкие победы одерживает Россия, тем глубже сразу же окунается в ледяную ванну реакции. В самом деле, так было и в 19, и в 20 веке… По всей видимости, Александр тогда был троекратно напуган. Он испытал стресс и от угрозы 12-го года, и от не заслуженных им лично триумфов русского оружия (чего он не мог не понимать и достаточно остро чувствовать), и в то же время необходимо было как-то «разгрестись» с последствиями революций и войн в Европе, установить некую систему отношений, гарантирующую стабильность внутри страны и в европейских делах. И это при том, что сам Александр старел, душевно слабел, – весь опыт жизни убеждал его в преходящности славы и бренности земного благополучия. Бурные и свободолюбивые истинные герои «12 года» казались ему чуждыми и опасными. И они все больше напоминали ему тех удальцов, что убили его отца… Да, призрак убиенного при попустительстве Александра родителя все чаще маячил перед ним, мучая угрызениями совести и страхом. Весь этот психоневроз умело раздували корыстные люди вроде Аракчеева.
Говоря попросту, дитя эпохи сентиментализма с ее культом чистой и безмятежной частной жизни на лоне природы, Александр слишком неуютно чувствовал себя в новом времени, – времени романтических страстей и честолюбивых устремлений. Он оказался победителем главного героя этой новой эпохи, – Наполеона, но был сам раздавлен своим случайным триумфом. (Заметим в скобках, что Бонапарт тонко подметил: при всем уме есть в Александре какой-то «душевный изъян»). После 1814 года царь довольно быстро теряет популярность внутри страны. В личной жизни он тоже терпит фиаско: умирает его горячо любимая дочь от Нарышкиной Софья. Царь порывает с несравненной «Марь-Антонной» и погружается в мистические искания. И вот здесь он неожиданно находит понимающего человека, исстрадавшееся сердце, – сердце своей жены! Ей ли, всю жизнь одинокой, потерявшей двух детей, не понять его! Постаревшие «Амур» и «Психея», эти творения ушедшей эпохи «чувствительности», наконец, подружились… Нужно сказать, немалую роль сыграл в этом всегда крайне тепло относившийся к Елизавете Н.М. Карамзин, который в это время становится как бы оракулом всего царского семейства. Карамзин категорически заявляет Александру, что тот должен завершить свое царствование истинно благим делом, – примирением с супругой. Оплакивание Александра I2 сентября 1825 года Александр и Елизавета отправляются на юг для лечения императрицы. Увы, умилительный хеппи-энд надолго не затянулся: в ноябре того же года царь подхватил какую-то кишечную инфекцию и быстро угас на руках жены в городе Таганроге. Перед смертью он прижал к сердцу руку своей «Элизы»…
Для Елизаветы начался последний год ее жизни. Весь этот год она медленно продвигалась к Петербургу в погребальном кортеже своего супруга, надломленная физически и душевно. Известие о восстании декабристов, о восшествии на престол Николая, – все воспринималось ею как бы сквозь дымку потусторонности. Не доезжая до Москвы, Елизавета тихо угасла в Белеве, – городке, тесно связанном с юностью гения эпохи русского предромантизма В.А. Жуковского. А из Питера в смиренный Белев на всех парах неслась встревоженная свекровь. Ворвавшись в помещение, где только что умерла Елизавета, Мария Федоровна тотчас опечатала, а затем и уничтожила архив ненавидимой ею всю жизнь старшей невестки…
Не говори с тоской: «Их нет!», Но с благодарностию: «Были!..» (В.А. Жуковский)
Отправлено: 13.08.10 08:26. Заголовок: Малка пишет: Однажд..
Малка пишет:
цитата:
Однажды к Луизе явился красивый почти мальчик великий князь Александр и холодно произнес: «Ваше высочество, мне велено сделать вам предложение» – «Ваше высочество, мне велено дать вам согласие!» – испуганно ответила девочка.
Н-да. Малка пишет:
цитата:
он неожиданно находит понимающего человека, исстрадавшееся сердце, – сердце своей жены!
От судьбы не уйдешь! Настигла-таки любовь супругов. Лучше поздно, чем никогда.
Сообщение: 719
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
16
Отправлено: 14.08.10 23:16. Заголовок: Насколько я знаю, су..
Насколько я знаю, существует версия, что Елизавету убили. Императрица была убита в ночь с 3 на 4 мая в Белёве, ибо Николай I и его мать считали Елизавету опасной для новой власти, как имевшей взгляды, близкие декабристским. Свежей была и традиция XVIII столетия, большую часть которого в России правили женщины. Здесь много неясного. Зачем понадобилось Марии Фёдоровне, старой, отягощённой болезнями женщине, мчаться в Белёв по раскисшим весенним дорогам? Для того чтобы удостовериться в смерти? Договориться, чтобы Императрица не претендовала на трон? Зачем Николай I и его мать сожгли большую часть попавших им в руки бумаг покойной, в том числе, возможно, и её обширный дневник с 1792 по 1826 годы? Слух, распространённый камер-фрейлиной В.М. Волконской, об обстоятельствах смерти государыни: В питье ей был подсыпан яд. Тело подменили. Страдавшая бессонницей княжна в день смерти Императрицы, на заре, якобы, увидела, как двое неизвестных вынесли тело Елизаветы из спальни. Встав с постели и прокравшись за ними, фрейлина увидела: тело было брошено в пруд. Волконская разбудила слуг, труп подняли со дна. Вернуть к жизни Императрицу не удалось.
Сообщение: 732
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
16
Отправлено: 20.08.10 08:05. Заголовок: По-своему Николай I ..
По-своему Николай I был внимательным отцом, но, тем не менее, отцом-императором, больше владыкой, нежели родителем. Он позаботился о прекрасном образовании сыновей и дочерей, тщательно следил за их успехами, карал за неудачи, мальчиков назначал шефами гвардейских и армейских полков, а наследника престола еще и активно приобщал к государственной деятельности.
Однако трудно поверить, что Александр Николаевич ощущал неизбывное семейное тепло и постоянное родительское внимание. Вмешательство же Николая I в учебный процесс сыновей, общение его с ними носили характер набегов сеньора на владения вассалов, вассалы трепетали, но ближе сеньор им от этого не становился.
Николай I был суров не только к сыновьям, но и к дочерям. Скажем, великая княгиня Мария Николаевна была замужем, и весьма счастливо, за одним из Богарне, но ее отец считал этот брак мезальянсом и терпеть не мог мужа дочери. Во время визитов молодой четы в Россию Николай Павлович даже запрещал упоминать о новом титуле дочери, требуя, чтобы она по-прежнему звалась великой княгиней. Другая его дочь, Ольга Николаевна, страстно любила князя А. И. Барятинского, блестящего гусарского офицера. Император отправил его на Кавказ и всячески препятствовал продвижению по службе. Дочь же выдал за принца Вюртембергского, хотя о противоестественных наклонностях последнего шептались все европейские дворы.
Императрица Александра Федоровна, мать Александра Николаевича, Александра Федоровна, была женщиной приветливой и приятной во многих отношениях. Образованная и одаренная большим художественным вкусом, она всю жизнь была склонна к меланхолии и мечтательности, прерываемыми периодами бурной, но несколько непонятной активности. В молодости будущая императрица считалась «богиней красоты и грации». Именно ее Жуковский назвал «гением чистой красоты» (эта удачная строка прославилась благодаря Пушкину, который переадресовал ее А. П. Керн в широко известном стихотворении). Тот же Жуковский посвятил Александре Федоровне следующие строки: Все — и робкая стыдливость Под сиянием венца, И младенческая живость, И величие лица, И в чертах глубокость чувства С безмятежной тишиной, — Все в ней было без искусства, Неописанной красой!
Александра Федоровна никогда не употребляла слов «приказание» и «приказывать», говоря, что произносить их имеет право только самодержец, а она — всего лишь его супруга. О скромности притязаний императрицы свидетельствует и ее дочь Ольга Николаевна: «Главным назначением Мама было быть любящей женой, довольной своей второстепенной ролью...» Улыбка и доброе слово были у императрицы всегда наготове, но все это как-то походя, свысока, мельком. К тому же доброта ее никогда не выходила за пределы достаточно ограниченного круга тех лиц, кого судьбе было угодно к ней приблизить. Всю жизнь Александра Федоровна, по словам Тютчевой, прожила в золотой клетке, сооруженной ей мужем, и относилась к числу тех правительниц, которые способны спросить, почему народ не ест пирожных, если у него не хватает хлеба. Может быть и так, но... Когда некоторые дамы жаловались Московскому митрополиту Филарету на то, что императрица танцует и гоняется за развлечениями вместо того, чтобы думать о спасении души, тот обычно отвечал: «Возможно, но я думаю, что она танцуя попадет в рай, в то время, как вы еще будете стучаться в двери».
Как мы уже говорили, Александра Федоровна временами любила разнообразие, предпочитала, чтобы вокруг нее было оживленно, красиво, даже блестяще, отчего семье и придворным приходилось нелегко. Суматоха и бестолковщина перемещений двора, вызванных очередной причудой императрицы, достигала своего апогея летом: по дорогам между Царским Селом и Павловском, Петергофом и Гатчиной кочевали кареты и обозы, перемещая из одного пункта в другой придворных, мебель, прислугу, съестные припасы, гардеробы и т. п. Мало того, по распоряжению Николая I в нижней части Петергофа на берегу моря был разбит огромный парк, названный в честь любимой супруги Александрией. Здесь наскоро возвели несколько десятков построек, но все эти швейцарские шале, китайские пагоды, голландские мельницы и итальянские палаццо не были рассчитаны на долгую жизнь в суровых российских условиях. Они оказались настолько сырыми и холодными, что на стенах комнат императрицы росли грибы, а жаркая погода приносила другую беду: в помещениях становилось абсолютно нечем дышать. Зато со стороны этот городок выглядел не просто красиво, но и по-царски великолепно. В общем, хотели, как лучше...
К сорока годам Александра Федоровна заметно изменилась внешне. По словам очевидца: «Императрица обладает изящной фигурой и, несмотря на чрезмерную худобу, исполнена неописуемой грации. Ее манера держать себя далеко не высокомерна, а скорее обнаруживает в гордой душе привычку к покорности... Нервные конвульсии (память о 14 декабря 1825 года. — Л. Л.) безобразили черты лица, заставляя даже трясти головой. Ее глубоко впавшие голубые глаза выдавали сильные страдания, переносимые с ангельским спокойствием...» Сильные страдания — это о постоянных мигренях и невралгических болях, мучивших Александру Федоровну.
Женщина слабая и болезненная, она, как это часто случается, пережила мужа на пять лет, хотя ей приходилось трудиться зачастую не меньше венценосного супруга. По свидетельству маркиза де Кюстина: «Трудовой день императрицы начинается с раннего утра смотрами и парадами (она обязана была в них участвовать вместе с мужем. — Л. Л.). Затем начинаются приемы. Императрица уединяется на четверть часа, после чего отправляется на двухчасовую прогулку в экипаже... По возвращении — опять приемы. Затем она посещает несколько состоящих в ее ведении учреждений или кого-нибудь из своих приближенных. После этого сопровождает императора в один из лагерей (имеются в виду военные лагеря гвардии или армейского столичного гарнизона. — Л. Л.}, откуда спешит на бал. Так проходит день за днем...»
Именно она, а не Николай Павлович, могла написать Жуковскому письмо, в котором содержались не педагогические сентенции и требования жестче и больше спрашивать с наследника, а простые рассказы о том, чем повседневно заняты дети, во что они играют, что их тревожит и радует. Кстати, Александра Федоровна в отличие от своего мужа не переставала думать о том, какая печальная участь уготована ее первенцу. В 1826 году она пишет Жуковскому, находившемуся за границей: «Саша горько плакал перед троном, на котором он когда-нибудь будет коронован, я молила Бога о том, чтобы Он не допустил меня дожить до того дня!» Эти мольбы остались не услышанными.
Мать была для наследника престола безусловно понятнее и ближе, чем отец. Видимо, поэтому его память навсегда сохранила предрождественские праздники, устраиваемые в Зимнем дворце. Накануне Рождества в сочельник у императрицы обязательно ставилась елка (этот обычай был завезен в Россию из Пруссии именно Александрой Федоровной. Первая елка устроена ею в 1818 году, в год рождения наследника престола). Елочные праздники проводились для царских детей, но на это семейное торжество приглашалась вся свита. Каждый усаживался за отведенный ему стол, на котором стояли маленькие елки и лежали подарки (игрушки, книги, платье, серебро), а в гостиной возле большой елки проводились шуточные аукционы с ценными призами. Однако таких теплых воспоминаний у наследника сохранилось не много. Его мать, занимавшаяся по должности широкой благотворительностью, участвовавшая в обязательных официальных мероприятиях, также не могла уделять Александру Николаевичу достаточно много внимания. Его же доброе и влюбчивое сердце хотело гораздо большего.
Некоторое сближение Николая I с наследником началось слишком поздно, чуть ли не после женитьбы последнего. Может быть, этому сближению поспособствовало и то, что в конце 1830-х годов император стал жаловаться на ухудшение здоровья: его одолевали головокружения, колотье в боку, приливы крови к голове. Судя по симптомам, у монарха развилось какое-то заболевание сердечно-сосудистой системы, что в общем-то не удивительно при столь напряженном образе жизни. Именно в те годы Александр Николаевич смог по достоинству оценить степень увлечения отца историей, особенно биографиями великих государей. Он начинал понимать, что ничто человеческое Николаю I не чуждо: тот свободно говорил на трех европейских языках, прилично рисовал, любил музицировать и играть в пьесах Мольера во время домашних спектаклей.
Николай Павлович и Александр стали совершать совместные прогулки, во время которых отец без утайки рассказывал сыну, как Екатерина II заставила Петра III отказаться от престола, как его убили в Ропше, о судьбе своего отца Павла I. Подобные откровения, понятно, были сугубо конфиденциальными и доверительными, думается, что они способствовали выработке у нашего героя определенного отношения к власти. Правда, к этому времени у него появилась собственная семья, да и вообще свободного времени оставалось все меньше и меньше. Иными словами, запоздавшее сближение отца и сына получилось для обоих приятным, но несколько формальным; скорее всего император, наконец, заметил, что первенец вырос из коротких штанишек, стал помощником, на которого можно переложить часть государственных забот.
Различия же между монархом и его старшим сыном, хотя и проявлялись поначалу редко, выглядели довольно существенными; иначе и не могло быть, так как по уровню образования, по складу характера они оказались достаточно разными людьми. Свидетельством тому служат несколько случаев, замеченных и пересказанных окружавшими их придворными. Так, однажды, узнав, что Жуковский анализировал с наследником события 14 декабря 1825 года на Сенатской площади, Николай Павлович, имея в виду декабристов, спросил сына: «Саша, как бы ты наказал их?» Мальчик подумал и ответил: «Я бы их простил». Николай I вздохнул и, ни слова не говоря, вышел из классной комнаты. Вряд ли его умилило мягкосердечие сына, скорее он подумал о том, как легко рассуждать о прощении, будучи наследником, и как трудно решиться простить врагов престола, став самодержцем.
Во всяком случае, после этого разговора Николай Павлович упорно пытался внушить первенцу мысль о необходимости твердой руки в деле управления государством. Как-то Александр Николаевич в ответ на его вопрос сказал отцу, что Россия держится самодержавием и законом (именно этому учили его Жуковский, Сперанский и другие учителя). «Законом — нет! — возразил Николай I. — Только самодержавием и вот чем, вот чем, вот чем!» — трижды махнул он крепко сжатым кулаком. Даже предсмертная его фраза, обращенная к сыну, была весьма характерна для их отношений: «Держи все, держи все», — сказал император и сопроводил свои слова энергичным жестом, показывая как это все надо держать. Но подобные советы и наставления Николая Павловича пропадали втуне, Александр II не мог и не собирался им слепо следовать, хотя и отказываться от строгости и твердости действий не был намерен.
Из братьев и сестер ближе всех к наследнику престола и по возрасту, и по образу мыслей стоял великий князь Константин Николаевич. Его фигура для нас особенно интересна, так как роль великого князя в реформах 1860 — 1870-х годов была очень велика. Константин с детства готовился отцом к руководству Морским ведомством, недаром воспитателем его стал знаменитый полярный исследователь и моряк Ф. П. Литке. В семье, где мужчины отличались высоким ростом, крепкими мускулами, военной выправкой, великий князь рос ребенком относительно хилым, тщедушным. Его дядя, великий князь Михаил Павлович, душевной чуткостью отнюдь не блиставший, без обиняков называл племянника Эзопом. В семье, где предпочитали чтению физические упражнения, он рос любителем литературы и музыки (в зрелые годы профессионально играл на виолончели и фортепиано, чуть хуже — на органе). За это на него зачастую сыпались насмешки и упреки: «Костя с книжками, Костя скучен, Костя педант». А этот «педант», хотя и любил общество взрослых, мог при случае расшуметься и разрезвиться так, как все его братья и сестры вместе взятые.
С помощью постоянных упражнений Константин Николаевич избавился от физической немощи и сутуловатости, но блеск военной славы, в отличие от многих других Романовых, не слишком его прельщал. В юности он написал записку о возможности взятия Константинополя с моря; а в 1849 году получил из рук фельдмаршала И. Ф. Паскевича Георгиевский крест за боевые заслуги в Венгерском походе (честно говоря, никаких ратных подвигов в этом походе великий князь не совершил). Вот, пожалуй, и все его достижения на поле брани.
Морское же ведомство под руководством Константина Николаевича быстро набирало силу. Его руководитель пожертвовал 200 тысяч рублей личных средств на строительство новых паровых кораблей, в то время как правительство отказалось выделить деньги, ссылаясь на отсутствие их в казне. Однако прославился великий князь не только этим. Он, видимо, хорошо усвоил слова Жуковского, наставлявшего его в юношеские годы: «Революция есть безумно губительное усилие перескочить из понедельника прямо в среду. Но и усилие перескочить из понедельника назад в воскресенье столь же... губительно». Будучи моложе наследника на девять лет, Константин Николаевич, похоже, раньше брата понял, что реформы в России необходимы и неизбежны. Причем, как он считал, речь должна идти не только об отмене крепостного права. Иначе «Морской сборник» — сугубо официальный орган Морского ведомства вряд ли бы стал одним из самых либеральных печатных изданий в стране, поднимавшим темы суда, отмены телесных наказаний, свободы слова. Кроме того, в недрах ведомства готовилось изменение флотского судопроизводства, во многом предвосхитившее аналогичную общероссийскую реформу 1861 года.
Константин Николаевич уже с середины 1850-х годов ясно представлял себе, что именно в государстве требует перемен. «Положение, - отмечал он, - становится тем важнее, что теперь явились с новою силою... важно жизненные вопросы... а именно: о крепостном праве, о раскольниках, о крайней необходимости устроить судопроизводство и полицию нашу так, чтобы народ находил где-нибудь суд и расправу, чтоб приказания правительства исполнялись и чтоб высшие правительственные лица не были вынуждены для достижения благих целей прибегать к незаконным средствам». Заслуга великого князя состояла и в том, что он вырастил в буквальном смысле этого слова целую плеяду деятелей будущих реформ. Один из них, П. П. Семенов, взял на себя труд подсчитать, что из пятидесяти человек, игравших достаточно важные роли в разработке крестьянской реформы, двадцать вышли из недр Русского Императорского Географического общества, которым долгие годы руководил Константин Николаевич и которое было своеобразным штабом реформ 1860-х годов.
Среди высшей петербургской бюрократии великий князь приживался с трудом и так никогда и не стал для нее «своим человеком». В конце 1850-х годов он первым принял на себя огонь, открытый реакционерами по деятелям, поддерживавшим планы реформирования страны. Противники преобразований, не осмеливаясь критиковать императора, с удвоенной энергией обрушились на его брата, называя того «якобинцем», «красным» и распуская о нем всяческие нелестные слухи. Будучи человеком высокообразованным, инициативным, реформатором по убеждениям, он одновременно имел несчастье быть заносчивым, высокомерным с министрами и сановниками. Как отмечали современники, внимательным и чутким Константин Николаевич оставался только с членами небольшого кружка, сплотившегося вокруг него (эти люди назывались «константиновцами»). Немудрено, что большая часть дворянства недолюбливала великого князя — одни из-за того, что считали его «отцом» крестьянской реформы, другие потому, что видели в нем символ бюрократического, верхушечного проведения реформ, отстранения от них представителей общества.
Однако у главы Морского ведомства непросто складывались отношения не только с дворянством и высшей бюрократией. Случались у него недоразумения и со старшим братом. В феврале 1855 года он, принося присягу на верность новому императору, заявил: «Я хочу, чтобы все знали, что я первый и самый верный из подданных императора». Почему Константину Николаевичу потребовалось специально подчеркивать свою верность брату-венценосцу? Видимо, это был не слишком завуалированный ответ на слухи (упорные, но совершенно неосновательные), согласно которым великий князь якобы во всеуслышание заявлял, что наследником престола должен считаться он, так как Александр родился тогда, когда их отец был еще только великим князем; первенцем же императора Николая I является именно он, Константин. Эти слухи, по словам очевидца, «...возбуждали недовольство императора и беспокоили его». Подобная реакция Александра II вполне естественна, впрочем, вряд ли дело было только в слухах. Константин Николаевич, решительно преобразовавший не только аппарат Морского ведомства, но и российский флот, горячо отстаивавший отмену крепостного права, судебную, земскую и другие реформы, многим современникам представлялся истинным инициатором и мотором преобразований. Императора же, стоявшего во главе реформаторских процессов и считавшего сделанное им в 1860-х годах украшением и смыслом своего царствования, громкая слава брата не могла не раздражать.
В результате, отношения между ними были не всегда ровными и, что называется, братскими. На протяжении своего царствования Александр II, с одной стороны, использовал главу Морского ведомства на самых важных и «горячих» постах, а с другой — всячески пытался поставить великого князя на место, указывая на его подчиненное положение по отношению к венценосцу. В 1859 году, выговаривая Константину по поводу серьезной размолвки того с братом Николаем, император заявил: «Ты и брат Николай, вы оба служите мне, и ваше дело состоит в том, чтобы друг другу помогать, а не ссориться». Через три года, отправляя великого князя в Польшу, Александр Николаевич писал ему: «Не забывай, что будучи моим наместником... служи мне верою и правдою в Польше...» По уже знакомой нам схеме Россия и монарх сливаются в этих словах в единое целое, подчеркивая тем самым, что великий князь является лишь первым подданным среди всех подданных императора. После трагической гибели Александра II Константин Николаевич оказался невостребованным новым главой государства (отношения с наследником престола Александром Александровичем, будущим Александром III, не сложились у него с давних пор). Он прожил остаток жизни в Крыму в окружении друзей и семьи.
С другими братьями и сестрами особо близких отношений у нашего героя не выстроилось. Они были гораздо моложе его, поэтому детские воспоминания связывали их мало, к тому же постоянное подчеркивание особого положения Александра отдаляло их от него. Для постоянного общения с братьями и сестрами позже у наследника, а затем монарха, не оставалось достаточно времени, да и политические их симпатии порою не совпадали. Великий князь Николай Николаевич не был ни одарен никакими особыми талантами, ни воспламенен какой-то высокой идеей, что он блестяще продемонстрировал во время Русско-турецкой войны 1877 — 1878 годов, являясь не более, не менее как главнокомандующим русской армии. По замечанию злого на язык, но умного насмешника П. В. Долгорукого, великий князь «...имеет особую слабость, в которой он вряд ли найдет себе соперника, Он выводит и улучшает породы кур». Справедливости ради скажем, что Долгорукий ошибся, поскольку в выборе хобби Николай Николаевич не был так уж одинок. Римский император Диоклетиан в свое время тоже не без успеха занимался сельским хозяйством и даже оставил ради выращивания то ли спаржи, то ли капусты все государственные посты, чего великому князю, к сожалению, сделать не разрешили.
Другой брат Александра II великий князь Михаил Николаевич по своим способностям находился, как говорили знающие люди, «на полдороге» между Константином и Николаем. Он был чрезвычайно высокомерен и горд, что делало его непопулярным и среди высшей бюрократии, и в обществе. К преобразованиям старшего брата Михаил Николаевич относился подчеркнуто негативно, поскольку не переносил ни либеральных, ни, тем более, радикально-демократических идей и начинаний. Сестры же Александра II, как и положено великим княжнам, были достаточно рано выданы замуж, и их пути со старшим братом разошлись. Да и в детстве, как вспоминала Ольга Николаевна, им постоянно напоминали, что Александр — это особая статья, его ждет престол, а потому относиться к нему необходимо то ли с почтением, то ли просто не докучать ему своими детскими «глупостями».
Нельзя, наверное, безапелляционно утверждать, что в отцовской семье Александр Николаевич был постоянно одинок и несчастен. Он очень любил мать и сестер и с удовольствием проводил с ними свободные часы. Однако вряд ли приходится спорить с тем, что особое положение наследника престола, заметная разница в возрасте, а иногда и в уровне образования сказывались в его отношениях с родными. Может, он и не был одинок, но постоянно ощущал холодок одиночества (избранности); может, он и не был отчаянно несчастлив, но крайне редко чувствовал себя счастливым.
Ляшенко Л. М. Александр II, или История трех одиночеств
Отправлено: 21.08.10 11:03. Заголовок: Татьяна пишет: Вме..
Татьяна пишет:
цитата:
Вмешательство же Николая I в учебный процесс сыновей, общение его с ними носили характер набегов сеньора на владения вассалов, вассалы трепетали, но ближе сеньор им от этого не становился.
Татьяна пишет:
цитата:
Мать была для наследника престола безусловно понятнее и ближе, чем отец. Видимо, поэтому его память навсегда сохранила предрождественские праздники, устраиваемые в Зимнем дворце. ... Однако таких теплых воспоминаний у наследника сохранилось не много. Его мать, занимавшаяся по должности широкой благотворительностью, участвовавшая в обязательных официальных мероприятиях, также не могла уделять Александру Николаевичу достаточно много внимания. Его же доброе и влюбчивое сердце хотело гораздо большего.
Неудивительно, что Алекс вырос неуверенным в себе и постоянно искал внимания у женщин. Что касается НП, тот вообще не слишком любил сына.
Сообщение: 904
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
9
Отправлено: 22.08.10 10:55. Заголовок: Мне симпатичен Конст..
Мне симпатичен Константин. Алексу нужны были единомышленники, люди действия, а не пустые болтуны.
В БН Алекс не отличался особой подозрительностью и не страдал от зависти к чужой славе. Но что можно сказать точно, с женой ему не повезло. Она не сумела сделать его счастливым, избавить от тотального одиночества. Это удалось только Екатерине Долгорукой.
Отправлено: 23.08.10 08:06. Заголовок: Татьяна пишет: Може..
Татьяна пишет:
цитата:
Может, он и не был одинок, но постоянно ощущал холодок одиночества (избранности); может, он и не был отчаянно несчастлив, но крайне редко чувствовал себя счастливым.
Бедный, бедненький мой Сашенька! Я очень люблю Алекса! Вот кто недополучил любви и тепла, а ему предстояло решать самые сложные задачи, самые запутанные проблемы! В БН Дима Исаев сумел передал черты настоящего, исторического цесаревича. Поиск тепла и настоящих друзей, доброта и государственное мышление, отсутствие снобизма и истинный аристократизм - вот что привлекает в нем.
Сообщение: 753
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
16
Отправлено: 23.08.10 23:45. Заголовок: "Один из хорошо ..
"Один из хорошо осведомленных очевидцев событий обронил интересную фразу: «Александр II был женолюбом, а не юбочником». Различие достаточно тонкое, но в нем есть кое-какой смысл. Не знаю, что имел в виду автор этого афоризма, но, думается, нечто вроде того, что «случаи» и мимолетные романы, которые могли бы удовлетворить обычного юбочника, совершенно не затрагивали сердца императора и не давали никакого успокоения его душе. Он был не сладострастен, а влюбчив и искал не удовлетворения своих прихотей, а глубокого настоящего чувства. В этом чувстве его привлекали не столько высокий романтизм или острые ощущения, сколько желание обрести подлинный покой, тихий и прочный семейный очаг. Ведь брак с Марией Александровной был не обычным семейным союзом, а скорее договором о сотрудничестве, заключенным сторонами для выполнения определенных государственных обязанностей."
Ляшенко Л. М. Александр II, или История трех одиночеств
У него не было сыновей, только дочери, и Сальху семья полюбила, поэтому он взял мальчика в дом и позаботился о его статусе. Документы были оформлены уже в подростковом возрасте.
Что говорить, Бунин был более ответственным по отношению к сыну, чем ИИ по отношению к Анне, но и обстоятельства были разные.
ИИ сначала не собирался делать Анну дворянкой. Позднее, когда начала мучить совесть, он стал задумываться о судьбе Анны.
Когда мы говорим об эпохе романтизма, нам бывает трудно совместить два ее лика: героический (лик Наполеона) и тот уютный мир «венского» романтизма, романтизма Шуберта и Штрауса, который культивирует скромные радости бытия. Александр и Елизавета в какой-то степени «выпали» из эпохи «бурного» романтизма. Наследовавшие им Николай и Александра вполне (по первоначалу) соответствовали своему времени посленаполеоновского «венского» романтизма.
Правда, Николай довольствовался чисто внешней романтической атрибутикой: любовью к рыцарскому антуражу да романами сэра Вальтера Скотта, – он и Пушкину советовал, как известно, переделать «Бориса Годунова» в роман на манер шотландского «чародея». Но сам Николай был натурой весьма прозаической и прагматичной, и сам любил повторять про себя: «Мы, инженеры…»
А вот его жена… О ней наш дальнейший рассказ. Старшая дочь прусского короля Фридриха-Вильгельма Третьего и королевы Луизы родилась в 1798 году. Ее нарекли Шарлоттой, –потому что это было популярное имя в семье прусских королей.
Отец Лоттхен был натурой совершенно непримечательной, зато мать, королева Луиза, считалась первой красавицей своего времени. Она пыталась кружить голову Наполеону, ей самой вскружил голову русский царь Александр, но в итоге войн и мужских обманов бедняжка умерла молодой, в 34 года, с разбитым сердцем и почти потерянною короной. Детские годы Лоттхен провела в Мемеле, – нынешней Клайпеде, – это почти все, что оставил ее отцу от Прусского королевства Наполеон. Хорошо, однако, то, что хорошо кончается: Бонапарт был побежден, а подросшая Лоттхен сосватана за брата русского царя великого князя Николая Павловича. Все было до ужаса мило и по-немецки сентиментально: юные Николай и Шарлотта считались едва ли не самой красивой парой в Европе и влюбились друг в друга с первого взгляда. Конечно, этот союз «крепил русско-германскую дружбу» на том этапе, но был со стороны «молодых» совершенно лишен и намека на прагматизм. Российская императорская корона Лоттхен вроде бы не светила: наследником Александра считался Константин. Но она и не расстраивалась по этому поводу: своего жениха Шарлотта сразу предупредила, что ей нравятся лишь «маленькие, милые, уютные и удобные вещицы». Ни один из этих эпитетов к российской императорской короне, конечно, не подходил.
В 1816 году была сыграна пышная свадьба, и принцесса Шарлотта Прусская стала именоваться великой княгиней Александрой Федоровной. В отличие от супруги царя Александра Первого бывшая «Лоттхен» сразу пришлась русскому Двору «ко двору». Свекровь полюбила ее все с той же немецкой сентиментальностью, – экс-Лоттхен отвечала ей тем же. Не слишком образованная, любезная, очень «понятная» и «своя», веселая, счастливая, красивая, умопомрачительно грациозная, Александра Федоровна стала украшением русского Двора. Царь Александр любил именно с ней открывать балы. Юный Пушкин пленился ею и оставался шутливым почитателем А.Ф. всю жизнь. Она тоже платила ему большой приязненностью. Пушкин отмечал в ней легкость духа и человечность счастливого существа. А уж ее красота и изящество… При Дворе молодую прозвали Лалла-Рук в честь героини романтической поэмы Т. Мура. Такой и запечатлел ее Пушкин в «Евгении Онегине»:
…в умолкший тесный круг, Подобно лилии крылатой, Колеблясь, входит Лалла-Рук, И над поникшею толпою Сияет царственной главою И тихо вьется и скользит Звезда-харита средь харит.
Настоящая дружба связала Александру Федоровну с ее учителем русского языка – В.А. Жуковским. Вероятно, это была единственная в 19 веке русская государыня, которая даже при помощи Жуковского не смогла «превозмочь» русский язык, зато человеческие качества Василия Андреевича она оценила сполна и именно ему поручила воспитание своего первенца. А в «тесном кругу» семьи и придворных она прекрасно обходилась родным немецким и общеупотребимым французским… Хотя русские стихи читала и любила, и понимала их сердцем больше, чем муж-коронованный «инженер»…
Трудно сказать, до какой степени Александра и Николай были «не в курсе» планов царской семьи именно им передать императорскую корону. Согласно официальной версии, только в 1819 году Александр Первый объявил им об этом. И молодожены разрыдались, – так они не хотели вылезать из уютного мирка своего счастья в мир большой политики! Однако же в 1818 году Александра Федоровна родила своего первенца, и рожать свекровь погнала ее в Москву, – а это уже был знак того, что ожидается появление на свет не просто члена царской семьи, но возможного будущего государя. С немецкой аккуратностью Александра Федоровна «не подкачала» и родила сына Александра. Правда, роды были непростыми, а главное, Александра Федоровна вдруг испытала огромную тревогу за будущее младенца. Вещее сердце матери: ведь родился будущий Александр Второй!.. Это ощущение тревоги ей запомнилось навсегда. Когда через несколько лет маленькому Александру Николаевичу объявили, что он станет наследником престола, мальчик горько расплакался. Снова предчувствие? Может быть… Однако счастливые и во всех смыслах «безукоризненные» Николай и Александра больше подходили на роль императорской четы, чем взбалмошный, бездетный Константин и его морганатическая супруга полячка княгиня Лович.
Сенатская площадь 14 декабря 1825г.Итак, когда Александр Первый умирает, все узнают, что императором должен стать по его завещанию Николай. Мы прекрасно знаем, что тогда началась «смута»: восстание некоторых гвардейских частей на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. Этот день был самым страшным в жизни Николая и Александры: оба понимали, что не только корона, но и сама их жизнь висит на волоске. С того дня Александра Федоровна стала страдать нервным тиком, а Николай сделался упрямым и жестоким, что пугало ее.
На робкие просьбы жены помиловать декабристов Николай гневно вскричал: «Как ты можешь говорить мне об этом, – ты, ты! Ведь они хотели убить твоих детей!..» Это был, конечно же, «аргумент»: Александра отступила. Но волнения тех дней еще скажутся. Вскоре Александра Федоровна родит третью дочь, которую назовут в ее честь. Александра-младшая будет разительно отличаться от упрямых и бойких старших своих сестер Марии и Ольги тихим нравом, задумчивостью, мягкостью. Она станет любимицей матери и всей семьи, и угаснет в 18 лет, – это будет второй страшный удар для Александры Федоровны. Сия «семейная» подоплека многое объяснит нам в политике Николая…
Летом 1828 года Николай и Александра делают визит в Берлин. Здесь, при Дворе отца, русская императрица отпразднует свое 30-летие. Праздник этот войдет в историю немецкой культуры. Еще бы: лучшие поэты воспоют выдержанный в духе средневековых турниров праздник Белой Розы, – так поэтически называют саму Александру Федоровну. Правда, на торжестве не будет любимого мужа: он срочно уедет в Россию «по делам». Среди этих «дел» – подготовка главного подарка для супруги.
Вскоре после возращения в Питер Александра Федоровна стала хозяйкой еще одного дворца. Шотландец А. Менелас воздвиг в Петергофе здание в духе английских загородных коттеджей, – так его и прозвали: Коттедж. Конечно, герои Диккенсовых хеппи-эндов сочли бы эти апартаменты чересчур пышными, но с точки зрения русской царицы, здесь все было так, как любила она: «маленькое, уютное, удобное и милое».
Отправлено: 02.10.10 18:17. Заголовок: Татьяна пишет: един..
Татьяна пишет:
цитата:
единственная в 19 веке русская государыня, которая даже при помощи Жуковского не смогла «превозмочь» русский язык
А над Мари смеялась!
Татьяна пишет:
цитата:
Нелидова отдает все деньги, которые ей завещал царь (200 тысяч), на благотворительные нужды, оставшись не только без средств к существованию, но и без крова, – ведь до этого, как большинство фрейлин, она жила во дворце.
Она действительно любила! Или была очень умна и расчетлива. Сделав бескорыстный жест, получила содержание на всю оставшуюся жизнь. Татьяна пишет:
цитата:
Императрица устраивает форменный бунт. И отнюдь не на коленях: она собирается в Италию и забирает с собой Вареньку. Две недели идут приготовления к поездке. Две недели Николай не говорит жене ни слова, – это единственная, но какая размолвка в их долгой совместной жизни!.. Через несколько дней после отъезда жены царь срывается с места и летит вослед путешественницам. В Неаполе они соединяются. О чем говорили все трое, знают только они. Но в Питер троица возвращается вроде бы примиренной.
Оказывается, Шарлотта не всегда была такой уж покладистой на измены.
Отправлено: 02.10.10 23:43. Заголовок: Татьяна пишет: ато,..
Татьяна пишет:
цитата:
ато, как всякий деспот и собственник, он ревниво следит за своей супругой. К ней приставлена графиня Софья Бобринская. Правда, она становится лучшей подругой царицы, – именно Бобринская иногда сопровождает и ее в маскарад… Впрочем, в отличие от мужа и рано повзрослевших дочек императрица может позволить себе разве что легкий флирт, «мазурочную болтовню», – не больше. На официальных балах царь сам утверждает список тех, с кем будет танцевать его жена, причем чаще раза в два года ни одна фамилия в списке не повторяется…
Сообщение: 937
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
9
Отправлено: 04.10.10 10:17. Заголовок: Ого! Не наши ли это ..
Ого! Не наши ли это Долгоруковы? Скажем, кузина ПМД?
Помните наш спор по поводу наследования имения? Вот, пожалуйста! Скорее всего, она тоже была от крестьянки. Ведь вряд ли князь легко завел связь с незамужней дворянкой. Как бы то ни было, в реальной истории можно найти сотни, тысячи примеров самых разнообразных прецедентов, подтверждающих все, что угодно! Вот разве что во дворе дома Корфов вертолет не мог приземлиться, ибо не изобрели еще!
Татьяна пишет:
цитата:
Через несколько дней после отъезда жены царь срывается с места и летит вослед путешественницам. В Неаполе они соединяются. О чем говорили все трое, знают только они. Но в Питер троица возвращается вроде бы примиренной.
Почему-то не испытываю сочувствия ни к одному из них. Шарлотту не жалко, потому что примирилась с участью мебели.
Сообщение: 437
Настроение: Все проходит...
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
12
Отправлено: 04.10.10 12:49. Заголовок: МА явно не из Долгор..
МА явно не из Долгоруких. Женой ПМД стала где-то в 1819.
Екатерина, скорее, из кузин. Может, у деда был брат, и она его дочь. Но сценары об этом факте знали точно и использовали его, превратив Екатерину в Петра и несколько драматизировав ситуацию.
Отправлено: 04.10.10 14:38. Заголовок: и передал имение сво..
и передал имение своей внебрачной дочери Екатерине Александровне, в замужестве Долгоруковой. =====
Не понял, почему не может быть МА?
Это объясняет ее жестокость и мстительность. В детстве натерпелась унижений. Отец пристроил ее за ПМД, горевавшего после смерти деда с бабкой, в приданое дал богатое имение. МА тщательно пеклась о фамилии, не выносили связей с крепостными. Не потому ли, что у самой рыльце в пушку?
Александр II воспитывался, не испытывая прямого политического давления со стороны педагогов. Основой его образования, как уже говорилось, стало нравственное начало, этические принципы и ценности. Именно этим целям были подчинены все три периода плана Жуковского. Первый из них назывался «Приготовление к путешествию» (эпоха романтизма давала себя знать даже в названиях разделов педагогических сочинений) и охватывал период с 8 до 13 лет ребенка. Он включил в себя краткие сведения о мире, человеке, понятие о религии, знакомство с иностранными языками. Второй период плана, собственно «Путешествие» (13 — 18 лет) содержал занятия науками в полном смысле этого слова. Жуковский разбил науки, как это было принято в его время, на «антропологические» (история, политическая география, политика и философия) и «онтологические» (математика, физическая география, физика и т. п.). Третий этап — «Окончание путешествия» — время от 18 до 20 лет. Он сопровождался чтением «немногих истинно классических книг», завершая образование «совершенного человека».
Николай I в целом одобрил этот план, сделав лишь одно замечание. Он потребовал, чтобы из него было выброшено изучение древних языков и чтение в оригинале латинских авторов. Осведомленные люди утверждали, что на решение императора повлияло то обстоятельство, что он сам был слишком измучен в детстве латынью и древнегреческим. Травма, нанесенная ему учителями в юные годы, не забылась и в зрелом возрасте, что уберегло его сына от многотрудного знакомства с классической латынью. Поскольку речь шла не только об изучении школьных предметов, но и о высоких нравственных целях, которых должно было достичь воспитание наследника, то по часам оказались расписанными не только учебные, но и неучебные (выходные, праздничные, каникулярные и т. п.) дни. Воспитание нравственно-идеальной личности не должно было знать ни перерывов, ни каникул.
Путеводной нитью образования, главным его предметом Жуковский не без оснований считал историю, на примере которой должны были вырабатываться правила поведения, нормы жизни будущего монарха. Если попытаться воспроизвести их вкратце, то они гласили следующее: верь, что власть царя происходит от Бога, но не делай эту власть насмешкой над Богом и человеком... Уважай закон, если законом пренебрегает царь, он не будет храним и народом... Люби и распространяй просвещение. Народ без просвещения есть народ без достоинства. Им кажется легко управлять, но из слепых рабов легко сделать свирепых мятежников... Свобода и порядок — одно и то же... Окружай себя достойными помощниками... Уважай народ свой...
Отметим, что эти правила, во всяком случае некоторые из них, наследник усвоил так прочно, что позднее старался, насколько это ему казалось возможным, действовать в соответствии с ними. Конечно же, жизнь порой вносила в эти правила жесткие коррективы. Когда мы говорим о плане обучения, разработанном поэтом, то речь идет не только о наборе предметов и общих установках. Жуковским тщательно была продумана обстановка классной комнаты, зала для гимнастических упражнений, мастерской ручного труда. Он вообще старался превратить обучение наследника в своего рода священнодействие. «Дверь учебной горницы, — писал Василий Андреевич, — в продолжение лекций должна быть неприкосновенна... из этого правила не должно быть ни для кого исключения». Исключения не было действительно ни для кого, включая императора.
Жуковский не побоялся вторгнуться даже не в свою «епархию» — в военное обучение Александра, которым ведали Мердер и сам Николай I. Василий Андреевич опасался, что его воспитанник, чрезмерно увлеченный красотой балетной шагистики рот и батальонов, яркостью их мундиров: «... привыкнет видеть в народе только полк, в отечестве — казарму». Мужественный и оправданный демарш поэта-учителя значительных последствий не имел. Николай Павлович согласился с тем, что любовь Александра к внешней стороне военных дел может быть опасна, но настоял на том, чтобы соответствующие науки изучались наследником более серьезно. По мнению Николая I из него должен был выйти «военный в душе», без этого наследник рисковал быть «потерян в нашем веке».
К выбору учителей для своего первенца император, надо отдать ему должное, подошел очень серьезно. Кроме Жуковского, читавшего русскую историю и новейшую отечественную словесность, великого князя обучали такие знатоки своего дела, как К. И. Арсеньев — историк, географ, статистик.
Незадолго до своего назначения учителем наследника он, по доносу П. Рунича, был уволен из Петербургского университета «за безбожие и революционные идеи». Эта аттестация профессора вряд ли соответствовала действительности, во всяком случае не помешала ему попасть в Зимний дворец. К тому же ряду относился и П. А. Плетнев — профессор русской словесности того же Петербургского университета, приятель А. С. Пушкина, издатель журнала «Современник».
Чтобы Александру не было скучно в одиночку «грызть гранит науки», в соученики ему определили двух его сверстников - Иосифа Виельгорского и Александра Паткуля. Выбор сделан далеко не случайный, содержавший, как оказалось, двойное дно. Иосиф Михайлович Виельгорский происходил из семьи польского некогда мятежного графа М. Ю. Виельгорского. Последний был не только прощен Николаем I, но и сделался другом императорской семьи, во всяком случае, был приглашаем к царскому столу, сопровождал императорскую чету в театр, развлекал ее музыкальными пьесами собственного сочинения. Иосиф же остался в памяти окружавших наследника людей примерным мальчиком, благородного поведения, всегда умным, бодрым, веселым, то есть служившим неким ориентиром для своего венценосного товарища, подхлестывавшим его честолюбие. Позже он стал офицером лейб-гвардии Павловского полка, обещал вырасти в крупного военачальника, но умер от туберкулеза, не дожив и до 24 лет.
Александр Владимирович Паткуль как по способностям, так и по прилежанию заметно отставал от своих товарищей, а потому под рукой всегда был человек, которого наследник легко опережал в учебе, никогда не оставаясь последним среди «одноклассников». Паткуль и позже не сделал той карьеры, которую можно было бы ожидать от человека, имевшего высочайшие связи при дворе. Он стал генералом свиты, петербургским обер-полицмейстером, затем генерал-адъютантом, но на всех этих постах не высказал никаких талантов. Жизнь трех товарищей оказалась четко расписанной на многие годы вперед. Изо дня в день их ожидал подъем в 6.00, с 7 до 12 — занятия с одночасовым перерывом, с 12 до 14 — прогулка, с 14 до 15 — обед и вновь занятия до 17, с 19 до 20 часов — гимнастика и подвижные игры, в 22 — отход ко сну. Даже во время прогулок по Петербургу их обучение не прекращалось, так как, по замыслу Жуковского, они должны были «обозревать» общественные здания, учебные и научные учреждения, промышленные заведения и прочие достопримечательности.
Еженедельно у двух Александров и Иосифа набиралось по 46 часов уроков, а зимой и летом их ожидали еще и экзамены, продолжавшиеся по четыре дня. Эти экзамены имели для них достаточно неожиданное значение. Мердер и Жуковский настояли на том, что право делать добро является величайшей наградой, и предложили создать особую кассу благотворительности, взносы в которую составлялись из сумм, полученных тремя воспитанниками за высшие баллы на экзаменах. Так и шло из года в год: история, русский язык, математика, физика, философия, геология, французский, английский, немецкий и польский языки, рисование, музыка, гимнастика, плавание, фехтование, танцы, военные науки, токарное дело - а два раза в год серьезное подведение итогов, на котором обязательно председательствовал строгий Папа, император Николай I, с особым пристрастием экзаменовавший старшего сына.
Он любил повторять детям: «Всякий из вас должен всегда помнить, что только своей жизнью может искупить происхождение великого князя». Оказывается, факт случайного рождения в императорской семье надо было искупать то ли как грех, то ли как особую отметину судьбы. Мердер и Жуковский, внимательно следившие не только за успехами наследника в учебе, но и за становлением его характера, регулярно докладывали императору о проявлении тех или иных черт личности Александра. «Я теперь гораздо больше на него надеюсь, — писал в 1828 году Жуковский, — вижу, что имеет он здравый ум, что в этом уме все врезывается и сохраняется в ясном порядке; вижу, что он имеет много живости; вижу, что он способен к благородному честолюбию, которое может завести его далеко, если соединится с ним твердая воля; вижу, наконец, что он способен владеть собою, посему и имею право надеяться, что он, как скорее поймет всю важность слова должность, будет уметь владеть собою». Под словом «должность» надо понимать, конечно, долг - слово-символ, слово-ключ, которое отныне будет незримо сопровождать наследника как тень на протяжении всей его жизни.
Тогда же 10-летний Александр, получив задание от учителей нарисовать эскиз герба для своего флага, изобразил на полулисте ватмана скалу, омываемую водой, муравья и якорь, а вокруг рисунка шел девиз: постоянство, деятельность, надежда. Оставим в покое девиз - он, скорее всего, выражал то, что от мальчика хотели слышать наставники, а вот рисунок... Одинокий утес, неизвестно как занесенный на него, но без устали снующий муравей, и якорь - символ и надежности и непомерной тяжести. Невеселые представления были у наследника о своем блестящем будущем. Вообще же, он рос резвым, физически крепким подростком, многое схватывал, что называется, на лету, умел нравиться людям, был добр и сентиментален, обожал своих родных, особенно мать и сестер. Доброта и сентиментальность быстро стали чертами его характера, а черты характера - это те инструменты, с помощью которых мы пытаемся приспособиться к окружающей нас действительности. Так что наш герой выбрал не самый плохой набор инструментов.
Однако наставники постоянно отмечали и те негативные черты характера великого князя, которые требовали, по их мнению, исправления и даже искоренения. Самым неприятным и непонятным и для них, и для родителей Александра была странная апатия, хандра, нападавшая на ребенка совершенно внезапно и погружавшая его в некое подобие транса. В такие минуты для него не существовало ни уроков, ни игр, ни соучеников или наставников, и он, разоткровенничавшись, начинал говорить, «что не хотел бы родиться великим князем». Это состояние особенно усиливалось, когда наследник сталкивался с задачей, которую ему не удавалось решить сразу, одним махом. И кто знает, были ли такие проблемы связаны только с учебными занятиями? Прежде чем порассуждать на эту тему, приведем еще одно свидетельство из «Записок воспитателя» Мердера.
«В великом князе, - растерянно свидетельствовал генерал, - совершенный недостаток энергии и постоянства; малейшая трудность или препятствие останавливает его и обессиливает. Не помню, чтобы когда-нибудь он чего-нибудь желал полно и настойчиво. Малейшая боль, обыкновенный насморк достаточен, чтобы сделать его малоспособным заняться чем бы то ни было... Ему случается провести час времени, в продолжение которого ни одна мысль не придет ему в голову; этот род совершенной апатии меня приводит в отчаяние...». Мердер, понятно, говорит здесь о не слишком частых минутах хандры, которая иногда нападала на наследника, потому что вообще-то, как отмечал во многих местах своего дневника генерал-воспитатель, его воспитанник рос энергичным и веселым мальчиком. Интересно, а откуда генерал знал, что ни одна мысль не приходила в голову Александру во время его «транса», если ребенок в такие минуты практически ни с кем не разговаривал?
Другой чертой характера наследника, волновавшей воспитателей, была его, как они это называли, «невыдержанность». Тот же Мердер вспоминал, как во время прогулки по реке Виельгорский, дурачась, неосторожно вел шлюпку и зачерпнул бортом воду. Великий князь так рассердился, что схватил Иосифа за шею и дал ему несколько пинков, прежде чем вмешались воспитатели, сделавшие выговор наследнику. Уже став императором, Александр Николаевич мог накричать на незадачливого собеседника, в сердцах плюнуть в него, но тут же обнять и просить прощения. Подобные сцены не являлись, конечно, нормой поведения монарха, но они действительно случались. И кто знает, не были ли эти крики и плевки человека, родившегося наследником престола, подавленного контролем воспитателей, местью или протестом за отсутствие у него нормального детства. Тем более что вообще-то Александр Николаевич умел прекрасно владеть собой, что он не раз доказывал и на охотах (однажды спас егеря, попавшего в лапы к медведю), и во время покушений террористов, и во время тушения многочисленных пожаров, случавшихся в Петербурге.
Так откуда же это бралось: шармерство и равнодушие к людям, острота мысли и апатия? Чтобы нащупать один из возможных ответов, обратимся к очередному наставлению-нотации, которыми Жуковский постоянно потчевал царственного воспитанника. «На том месте, - говорил учитель, - которое вы со временем займете, вы должны будете представлять из себя образец всего, что может быть великого в человеке». От наследника, сначала мальчика, потом юноши постоянно требовали не просто хорошей учебы и приличного поведения, а образцовости, эталонности во всем. Для ребенка, да и для взрослого, такой груз неподъемен, психологически травмоопасен. Александр должен был всегда быть настороже, в полной готовности захватить пальму первенства в учебе, танцах, гимнастических упражнениях, светской беседе, и ни в чем не ошибиться, не «засбоить». В юношестве стимулом для него была не столько внутренняя потребность к лидерству, сколько тщеславие учителей и родителей, а также благоприобретенное желание угодить взрослым, избежать выговора или, еще хуже, разноса.
И дело здесь, конечно, не в природных качествах Александра, а в тех установках, которыми руководствовались его воспитатели и ближайшее окружение. Самые простые вещи - раздумья наедине с собой, желание разобраться попросту, по-мальчишечьи с Виельгорским или Паткулем - трактовались учителями и родителями как «апатия» или «гнусное чувство мести». Понятно, что внешнее «ничегонеделание» отнюдь не означает внутреннего бездействия. Может быть, именно в такие минуты и происходит взросление человека, его осознание себя в мире. Да и мальчишечьи драки — это не только «варварство» и выплеск злобы, но и необходимая разрядка, проявление детского умения постоять за себя, детское понимание лидерства. В.Л. Александр Николаевич с учителем В.А. Жуковским Жуковский же старался наставлять в том же духе не только наследника престола, но и его родителей. «Смею думать, — писал он Николаю I, — что государь император не должен никогда хвалить великого князя за прилежание, а просто оказывать свое удовольствие ласковым обращением... Чем будет оно реже, тем более будет иметь цены, тем сильнее будет действие... Его высочество должен приучиться действовать без награды: мысль об отце должна быть его тайной совестью... Его высочество должен трепетать при мысли об упреке отца». Отец как тайная совесть, устрашение, страх упрека — весьма распространенные методы обучения и воспитания; настолько же распространенные, насколько и бессильные, а то и опасные...
Неуемное усердие учителей, как ни странно, подстегивало любовь Александра прежде всего к военным занятиям. Дело в том, что за удачные действия на разводе или параде легче было заслужить похвалу отца, а особенного умственного напряжения плац-парадные экзерциции не требовали. Видимо, и чрезмерная чувствительность наследника ( «слезливость», по определению близких) проистекала от того непосильного гнета, под которым с ранних лет находилась психика царственного ребенка. Еще раз повторим, что плаксой, в обычном понимании этого слова, он отнюдь не был. Скажем, в 1831 году, катаясь на любимом коне Малек-Алели, Александр не удержался в седле, упал и сильно ударился о мостовую. Врачи констатировали «сильное помятие мускула правого плеча», сам же ребенок ни на что не жаловался, продолжая улыбаться, несмотря на жгучую боль, которая отпустила только через несколько дней.
Впрочем, особенности психики наследника по-настоящему скажутся позднее, в детстве наш характер достаточно пластичен, то есть легче компенсирует те тяготы, которые выпадают на долю каждого из нас. Пока же Александр рос достаточно обычным ребенком из образованной дворянской семьи. К четырнадцати годам он прочитал «Илиаду» Гомера, «Дон Кихота» Сервантеса, «Недоросль» Фонвизина, «Полтаву» Пушкина, «Путешествие Гулливера» Свифта, басни Крылова. Николай I подарил детям остров на одном из прудов Царского Села, названный Детским, и Саша с товарищами соорудили на нем дом из четырех комнат с салоном, проделали дорожки через кустарник, где до того жили одни кролики. Небольшое возвышение на острове дети назвали «Мысом доброго Саши», в чем позже видели доброе предзнаменование. Здесь же позже (в 1854 — 1855 годах) были установлены бюсты Жуковского и Мердера как символ беззаботного, или казавшегося таким, детства. На другом конце острова дети выстроили некое подобие крепости и часто играли с гостями, штурмуя и защищая ее.
По воскресеньям и в праздничные дни, кроме соучеников, в Зимний дворец приглашались сверстники из аристократических семейств, молодые Адлерберги, Барановы, Нессельроде, Шуваловы, Фредериксы. Самым любимым их развлечением была военная игра. Перед ее началом императрица Александра Федоровна бросала жребий, определявший, у кого из юных полководцев начальником штаба будет государь, охотно принимавший участие в этой забаве. У молодежи в памяти навсегда осталось лихое развлечение, когда по сигналу Николая Павловича мальчики, стартовав от фонтана «Самсон», бросились вверх по каскаду работавших на полную мощь фонтанов, стремясь первыми достичь верхней площадки, где их ждала императрица с призами. Александр не был первым в этом штурме, но вошел в призовую тройку.
Да и в учебе дела у наследника складывались достаточно хорошо. После одной из экзаменационных сессий Николай I писал Жуковскому: «Мне приятно сказать вам, что я не ожидал найти в сыне моем таких успехов... Все у него идет ровно, все, что он знает, знает хорошо, благодаря вашей методе и ревности учителей». Чтобы еще больше развить творческий потенциал воспитанников, Василий Андреевич предложил им издавать журнал «Муравейник», в котором деятельное участие приняли и наследник престола, и его сестры Мария и Ольга, и Виельгорский с Паткулем.
Первое большое горе, а затем и по-настоящему радостное волнение пришли к цесаревичу в 1834 году. В начале этого года после долгой и продолжительной болезни умер Карл Карлович Мердер, и Александр, от которого долго скрывали роковую болезнь учителя, оплакал свою первую потерю (узнав о смерти Мердера, он зарыдал, повторяя: «Боже мой! Я все надеялся, что скоро увижу бесценного Карла Карловича!»). А 17 апреля великому князю исполнилось 16 лет, и в соответствии с законом и традицией он был объявлен совершеннолетним. Интересно, что в этот день финский геолог Норденшильд открыл на Урале неизвестный ранее драгоценный камень и назвал его в честь наследника александритом. При всем обилии предзнаменований и предсказаний, сопровождавших царствование Александра II, разговоры, связанные с этим камнем, запомнились современникам особо. Цвет александрита весьма изменчив и ассоциировался у очевидцев событий 1860 — 1880-х годов со светлым началом царствования царя-освободителя и его кровавым финалом.
Из книги: Ляшенко Л. М. Александр II, или История трех одиночеств — М.: Молодая гвардия, 2003.
Отправлено: 05.11.10 20:51. Заголовок: Татьяна пишет: вели..
Татьяна пишет:
цитата:
великого князя обучали такие знатоки своего дела, как К. И. Арсеньев — историк, географ, статистик.
Незадолго до своего назначения учителем наследника он, по доносу П. Рунича, был уволен из Петербургского университета «за безбожие и революционные идеи». Эта аттестация профессора вряд ли соответствовала действительности, во всяком случае не помешала ему попасть в Зимний дворец.
Интересный факт, доказывающий, что прежде всего НП ценил специалистов. Это я к тому, что он мог бы простить Анну и вернуть во дворец при соответствующих обстоятельствах.
Сообщение: 981
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
17
Отправлено: 06.11.10 00:16. Заголовок: НП обиделся прежде в..
НП обиделся прежде всего за сокрытие истины и потому что невысоко ценил как дворовую челядь, так и придворных фрейлин. Судил ИИ по себе самому: сам он как петух в курятнике, так и ИИ должен был по его мнению относиться к Анне. Но если бы НП знал истинное положение вещей, вряд ли он выгнал бы Анну. Алексу стоило все открыто рассказать отцу и попросить совета и помощи девушке-сироте. Но Алекс не доверял отцу, хотел выглядеть всемогущим в глазах Анны, а та положилась на крепкое мужское плечо Алекса. Вот и получилось очередное горе в жизни Анны.
Сообщение: 653
Настроение: отличное
Зарегистрирован: 26.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
7
Отправлено: 06.11.10 11:31. Заголовок: Татьяна пишет: «Сме..
Татьяна пишет:
цитата:
«Смею думать, — писал он Николаю I, — что государь император не должен никогда хвалить великого князя за прилежание, а просто оказывать свое удовольствие ласковым обращением... Чем будет оно реже, тем более будет иметь цены, тем сильнее будет действие... Его высочество должен приучиться действовать без награды: мысль об отце должна быть его тайной совестью... Его высочество должен трепетать при мысли об упреке отца»
Так это Жуковский виноват, что Алекс не чувствовал отцовской ласки!
Отправлено: 07.11.10 02:10. Заголовок: Странно все же Васил..
Странно все же Василь Андреич рассуждал - сделать отца судьей, редко хвалить. Но его педагогическая метода была в ходу: ИИ сына тоже по той же схеме воспитывал
Сообщение: 1146
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
18
Отправлено: 03.01.11 10:31. Заголовок: В 1811 году в Одессе..
В 1811 году в Одессе, в доме-дворце графа Потоцкого (теперь это Одесский Художественный музей) поселилось очаровательное существо. Ей, Софи Нарышкиной, было, по одним архивным данным, года три-четыре, по другим — уже шесть. В любом случае, хозяйка дворца графиня Софья Потоцкая в своей маленькой тезке Софи души не чаяла. Может быть, графиня вспоминала свое детство, о котором современным историкам известно лишь то, что в двенадцать лет мать в Константинополе продала будущую графиню-гречанку польскому послу Лясопольскому, который поставлял красивых девочек к королевскому двору. А, может быть, графиня Софи всматривалась в лицо крошки Софи и искала в нем черты императора Александра I — слух о том, что он отец этой смышленой девочки и обещающей с возрастом быть неотразимой, как и ее мать, княжна Мэри Нарышкина, слух этот был устойчив.
Мэри поразила воображение Александра еще когда он был принцем. Княгиня Мария Нарышкина принадлежала к царственной ветви польских Рюриковичей. Александр уж был женат на принцессе Елизавете. Но страсть его к Нарышкиной вспыхнула с такой силой, что следующие пятнадцать лет они не разлучались, пока сама княжна не прекратила этот затянувшийся роман. Она могла сделать и политическую карьеру, во всяком случае, поляки возлагали на нее надежду в восстановлении независимости Польши. Влияние ее на спасителя Европы императора Александра было огромным. Но княжна Мэри предпочитала спокойную жизнь с обычными для ее круга радостями. Дом ее и дача на Каменном острове в Петербурге были открыты для всех. Муж Дмитрий как истый царедворец смирился с ее романом: царедворцы императору не перечат. Жена Александра, императрица Елизавета, собственно, покинутая мужем, полюбила уединение, но свою соперницу, княжну Мэри, она обожала, как и прежде. Чувство это распространялось и на ее дочь Софи, которая с раннего детства была ребенком болезненным, подозревали чахотку и, собственно, эта болезнь и привела Мэри Нарышкину с дочерью Софи в Одессу, во дворец Потоцких, который славился не только паркетом из палисандра и олив, но и ореолом тайны, тайными подземными ходами, которые, по слухам, вели и к морю и в подземные залы, где собирались на свои ночные заседания одесские и европейские масоны… А в Рождественский вечер княжна Софи получила много подарков. Позже, когда крошка Софи выросла, она не вспоминала ни клавесина, ни клетки с колибри, ни царского подарка... А только букет живых цветов, запах которого преследовал ее потом всю жизнь, а сон, который она увидела той ночью, всю жизнь так терзал ее воображение, что казался вовсе не сном, а яркой, но, увы, печальной реальностью.
Вернемся к Софье Потоцкой, когда ей было двенадцать. В Варшаву ее не довезли. По дороге ее выкупил за тысячу червонцев сын каменец-подольского губернатора Иосиф Витт и вскоре женился на ней, несмотря на громы и молнии своего папаши. Молодые уехали в Париж. И вот тут-то и оказалось, что вчерашняя рабыня Софи обладает не только редкостной красотой, но и природным глубоким умом, талантами и способностями, которые и не снились ее мужу. Светский, литературный, театральный Париж был у ее ног. Ее красоту воспевали. Парижские художники, которым воображения не занимать, рисовали ее обнаженной Богиней, покровительницей и музой искусств. Разумеется, Иосиф настоял на отъезде в захолустный Каменец-Подольск. Вчерашняя рабыня, осознав себя как личность, оставила мужа, чтобы быть представленной Екатерине II, потом Потемкину, просьбу которого склонить графа Феликса Потоцкого к российским интересам она выполнила столь блестяще, что граф Феликс не только склонился к российским интересам, но и без памяти влюбился в несравненную красавицу. Он был женат. Жена не давала развода. Граф дождался ее смерти и не только женился на своей возлюбленной Софье, но и посвятил жизнь служению ей. Мало найдется географических мест, которые были созданы в честь красоты женщины. Да и улица в Одессе — Софиевская — получила ее имя, скорее, в дань первой красавице Юга и Южной Пальмиры, а не за какие-то особенные заслуги перед городом. Красота, которая, как известно, спасет мир, заведомо требует достойного к себе отношения, и упомянутые здесь женщины справились с этим обстоятельством в полную меру своих достоинств и возможностей. Графиня Софья Потоцкая после смерти мужа была образцовой женщиной, хозяйкой, главой семьи. К слову сказать, эта неотразимая красавица в браке, будто в сказке, родила семерых сыновей и двух дочерей…
Княжна Мария Нарышкина после смерти императора Александра, и, может быть, в память о счастливом пребывании в Одессе с дочерью Софи, поселилась в Одессе в 1833 году вместе с мужем. Но судьба дочери не давала ей покоя, и она мало бывала в своем одесском доме, путешествовала по Европе и нашла свое упокоение в Мюнхене на кладбище Sudlicher Friedhof. Софи Нарышкина, крошка Софи, унаследовала божественную красоту своей матери. Но сон, приснившийся ей в Одессе, преследовал ее всю жизнь. Ей приснилась она сама, утопающая в букете цветов невиданных размеров, в подвенечном платье, в фате и… на смертном одре. Увы, сон этот сбылся. Семнадцатилетней она должна была выйти замуж за графа Шувалова, император прислал ей приданое на четыреста тысяч, все было готово к свадьбе, назначили день венчания… и Софи в платье невесты, среди цветов умерла в этот день от непереносимого легочного приступа. К этому времени император Александр был подвержен крайним мистическим влияниям. Узнав о смерти Софи, он стал белее полотна — мистический сон сбылся! Тайно, в одиночестве, он посещал ее могилу… А потом, когда уже было объявлено о его смерти в Таганроге, распространился слух, что он вовсе не умер, а ушел от мирской суеты в монашество. Удивительно, что то же самое, вроде бы, сделала его покинутая жена Елизавета. Официально было объявлено, что она скончалась в Белеве Тульской губернии, но только посвященные знали, что она скрылась в Псковской глуши под именем монахини Веры-молчальницы.
Сообщение: 631
Настроение: Все проходит...
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
12
Отправлено: 03.01.11 10:39. Заголовок: Вот вам, пожалуйста!..
Вот вам, пожалуйста! Реальный исторический пример, когда на рабыне женится не просто дворянин, а сын губернатора, т.е. из очень высокопоставленной семьи! И какая блестящая судьба! Лишнее доказательство, что невозможного ничего нет. Все дело в деньгах, связях, положении и силе чувства. Наша Анна могла повторить путь Софи Потоцкой запросто.
Сообщение: 736
Настроение: отличное
Зарегистрирован: 26.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
7
Отправлено: 03.01.11 10:56. Заголовок: И с дочерью мы угада..
И с дочерью мы угадали!
Все-таки здорово, что в реальной истории есть столько обоснований для нашего ГС. Непризнанная официально дочь императора Александра - в нашем случае, Анна, - вполне могла существовать и барон ИИ вполне мог заботиться о ней и воспитывать, не раскрывая тайны.
Во второй части БН можно было бы использовать наш сценарий!
Отправлено: 03.01.11 14:52. Заголовок: Татьяна пишет: А по..
Татьяна пишет:
цитата:
А потом, когда уже было объявлено о его смерти в Таганроге, распространился слух, что он вовсе не умер, а ушел от мирской суеты в монашество. Удивительно, что то же самое, вроде бы, сделала его покинутая жена Елизавета. Официально было объявлено, что она скончалась в Белеве Тульской губернии, но только посвященные знали, что она скрылась в Псковской глуши под именем монахини Веры-молчальницы.
Вот это сюжет! И про Софи - круто! Выходит, в 1819 году, когда родилась наша Анна, у Александра была 12летняя дочь! Аннет не так повезло, как княжне Марии Нарышкиной, только и всего.
Сообщение: 1057
Настроение: когда как
Зарегистрирован: 24.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
10
Отправлено: 04.01.11 10:10. Заголовок: Интересная история. ..
Интересная история.
И вот, что значит правильно выстроенная логика - обязательно отыщутся неизвестные ранее факты, ее доказывающие. Мы идем в ГС правильной дорогой и это не может не радовать.
Хотела бы ответить здесь на упреки гостя (что расторгнуть брак Мишеля нельзя), приведшего в пример "Живой труп".
Излагаем факты.
Положение жены, оставившей мужа, было невыносимым. Развод был невероятно сложен, дорог, малодоступен и обставлен множеством унизительных процедур.
Результатом такого положения вещей становится ситуация, описанная Львом Толстым в его пьесе «Живой труп». История пьесы восходит к реальному уголовному процессу: молодая дворянка, Екатерина Гимер, была осуждена к ссылке в Енисейскую губернию «за двоемужество».
Муж Екатерины, Николай Гимер, был уволен со службы за пьянство. После того как он окончательно спился и перестал не только содержать, но и навещать семью, Екатерине пришлось поступить акушеркой в больницу.
Здесь она полюбила своего сослуживца, некого Чистова. Молодые люди мечтали обвенчаться, но между ними стоял первый муж Екатерины.
Собственно, Николай ничего не имел против того, чтобы жена была счастлива, но обеспечить развод он не мог: даже при признании им любой вины, включая прелюбодеяние, процесс требовал больших денег, а их не было ни у кого из участников этого треугольника.
И тогда Екатерина убеждает мужа совершить фиктивное самоубийство. Николай соглашается и оставляет на берегу Москвы-реки свою старую одежду, документы и записку с просьбой никого не винить...
Через несколько дней Екатерина, вызванная в полицию, «опознала» очередного утопленника и похоронила его честь честью.
Бывший муж, ставший «живым трупом», отправляется в Петербург, подальше от людей, которые могут его узнать. Но, попав случайно в участок, спьяну признаётся во всём...
Суд приговорил обоих «преступников», и мужа, и жену, к ссылке в Сибирь. Но для того, чтобы туда попасть, осуждённые должны были за свой счёт оплачивать дорогу и конвой.
В противном случае им предстояло идти пешком, «по этапу», и слабое здоровье Екатерины не позволяло надеяться, что она дойдёт до Енисейской губернии живой.
На счастье обоих супругов, об их злоключениях узнал известный общественный деятель и юрист А.Ф. Кони. По его ходатайству приговор был пересмотрен и заменён годичным тюремным заключением.
Сообщение: 1058
Настроение: когда как
Зарегистрирован: 24.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
10
Отправлено: 04.01.11 10:15. Заголовок: Ужасный случай описа..
Ужасный случай описал Л. Толстой. Но что мы имеем?
Жека пишет:
цитата:
о обеспечить развод он не мог: даже при признании им любой вины, включая прелюбодеяние, процесс требовал больших денег, а их не было ни у кого из участников этого треугольника.
Вот в чем причина! Юридическая возможность обрести свободу БЫЛА!
Не было денег! А это уже, согласитесь, проблема другого порядка. В ГС вопрос денег не стоял, как не стоял вопрос утраты правительственного поста, как у Каренина, в случае если он примет вину на себя. Наши герои в ГС не снобы и не бюрократы, не они бегают за службой, но служба бегает за ними, потому что человеческие качества - благородство и честь - редкие в среде чинуш, и власть время от времени нуждается в притоке свежего воздуха.
Отправлено: 06.01.11 08:57. Заголовок: Татьяна пишет: расп..
Татьяна пишет:
цитата:
распространился слух, что он вовсе не умер, а ушел от мирской суеты в монашество. Удивительно, что то же самое, вроде бы, сделала его покинутая жена Елизавета. Официально было объявлено, что она скончалась в Белеве Тульской губернии, но только посвященные знали, что она скрылась в Псковской глуши под именем монахини Веры-молчальницы.
Неужели это правда? Неужели оба ушли в монастырь? Странно, что никто из историков не проверил эту версию.
Неужели это правда? Неужели оба ушли в монастырь? Странно, что никто из историков не проверил эту версию.
Проверяли, и не раз. Но кто теперь установит истину? Все доказательства косвенные, прямых нет. Потому наука придерживается официальной версии, в искусстве же возможны другие версии.
Отправлено: 28.01.11 11:30. Заголовок: Бисмарк был неплохим..
Бисмарк был неплохим психологом, во всяком случае, он умел подмечать незаметные на первый взгляд, но "говорящие" черточки характеров своих собеседников. Однажды прусский канцлер записал в дневнике следующее: "Я всегда чувствовал симпатию к нему (Александру II) на обедах у нашего императора, где подают немецкое шампанское и по одной котлетке на человека, царь ел и пил с отвращением и не очень умело старался это скрыть. Он бывал мил за столом... Я более типичного русского не видел... А эта способность влюбляться... Он всегда был влюблен и потому почти всегда благожелателен к людям".
Отправлено: 15.02.11 15:17. Заголовок: Императорский Двор ..
Императорский Двор
Придворное ведомство в Императорской России включало в себя Императорский двор, а также учреждения, обслуживающие его нужды.
«Под императорским двором, отмечает историк Л. Е. Шепелев, - обычно подразумеваются императорская семья, царская резиденция, а также придворные чины, придворные кавалеры и дамы, имеющие придворные звания. Эти лица составляли самую малочисленную и одновременно самую элитарную часть гражданского чиновничества»
Общая численность придворных была первоначально невелика. В первой половине XVIII в. их было несколько десятков человек, а к середине XIX в. возросло до нескольких сотен. В дальнейшем, в 1881 г. численность придворных превысила 1300, а в 1914 г. -1600 человек. Кроме того, было несколько малых дворов - дворов отдельных представителей императорской фамилии -великих князей, их штат обычно насчитывал несколько человек из лиц, либо вообще не имевшие званий, либо имевших их по императорскому двору и откомандированные к малым дворам.
Жизнь императорской семьи протекало как в столице, так и пригородных резиденциях.
Привязанность Екатерины II к Царскому Селу, в котором она любила отмечать свое тезоименитство, приходившееся на 24 ноября, разделял и ее внук Александр I. Климатические и экологические преимущества этой местности были сразу же замечены. Литератор и журналист П. П. Свиньин писал в 1817 г.: «Наконец, главным преимуществом Царского Села служит здоровое местоположение его. Быв с одной стороны закрыто от морских сырых ветров высокою Пулковскою и Дудоровскою горами (Дудергофские высоты -Л. В.), оно возвышается над близлежащими окрестностями, так что 70 футами выше Павловского. По сей причине даже осенью ложится здесь по вечерам весьма легкая роса и самые болезни, по уверению докторов, менее здесь опасны. Туманы неизвестны Царскому Селу - все дышат здесь чистым благоуханным воздухом и пьют чистую кристальную воду».
Личные покои Екатерины II в последние годы ее жизни находились в южной части дворца - Зубовском флигеле (корпусе). На первом этаже его в 1790-х гг. были сооружены покои последнего фаворита Екатерины II (с июня 1789 г.), одного из братьев Зубовых, Платона Александровича Зубова, который был моложе августейшей хозяйки дворца на 38 лет.
Когда в 1780 г. Екатерина II переехала в новые комнаты в южной части дворца, свои бывшие апартаменты она отдала старшему внуку Александру. Интерьеры, обращенные в сад, были превращены в личные покои великого князя, а на дворцовую площадь - в парадные. Спальней Александра стала бывшая опочивальня императрицы, в которую спозаранку заглядывало солнце13. Александр, как и бабушка, вставал рано и в 6 часов утра обычно был на ногах.
Когда Александр Павлович вступил в брак с Елизаветой Алексеевной, в Царском Селе образовался новый великокняжеский двор. Молодые вскоре переехали в подаренный Александру Новый (Александровский) дворец, где быстро пролетели три царскосельских лета.
В 1790-х гг., благодаря трудам Иосифа (Джозефа) Буша-сына, рядом появился Сад у Александровского дворца в пейзажном стиле. Окончательно работы завершились в начале XIX века.
Императрица Екатерина II скончалась 6 (17) ноября 1796 года. Новый император Павел I демонстративно игнорировал резиденцию Екатерины II. Всего несколько раз он посетил Царское Село. Так, 22 нюня 1800 г. на плацу перед Большим дворцом Павел I освятил новые штандарты трех кавалерских эскадронов. После церемониала придворная свита собралась в Арабесковом, Тронном и Столовом залах (Белой парадной столовой) .
Разгром Царского Села Павлом I, сопровождавшийся вывозом скульптур и другими утратами, сокращением штата служителей, впрочем, оказался непродолжительным.
К началу царствования Александра I общий облик Большого Екатерининского дворца вполне сложился.
Жители Царского Села, по свидетельству П. П. Свиньина (1817 г.), летней порой собирались на обширном дворцовом дворе «слушать прекрасную воинскую музыку, играющую тут ежедневно зорю». «Двор сей, - писал П.П. Свиньин, - имеет вид амфитеатра и простирается во всю фасаду дворца, т.е. на 140 сажен длины, а с противной стороны обнесен полукруглыми низкими флигелями и богатою решеткою с двумя воротами». Во дворе производились воинские разводы и торжественные построения.
В одном из дворцовых корпусов Екатерининского дворца - четырехэтажном флигеле, где ранее жили великие князья, был учрежден знаменитый Царскосельский Лицей, торжественно открытый 19 октября 1811 года. На его содержание было выделено более ста тысяч рублей.
12 мая 1820 г. в Екатерининском дворце произошел пожар, о котором 14 мая Н. М. Карамзин сообщал И. И. Дмитриеву: «Пишу тебе с пепелища: третьего дня сгорело около половины здешнего великолепного дворца: церковь, Лицей, комнаты императрицы Марии Федоровны и государевы». Восстановлением дворца и Лицея также занимался архитектор В. П. Стасов. По желанию Александра I, были приведены в порядок и комнаты для матери - вдовствующей императрицы Мари и Федоровны, которая здесь не жила, предпочитая Павловск.
Отправлено: 16.02.11 09:32. Заголовок: Малка пишет: В перв..
Малка пишет:
цитата:
В первой половине XVIII в. их было несколько десятков человек, а к середине XIX в. возросло до нескольких сотен. В дальнейшем, в 1881 г. численность придворных превысила 1300, а в 1914 г. -1600 человек
Рост нахлебников не остановить при любой власти. Сейчас также растет бюрократический аппарат.
Что делали несколько сотен бездельников при Дворе? Всех надо было кормить, одевать, развлекать... А работал один Николай с немногими соратниками.
Интерьер спальни покойного императора с большой тщательностью был зафиксирован на детском рисунке великой княжны Александры Николаевны (1840-х гг.). По личному указанию Николая I все было оставлено в спальне «как прежде». В левом углу рисунка на переднем плане у дивана (по его фрагменту можно только высказать предположение, что он напоминает диван по проекту К.И. Росси для Елагина дворца) особо выделены ботфорты Александра I. Здесь же небольшой круглый столик. Справа в нише показана раскладная походная кровать у окна. Подобная раскладная кровать была в кабинете-спальне у Павла I в Михайловском замке. Рядом - столик с графином, видны также столики разной формы и стулья в стиле ампир. Между двумя окнами на заднем плане - большое высокое под потолок зеркало. Рисунок подписан: «Адини 6 декабря». (Никола Зимний - день тезоименитства Николая I; подарки отцу в этот день дети часто делали в виде собственноручных рисунков).
Большой Царскосельский дворец в последние годы жизни Александра I производил впечатление некоторого запустения. Елизавета Алексеевна записала 29 декабря 1822 года: «Я приезжаю сюда время от времени, когда Император укрывается здесь. Поскольку в моей летней квартире в такое время года (в комнате у церкви) очень холодно, а апартаменты Императора отделены от меня еще более промозглыми залами, он заставил меня... занять часть его комнат. Тремя из них никто не пользуется, за последние годы их обставили с необычайной элегантностью, и все восстановили с еще большей изысканностью, чем это было до пожара».
Графиня София де Шуазель-Гуфье, жена французского дипломата, после долгого отсутствия, посетившая Царское Село в 1824 г., передает это чувство отрешенности: «Я прошла мимо дворца, громадного здания в старом французском стиле, разукрашенного статуями и позолотой, куполами и пр. Дворец этот показался мне пустынным; одни лишь часовые стояли на посту во дворе. Уединение, в котором жил государь, внушило мне мрачные мысли.... Быть может, я не получу и стакана воды в этом дворце, негостеприимном, как все обиталища великих мира сего». Вскоре ей удалось осмотреть дворец изнутри: «Я посетила затем дворец: большой позолоченный зал, где давала аудиенции императрица Екатерина: покои императора Александра, часть которых, поистине, великолепна. Стены покрыты ляпис-лазурью, порфиром, янтарем и т.д..: паркет украшен инкрустациями из перламутра и драгоценного дерева и т.д.»
Отправляясь в свою последнюю поездку на Юг России, Александр I ночью заехал из Петербурга в Царское Село, где сделал остановку. Здесь же, в церкви Большого дворца тихо и семейно состоялось прощание с телом покойного императора. Как свидетельствует камер-фурьерский журнал, тело покойного императора было привезено в Царское Село с ночлега из Яма Тосны 28 февраля 1826 г., в воскресенье, гроб был вскрыт и присутствующие «многократно лобызали покойного императора». Затем лейб-медик Виллие снова запаял оловом свинцовый гроб, который в свою очередь поместили в деревянный гроб. Были еще два ящика (один свинцовый в дереве с внутренностями; другой деревянный с серебряной урной с сердцем), которые заблаговременно из Царского Села отправили в Петропавловский собор.
Сообщение: 1290
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
18
Отправлено: 21.02.11 17:50. Заголовок: Верный своим привяза..
Верный своим привязанностям в бытовом плане новый император Николай I продолжал жить в Александровском дворце, к которому привык с молодости. « Семья уединялась в Александровском дворце - пишет Л. В. Бардовская, - а приемы, торжественные празднества, церковные службы с этого времени проводились в старом Царскосельском (Екатерининском) дворце». Там же, в Большом дворце, были выделены апартаменты для наследника и его семьи.
В 1841 г., 16 апреля, в Петербурге состоялась свадьба цесаревича Александра Николаевича и Марии Александровны (принцессой Гессен-Дармштадской).
«Молодые, - как отмечает Л. В. Бардовская, - переехали в Царское Село, отныне ставшее любимым местом их пребывания. Супруги поселились в Зубовском флигеле Царскосельского дворца, где продолжали жить, став императором и императрицей».
В Большом Царскосельском дворце при Николае I жили фрейлины, в случае необходимости спешившие по делам в Александровский дворец. Но, еще раньше состоялась свадьба его его старшой дочери Марии Николаевны с герцогом Лихтейнбергским . Особым указом Николая I ей был пожалован титул великой княгини (выше, чем герцогский титул мужа). В то же лето молодые посетили Царское Село. Сохранились сведения о расходах на «трактование» (денежных суммах отпускаемых на питание) молодой четы и ее окружения в Царском Селе за 1839 (август) и 1841 (11 мая-14 июня) гг., включая различные вина. Впрочем, ассортимент вин при дворе великий княгини Марии Николаевны и герцога Максимилиана Лсихтейнберского не отличался от ассортимента Большого двора. Разве что герцогу Лейхтенбергскому выдавали Шатокремо, а сама Мария Николаевна была любительницей немецкого изысканного вина с берегов Рейна Иоханисберг (тогда из имений канцлера Меттерниха).
По традиции в пушкинскую эпоху начинали обед с сухих вин, а заканчивали холодным шампанским. Впрочем, его могли подавать и по требованию гостей перед жарким. По одной из инструкций 1837 г., красное вино полагалось выносить из погребов заблаговременно, утром, и помещать в теплой комнате, а белое, которое следовало подавать холодным, - за несколько часов до обеда. Шампанское подавалось сразу же из погреба, где оно хранилось во льду. Оно должно было быть очень холодным, но без снега и льда, чтобы легко наливалось. Одна из сохранившихся приходно-расходных книг винного погреба Зимнего дворца за 1849 г., свидетельствует, о широком ассортименте вин и других напитков. В 1849 г. только шампанского из погребов Зимнего дворца (не считая погребов загородных резиденций) было выпито 2064 бутылки, из них для его величества было выдано 950 бутылок, не считая еще 20, взятых императором в дорогу во время путешествия в Варшаву (вероятно, для находившегося там брата Михаила Павловича). Судя по книге винного погреба Зимнего дворца, наиболее потребляемыми при Дворе были «Медок» (красное бордоское вино из района Медока), Мадера, шампанское разных марок, популярный среди фрейлин Барзак (местность под Бордо Барзак славилась сладкими винами — Л.В.), известное по А.С. Пушкину Шато-Лафит (красное бордоское сухое вино), испанский Херес, Бэ-Сотерн (белое бордоское вино), Сен-Жульен (община в Бордо - Л.В.). Слава бургундских красных вин уже ушла в прошлое. Это о бордоском сухом вине Шато-Лафите, противопоставляя его коварному шампанскому Аи писал А.С. Пушкин писал в «Евгении Онегине»: «Но ты Бордо, подобен другу». Императрице Александре Федоровне в ее комнаты часто подавали вино «Клодевужо». Впрочем, выдавали и водку (для прислуги), а также - спирт для подогрева чая и кофе.
Естественно, в погребах были большие запасы различных коньяков и водок: («французской», «сладкой Ланга», «водки Асорта» водочного заводчика Гартоха. Помимо водки элитной было «простое вино» (хлебным вином называли тогда водку), в бочках, измеряемое ведрами. Эта водка поступала из С.-Петербургского акцизно-откупного комиссариатства. Она выдавалась «в порцию нижним воинским чинам». На поставки элитных сортов пива заключались подряды сначала с Абрахамом Кроном - родоначальником современного пивоваренного предприятия имени Степана Разина, а после его смерти, - с его сыном, Федором Абрамовичем Кроном. На некоторые марки пива, кваса и меда заключались также контракты с И. М. Глушковым, Е. С Шпилевым, Платоном Синебрюховым и Артамоновым. Мед и лимонад было предписано подавать на маскарадах.
Император Николай Павлович вина не пил, если не считать бокала шампанского в связи с тостом. Также как его отец Павел I, он не отличался гастрономическими прихотями и был чрезвычайно умерен. По свидетельству великой княжны Ольги Николаевны, «когда все ужинали, он опять пил чай и ел к нему иногда соленый огурец». Камер-паж супруги Николая Александры Федоровны П. М. Дараган оставил воспоминания о Николае Павловиче сразу после его бракосочетания, когда великокняжеская чета находилась в Царском Селе.
Он писал, что великий князь «был очень воздержан в пище, он никогда не ужинал, но обыкновенно при проносе соленых огурцов пил две ложки огуречного рассола». Соленые огурцы, видимо, и были единственной заметной для окружающих слабостью императора. По ведомости 1840 г., Николаю Павловичу ежедневно должны были подавать утром 5 соленых огурцов. Цитата из писем художника Ораса Вернье, близко познакомившегося с императором в 1836, 1842-1843 гг.: «Император великий трезвенник; он ест только капустный суп с салом, мясо, немного дичи и рыбы, а также соленые огурчики. Пьет одну воду».
Сообщение: 802
Настроение: отличное
Зарегистрирован: 26.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
7
Отправлено: 22.02.11 07:45. Заголовок: Татьяна пишет: На п..
Татьяна пишет:
цитата:
На поставки элитных сортов пива заключались подряды сначала с Абрахамом Кроном - родоначальником современного пивоваренного предприятия имени Степана Разина
Сообщение: 1302
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
18
Отправлено: 23.02.11 00:18. Заголовок: Первые месяцы своего..
Первые месяцы своего царствования Николай I, пока производился ремонт императорских апартаментов Зимнего дворца, провел в Царском Селе. Отсюда, он совершал необходимые поездки в Петербург, или выезжал на обед к своей матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, в Павловск. На дорогу уходило не более получаса езды. В камер-фурьерском журнале за апрель 1826 г., между прочим, встречаем записи, что 2 апреля, в пятницу, «в 6 часу (вечера - Л. В.) государь император принимал с докладом начальника Главного штаба барона Дибича. За вечерним столом Е.И.В. кушал у себя в угольной комнате. Ея Величество кушала в кабинете с фрейлиной графиней Моден и девицами Эйлер и Россет» .
Воспитывающие игры детей тоже не забывали. На островке, расположенном на пруду близ Александровского дворца, А. М. Горностаев построил одноэтажный Детский домик . Сам остров стал называться «Детским».
Ко времени строительства Детского домика относятся детские воспоминания великой княжны Ольги Николаевны, оставившей характеристики В. А. Жуковского, педагогов и близких лиц. В эти годы родители часто были в длительных отъездах. «В 1828-1830 годах, - пишет Ольга Николаевна, - мои родители жили в Варшаве из-за предстоявших там торжеств коронования и открытия Сейма»
На самом деле, в 1828 году Николай I был на Балканах в связи с началом русско-турецкой войны; Александра Федоровна некоторое время жила в Одессе. Потом, действительно были и коронация Николая I в Варшаве как польского короля (12 мая 1829 г.), и открытие сейма (16 мая), поездка в Берлин и многое другое. Дети тогда долго оставались «под надзором» княгини В. М. Волконской и князя А. Н. Голицына. Потом начались европейские революции 1830 г., польское восстание.
«Мы оставались в Царском Селе, под надзором княгини Волконской [Варвары Михайловны Волконской], незначительной и очень некрасивой женщины, и князя Александра Голицына, старого друга семьи и бывшего пажа императрицы Екатерины II. Его благодарная память сохранила все картины той эпохи, он был неистощимый рассказчик анекдотов, умел их хорошо рассказывать, и мы не уставали его слушать. Я искренне сожалею, что никто в нашем окружении не догадался записывать его рассказы. Это были бы прекрасные комментарии к эпохе Великой Императрицы Екатерины» .
Упомянутая фрейлина, старая дева, княгиня Варвара Михайловна Волконская, ранее она была камер-фрейлиной императрицы Елизаветы Алексеевны. Кавалерственная дама ордена Св. Екатерины меньшего Креста, прожила долгую жизнь. Молодая фрейлина А. Ф. Тютчева увидела ее в 1853 г.: «... княжна Волконская, бедная сморщенная старушка, по целым дням сидевшая у себя в салоне в перчатках, разубранная как икона. Каждое утро можно было видеть, как она мелкими шажками семенила но фрейлинскому коридору, направляясь в церковь, где ежедневно на хорах присутствовала у обедни и усердно молилась. Разбитая параличом несколько лет спустя, с парализованными ногами и почти впавшая в детство, она чуть не до последнего дня своей жизни настаивала, чтобы ее в кресле возили на церковные хоры к обедне» . Она выполняла обет, данный в 1812 году, вплоть до своей смерти.
После подавления польского восстания обстановка в царской семье разрядилась. «Штурм Варшавы, - пишет Ольга Николаевна, - закончил польскую кампанию, Папа опять повеселел и стал принимать участие в наших летних играх на воздухе. В Царском Селе наша компания еще увеличилась, благодаря детям соседей». Рядом с домиком был цветник, за которым ухаживали дети. В хорошую погоду там иногда обедали под развесистой липой. Наследник Александр с товарищами катался на лодке, удил рыбу, а по его плану была построена маленькая гавань. Во второй половине XIX века на Детском острове был установлен памятник В. А. Жуковскому, известный по фотографиям начала XX в.
Об учебных занятиях царских детей вспоминал позднее и воспитатель Константина Павловича адмирал Ф.П. Литке. В письме из Петербурга В.А. Жуковскому от 3 декабря 1842 г. он писал: «...И наша учебная (в Ц. С.) не трогалась еще с места, где процветала 10 лет. На бывшей половине государя-наследника поместились меньшие великие князья. И в городе мы теснимся по-старому».
Для детских игр предназначался «Собственный садик» у Александровского дворца или в плохую погоду Камеронова галерея. Там же затем играли и внуки Николая I. Катание в миниатюрной коляске, запряженной пони, было одновременно и развлечением и обучением. Известно, что будущему императору Николаю I его отец Павел Петрович также подарил такую коляску.
В начале царствования Николая I, пока шло строительство петергофской «Александрии», Николай I, со свойственной ему педантичностью принимал хозяйство Царского Села. Сохранился относящийся, вероятно, к этому времени, рассказ А. О. Смирновой, опубликованный ее дочерью - известный анекдот о померанцевом дереве: «Раз Николай Павлович увидал в отдаленной аллее Царскосельского парка, за павильоном часового и спросил его: «Что ты здесь делаешь?» Солдат отвечал: «Я на часах при померанце». - «Какой померанец? Где он? - «Ваше Величество, померанца нет, я его не видал». Государь был так заинтригован, что спросил кн. Петра Волконского, министра двора... Навели справки, и, наконец, очень пожилой лакей, еще времен императрицы Екатерины, разъяснил эту тайну. Вокруг павильона были расставлены в ящиках померанцевые деревья; они стали цвести, и появился один померанец. Желая знать, созреет ли он, императрица Екатерина приказала оберегать дерево и поставить его в стороне за павильоном у озера. На следующий год дерево унесли, а часовой остался. Государь обошел парк и сократил и других настолько же полезных часовых. В дворцовых кладовых на даче было найдено большое количество не вскрытых ящиков. В них оказались художественные предметы, фарфор, и про них совершенно забыли».
Отправлено: 24.02.11 16:15. Заголовок: Татьяна пишет: «Раз..
Татьяна пишет:
цитата:
«Раз Николай Павлович увидал в отдаленной аллее Царскосельского парка, за павильоном часового и спросил его: «Что ты здесь делаешь?» Солдат отвечал: «Я на часах при померанце». - «Какой померанец? Где он? - «Ваше Величество, померанца нет, я его не видал». Государь был так заинтригован, что спросил кн. Петра Волконского, министра двора... Навели справки, и, наконец, очень пожилой лакей, еще времен императрицы Екатерины, разъяснил эту тайну. Вокруг павильона были расставлены в ящиках померанцевые деревья; они стали цвести, и появился один померанец. Желая знать, созреет ли он, императрица Екатерина приказала оберегать дерево и поставить его в стороне за павильоном у озера.
Дело поручика Киже живет и процветает. Стало быть, российское разгильдяйство и лизоблюдство неискоренимо
Отправлено: 25.02.11 14:35. Заголовок: Дуракам везде закон ..
Дуракам везде закон не писан. Татьяна пишет:
цитата:
княжна Волконская, бедная сморщенная старушка, по целым дням сидевшая у себя в салоне в перчатках, разубранная как икона. Каждое утро можно было видеть, как она мелкими шажками семенила но фрейлинскому коридору, направляясь в церковь, где ежедневно на хорах присутствовала у обедни и усердно молилась. Разбитая параличом несколько лет спустя, с парализованными ногами и почти впавшая в детство, она чуть не до последнего дня своей жизни настаивала, чтобы ее в кресле возили на церковные хоры к обедне
Сообщение: 1313
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
18
Отправлено: 27.02.11 16:53. Заголовок: В Царском Селе было ..
В Царском Селе было несколько сценических площадок - Китайский театр, залы, приспособленные под театральные постановки в Александровском и Большом Екатерининском дворцах. В Екатерининском дворце артистам для трапезы выделялся один из залов. Об одном курьезном случае, свидетельствующем о снисходительном отношении государя к мелким прегрешениям артистов, рассказывает Ф. А .Бурдин: «Однажды после спектакля во дворце в Царском Селе два маленьких артиста Годунов и Беккер выпили лишнее и поссорились между собою. Ссора дошла до того, что Годунов пустил в Беккера бутылкой; бутылка пролетела мимо, разбилась о стену и попортила ее. Ужинали в янтарной зале; от удара бутылки отскочил кусочек янтаря. Все страшно перепугались; узнав это в страхе прибежали: директор, министр двора князь Волконский; все ужасались при мысли, что будет, когда государь узнает об этом. Ни поправить скоро, ни скрыть это нельзя. Государь, проходя ежедневно по этой зале, должен был непременно увидеть попорченную стену. Виновных посадили под арест, но это не исправляло дела, и министр и директор ожидали грозы. Такой проступок не мог пройти безнаказанно и ни у такого строго государя. Министр боялся резкого выговора, директор - отставки, а виновным все предсказывали красную шапку (арестантскую роту). Действительно, через несколько дней государь, увидя испорченную стену, спросил у князя Волконского: «Что это значит?» Министр со страхом ответил ему, что это попортили артисты, выпившие лишний стакан вина. - «Так на будущее время давайте им больше воды», - сказал государь; тем дело и кончилось».
Сообщение: 1316
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
18
Отправлено: 03.03.11 11:13. Заголовок: Литератор П. П. Свив..
Литератор П. П. Свивьин писал в очерке о Царском Селе: " К Александровскому замку примыкает парк, обнесенный на несколько верст каменною стеною. Некогда Зверинец сей наполнен был стадами оленей и диких коз, сейчас же в нем можно видеть только несколько лам и две огромные черепахи, везенные прошлым летом из Бразилии на корабле Российско-Американской компании».Черепахи были с Галапогосских (Черепашьих) островов. О ламах не забыла упомянуть и Шуазель-Гуфье. Не очень сведущая в зоо-географии графиня поместила их родину на другую части света: «Недалеко от фермы - пишет она - находится жилище лам, которыми ходит человек, вывезший из Азии. Ламы дожили здесь до времени Николая II.
В этом же районе по проекту А. Менеласа было построено здание Пенсионерских конюшен с домом для служителей. Конюшни предназначались для «лошадей царского седла, находящих на пенсионе». Французский писатель Анри Труайя (уроженец Москвы с русско-армянскими корнями) так с некоторой иронией описывает любовь Николая I к лошадям: «Среди всех представителей животного мира отдает предпочтение лошадям. Обожание столь велико, что в 30-х гг. на территории Александрийского парка в Царском Селе архитектор Менелас начинает строительство здания из красного кирпича, которое должно стать «домом престарелых» для лошадей, которые обладали когда-то исключительной привилегией - носить на своей спине представителя императорской фамилии. Эта образцовая конюшня в шутку названа близкими Его Величества «Дом инвалидов». Николай часто навещает этих старинных свидетелей своих «верховых подвигов». Когда один из них умирает от старости, он испытывает настоящее горе и приказывает, чтобы животное погребли неподалеку, на кладбище для лошадей, созданном по его инициативе. Кобылы и благородные жеребцы покоятся там под мраморными плитами с выбитыми на них именами каждого, датой рождения и смерти, основными достижениями и указанием имени августейшего хозяина. Царь может предаться размышлениям на могиле кобылы Виуты, скончавшейся в 1834 году, или черного мерина Гамлета, покинувшего мир в 1839-м. Этой страсти Николая к лошадям сопутствует не менее прихотливая любовь к собакам».
Впечатления воздушности не производит. Как утверждали современники, ее звали "птичкой" за хрупкость и грацию. Но может быть все дело в статике портрета?
Сообщение: 1252
Настроение: Минор в шоколаде
Зарегистрирован: 25.09.08
Репутация:
9
Отправлено: 29.03.11 13:34. Заголовок: К портрету Николая П..
К портрету Николая Павловича Романова
В своих записках 1831 года Николай Павлович рассказал о себе и брате Михаиле с достаточной откровенностью. «Мы поручены были, — писал он, — как главному нашему наставнику генералу графу Ламздорфу, человеку, пользовавшемуся всем доверием матушки...» «Граф Ламздорф умея вселить в нас одно чувство — страх, и такой страх и уверение в его всемогуществе, что лицо матушки было для нас второе в степени важности понятий. Сей порядок лишил нас совершенно счастия сыновнего доверия к родительнице, к которой допущаемы были редко одни, и то никогда иначе, как будто на приговор. Беспрестанная перемена окружающих лиц вселила в нас с младенчества привычку искать в них слабые стороны, дабы воспользоваться ими в смысле того, что по нашим желаниям нам нужно было, и, должно признаться, что не без успеха. Генерал-адъютант Ушаков был тот, которого мы более всего любили, ибо он с нами никогда сурово не обходился, тогда как граф Ламздорф и другие, ему подражая, употребляли строгость с запальчивостью, которая отнимала у нас и чувство вины своей, оставляя одну досаду за грубое обращение, а часто и незаслуженное. Одним словом, страх и искание, как избегнуть от наказания, более всего занимали мой ум. В учении видел я одно принуждение и учился без охоты. Меня часто, и, я думаю, без причины, обвиняли в лености и рассеянности, и нередко граф Ламздорф меня наказывал тростником весьма больно среди самых уроков». Этот рассказ Николая о своем воспитании нисколько не преувеличен. Ламздорф бесчеловечно бил будущего императора. Нередко воспитатель пускал в ход линейку и даже ружейный шомпол. Великий князь был строптив и вспыльчив. Нашла коса на камень. И граф Ламздорф иногда в припадке ярости хватал мальчика за воротник и ударял его об стену. Подобные истязания, например наказание шомполами, заносились в педагогические журналы, и гессен-дармштадтская Мария Федоровна была осведомлена о методах воспитания её сыновей. Она чрезвычайно ценила графа Ламздорфа. Не мудрено, что ласковая и молоденькая мисс Лайон (была первой няней и воспитательницей великого князя, протестантка по исповеданию, учила его крестить лоб и читать «Отче наш» и «Богородицу») была для мальчиков немалым утешением, но, к несчастию, старик Ламздорф воспылал страстью к хорошенькой англичанке, и маленькие великие князья были свидетелями странных сцен, происходивших нередко в их детской. Целомудренная няня не желала удовлетворить вожделений старого ловеласа, и Ламздорф преследовал ее всячески, не прощая такой холодности к его чувству.
Сообщение: 1123
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
9
Отправлено: 29.03.11 18:23. Заголовок: Нина пишет: граф Ла..
Нина пишет:
цитата:
граф Ламздорф и другие, ему подражая, употребляли строгость с запальчивостью, которая отнимала у нас и чувство вины своей, оставляя одну досаду за грубое обращение, а часто и незаслуженное. Одним словом, страх и искание, как избегнуть от наказания, более всего занимали мой ум.
И получился "Палкин", со всеми вытекающими последствиями.
Нина пишет:
цитата:
маленькие великие князья были свидетелями странных сцен, происходивших нередко в их детской.
Вот и объяснение его циничности и распущенности. Все идет из детства, и безграничная власть способствовала развращению.
Не знакомая ни с языком, ни с обычаями России, немецкая принцесса в 1745 году вышла замуж за прямого наследника русского престола. Их холодное супружество продолжалось 17 лет. Когда всего лишь через полгода после восшествия на престол Петр III умер, подозрение пало на его супругу.
Для 16-летней невесты этот день был долгим и крайне утомительным. В 6 часов утра ее доставили в покои императрицы, лично руководившей причесыванием, выбором драгоценностей и одеванием невесты наследника русского престола. Обряд венчания в Казанской церкви длился несколько часов, за ним последовали банкет и бал, где девушка была вынуждена танцевать с бесконечной чередой престарелых вельмож. Однако в 9 часов вечера императрица прекратила празднества и препроводила новобрачных в их опочивальню. Молодой муж ожидал в соседней комнате, пока придворные дамы снимали с принцессы подвенечное платье, одевали ее в розовый пеньюар из Парижа и укладывали в огромную кровать с балдахином. Наконец все вышли, оставив охваченную ожиданием молодую женщину одну в освещенной мерцающими свечами спальне. Миновал час, затем второй. Ближе к полуночи внезапно вошла камеристка и объявила, что молодой супруг ужинает со своими слугами. Лишь после долгого ожидания появился новобрачный, улегся на кровати рядом с молодой женой и сразу же забылся пьяным сном.
В феврале 1744 года, вскоре после своего 15-летия, урожденная принцесса София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская, происходившая из обедневшего немецкого княжеского рода, была привезена матерью в Россию. Незамужняя и бездетная императрица Елизавета назначила своего племянника Петра наследником престола и стремилась женить его, чтобы закрепить право Романовых на престолонаследие. Она надеялась, что изящная и хорошенькая София - которую в качестве кандидатуры на брак с Петром предложил прусский король Фридрих II -сможет отвлечь Петра от его детских забав с игрушками и щенками. Освоив в достаточной степени русский язык, православный закон Божий и придворный этикет, София прошла обряд обращения в православие, получила имя Екатерина Алексеевна и была обручена с Петром. Их венчание состоялось и праздновалось 25 августа 1745 года. «Я была бы готова полюбить своего мужа, если бы только он был способен на любовь или желал проявить ее», - писала позднее Екатерина в своих знаменитых мемуарах. Но тощий, неуклюжий, бледный и рябой Петр предпочитал целыми днями напролет заниматься оловянными солдатиками и картонными замками. К вящему неудовольствию своей молодой жены, он превратил их спальню в настоящую псарню для своих охотничьих собак. Их супружеские отношения так и не состоялись. Тем временем в 1752 году у Екатерины появился любовник. «Прекрасен, как ясный день, - писала Екатерина о 26-летнем камер-юнкере Сергее Салтыкове. -Никто при дворе не может сравниться с ним». 20 сентября 1754 года Екатерина родила сына. Ребенка, нареченного Павлом, Петр признал своим сыном, и Елизавета провозгласила его вторым по очереди наследником престола. При дворе, конечно же, гуляли сплетни, что отцом Павла является Салтыков.
Долг жены и матери был исполнен, и от Екатерины ожидали, что ее последующая жизнь в царской семье будет малозаметной. Однако Елизавета старела, а Петр так очевидно проявлял свою неспособность править, что в Санкт-Петербурге стали появляться люди, которые, как докладывал в Лондон британский посланник сэр Чарлз Хэнбери-Уильямс, надеялись, что «в случае определенных непредвиденных обстоятельств» на престол взойдет Екатерина. Эти «непредвиденные обстоятельства» возникли в 1756 году, когда Россия вступила в союз с Австрией и Францией в войне против прусского короля Фридриха II. Первоначальные победы русских войск со всеобщей радостью приветствовались в Санкт-Петербурге. Не доставляли они радости лишь инфантильному Петру, который считал короля Пруссии непревзойденным военным гением. Императрица угасала буквально на глазах, и это порождало страхи, что в скором времени Петр унаследует престол и заключит с Пруссией постыдный мир. В качестве альтернативы его правлению при дворе начали подумывать о Екатерине как регенте при ее малолетнем сыне Павле или императрице, имеющей право на самоличное правление. «Будьте уверены, - доверялась Екатерина интригану Хэнбери-Уильямсу, - я уже утвердилась в своих планах и или умру, или буду царствовать». Честолюбие Екатерины и ее тягу к роскоши Хэнбери-Уильямс поддерживал за счет тайных «займов». Он даже свел ее с новым любовником красивым молодым польским графом из своей свиты Станиславом Понятовским. Петр, у которого в его собственных покоях проживала любовница и который старательно избегал встреч с женой, спокойно отнесся к тому, что 9 декабря 1757 года Екатерина родила дочь. «Я понятия не имею, каким образом забеременела моя жена, - так, говорят, он отреагировал на это известие, - но я полагаю, что мне придется признать себя отцом этого ребенка».
Не успела Екатерина оправиться от родов, как ей пришлось столкнуться с последствиями своих политических интриг и неблагоразумного поведения. Воскресным утром 15 февраля 1758 года она получила тревожное послание от своего любовника. Елизавета приказала арестовать государственного канцлера, графа Бестужева, по обвинению в государственной измене. Арестованы были также ювелир-итальянец Бернарди и учитель русского языка Екатерины Василий Ададуров - оба они были посредниками в ее тайной переписке с канцлером и британским посланником. Вскоре после этого Елизавета потребовала устроить отзыв Понятовского в Польшу. При дворе пошли толки, что следующая на очереди Екатерина. Перепуганная молодая женщина написала Елизавете письмо с просьбой об аудиенции. После почти месячного ожидания ее позвали в покои императрицы. Там был и презираемый ею супруг. Екатерина бросилась на колени перед Елизаветой и просила отпустить ее к родителям в Германию. «Как вы можете говорить, чтобы я отпустила вас к родным? - спросила императрица. - У вас же бессердечие и упрямство. Придя в смятение от случившейся между супругами перепалки, Елизавета прервала аудиенцию, но жестом дала Екатерине понять, что позднее беседа будет продолжена наедине. 21 апреля 1759 года императрица прилюдно провозгласила тост по случаю 30-летия Екатерины и через месяц удостоила ее второй аудиенции. Потребовав от Екатерины клятвы говорить правду, Елизавета спросила ее о подробностях из жизни прямого наследника. Что ей ответила Екатерина, неизвестно, поскольку именно на этом моменте повествования она неожиданно оборвала свои мемуары.
После 21-летнего правления Елизавета умерла на Рождество в 1761 году. Престол унаследовал ее племянник Петр III. Несмотря на то, что благодаря очередному любовнику Екатерина была на седьмом месяце беременности, она часами стояла на коленях перед гробом покойной императрицы. Петр же, появившись, отпускал шуточки и грубо потешался над священниками. Во время похорон он, идя за катафалком, кривлялся, чем шокировал окружающих. С близкими друзьями он поделился, что намеревается развестись с Екатериной и жениться на своей любовнице. Опасаясь, что новый ребенок сможет предоставить ее мужу долгожданный повод избавиться от нее, она удачно скрыла от Петра свою беременность и придумала, как отвлечь его внимание на время родов. Поскольку ее туповатый супруг больше всего на свете обожал пожары, она сговорилась с одним из преданных слуг, что тот подожжет свой дом, когда у нее начнутся роды. Как и предполагалось, Петр бросился из дворца поглазеть на пожар, а тем временем новорожденного мальчика тайно увезли в дом кормилицы. В марте 1762 года Петр объявил перемирие с Пруссией, вслед за которым был заключен мирный договор, по которому Россия потеряла все, что приобрела в войне, и получила в качестве союзника своего бывшего врага Фридриха П. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Екатерины, стал торжественный обед, состоявшийся в июне по случаю заключенного с прусским королем мира. Когда был провозглашен тост за немецких родственников Петра, Екатерина осталась сидеть, и новый царь при 400 приглашенных на этот обед обозвал ее дурой. «Варварская, бессмысленная свирепость Петра III подтверждала его намерения избавиться от своей жены», - писал в отправленном на родину донесении один французский дипломат.
Сторонники Екатерины при дворе теперь торопили ее с решительными действиями против ее сумасшедшего и опасного супруга. Среди них были ее нынешний любовник и отец ее последнего ребенка, молодой бравый офицер Григорий Орлов, и его младший брат Алексей. Для совершения переворота они выбрали канун 29 июня - дня Петра и Павла. На рассвете 28 июня Алексей Орлов разбудил находившуюся в Петергофе Екатерину. «Все готово для провозглашения тебя императрицей», - сказал он. По пути в столицу к ним присоединился Григорий Орлов. К восьми часам утра они подъехали к казармам лейб-гвардии Измайловского полка. Выйдя из кареты, Екатерина попросила защиты у заранее проинструктированных солдат. «Да здравствует наша матушка Екатерина!» - кричали солдаты. Затем Екатерина проследовала в Казанскую церковь для совершения обряда миропомазания и принятия присяги в качестве императрицы всея Руси Екатерины II. Рядом с ней находился ее семилетний сын Павел. Ранним утром следующего дня, когда должны были праздноваться его именины, Петр III послушно написал под диктовку отречение от престола. «Как ребенок, которому велели идти спать», - сказал с отвращением Фридрих II, когда услышал об этом. Пожелание Петра взять с собой арапа, скрипку и любимую собачку удовлетворили, но ехать вместе с ним его любовнице не позволили. Петра увезли в мызу Ропшу, а присматривать за ним назначили Алексея Орлова. Через неделю, 6 июля, Екатерина получила от Орлова довольно бессвязное письмо. «Как мне объяснить, как описать случившееся?» - писал тот. Муж ее умер, скорее всего, был убит в пьяной драке. По свидетельству очевидцев, Екатерина была искренне поражена известием, рыдая и крича, что ее репутация уничтожена, что потомки никогда не простят ее за это непреднамеренное преступление. Тем не менее самообладание к ней быстро вернулось. Послание Орлова она спрятала и распорядилась провести вскрытие, которое, ко всеобщему удовлетворению, показало, что Петр скончался от острого приступа колик. Тридцать четыре года царствовала Екатерина в России и после своей смерти в 1796 году была провозглашена Екатериной Великой. Для своего же сына и наследника Павла она была кем угодно, но только не великой. В его глазах она несла ответственность за смерть человека, который, как продолжал верить Павел, был его отцом. По приказу Павла были проведены двойные похороны, для чего прах Петра III извлекли из могилы и перевезли для захоронения подле тела скончавшейся Екатерины. Человеком, которому Павел приказал во время похорон нести корону Петра III, был Алексей Орлов.
Отправлено: 11.06.11 09:57. Заголовок: Неспособность Петра ..
Неспособность Петра III править сильно преувеличена. Последнее время появляется довольно много исследований на эту тему, я читала ЖЗЛ, автор - Мыльников, там проводится мысль, что несмотря на некоторую эксцентричность и очень сильную боязнь ответственности, нет никаких оснований полагать, что царствование Петра стало бы катастрофой для страны. Очень показательна активная нормотворческая деятельность императора, всего за полгода она коснулась практически всех разделов права, и везде - разумно.
Очень показательна активная нормотворческая деятельность императора, всего за полгода она коснулась практически всех разделов права, и везде - разумно.
Не таким уж безумцем он был, согласна. Но его не принимала элита, а это - приговор. Вообще на российском престоле кто только не сиживал!
Сообщение: 1551
Настроение: Могло быть и лучше
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
19
Отправлено: 23.06.11 10:02. Заголовок: Через 11 лет после с..
На просторах интернета
Через 11 лет после смерти Александра I, осенью 1836 года в Сибири, в Пермской губернии объявился человек, называвший себя Федором Кузьмичем.
Рост его был выше среднего, плечи широкие, высокая грудь, глаза голубые, черты лица чрезвычайно правильные и красивые. По всему было видно его не простонародное происхождение - он прекрасно знал иностранные языки, отличался благородством осанки и манер, и так далее. К тому же было заметно и сходство его с покойным императором Александром I (это отмечали, например, камер-лакеи).
Человек, называвший себя Федором Кузьмичем, даже под угрозой уголовного наказания, не открыл своего настоящего имени и происхождения. Его приговорили за бродяжничество к 20 ударам плетями и сослали на поселение в Томскую губернию. Через некоторое время он принял монашество, стал известным чуть не по всей Сибири старцем.
Очевидцы свидетельствуют, что Федор Кузьмич проявлял прекрасное знание петербургской придворной жизни и этикета, а также событий конца XVIII - начала XIX столетий, знал всех государственных деятелей того периода. При этом он никогда не упоминал о Павле I и не касался характеристики Александра I.
Молва о том, что таинственный путник никто иной, как император Александр I, будоражила умы не только простого народа, но и высшего сословия. Ходили упорные слухи, что царь не умер осенью 1825 года в Таганроге, а отправился странствовать и замаливать грехи.
Император Александр I с юных лет отличался склонностью к мистицизму. Спустя несколько дней прошло погребение императора в закрытом гробу в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга. На престол вступил его младший брат Николай I.
В царствование внучатого племянника Александра Благословенного – Александра III – могила была вскрыта, но саркофаг обрели пустым. (По некоторым версиям он пуст с 1866 года, когда тело его было секретно извлечено из гробницы и предано земле на кладбище Александро-Невской лавры)
А в 1919 году подвергавшие все и вся ревизии большевики также вскрывали гроб в поисках сокровищ царской семьи, после чего пустили слух, что тела самодержца нет. Знаменитый художник Коровин рассказывал об этом, ссылаясь на наркома Луначарского. Сходные данные поступали от А.Сиверса, В.Лукомского (известных специалистов по различным историческим и искусствоведческим дисциплинам), О.В. Аптекмана (сотрудника Петроградского историко-революционного архива), архиепископа Николая (в миру врача В.М.Муравьева-Уральского).
В. Барятинский, серьезнейший исследователь этой загадки, считает, что император Александр воспользовался своим пребыванием в Таганроге и легким недомоганием, чтобы привести свой план в исполнение. Он скрылся, предоставив хоронить чье-то "чужое тело". В пользу этого Барятинский приводит следующие доводы: 1. Во всех документах, относящихся к таганрогской драме, встречаются многочисленные противоречия. Ни один из документов не содержит таких важнейших сведений о кончине императора, как обстоятельства, при которых наступила смерть, число лиц, присутствовавших при кончине, поведение императрицы и т. д.
2. Исчезновение многих документов, связанных с этими событиями, в частности, части записок императрицы Елизаветы Алексеевны, освещающих события после 11 ноября.
3. Заведомо подложная подпись доктора Тарасова под протоколом вскрытия тела.
4. Ряд странных поступков ближайших родственников царя, явно посвященных в тайну.
5. Распространившиеся сразу после смерти Александра массовые слухи о том, что "везут чужое тело".
6. Главный аргумент князь добыл из патологоанатомического обследования тела "Александра", показавшего, что "царь" умер от застарелой "французской болезни". Это стало известно, когда по просьбе Барятинского протокол вскрытия изучили независимо друг от друга четыре выдающихся медицинских авторитета России. Между тем в истории жизни царя даже после вскрытия архивов никаких указаний на сифилис обнаружить не удалось.
7. Поведение самого императора, начиная от его твердого намерения оставить престол, до того факта, что он, чья религиозность не вызывает сомнений, даже не призывал духовника в последние дни болезни, не исповедовался перед смертью. Священник даже не присутствовал при его кончине! Это совершенно невозможно для Александра, который, если бы он действительно умирал, конечно, потребовал бы к себе духовное лицо. Да даже окружавшие его близкие люди - и те, несомненно, послали бы за священником!
Что же случилось с самим Александром? Предположений было много... Однако легенда по-прежнему остаётся только легендой.
Отправлено: 23.06.11 15:37. Заголовок: Татьяна пишет: Чело..
Татьяна пишет:
цитата:
Человек, называвший себя Федором Кузьмичем, даже под угрозой уголовного наказания, не открыл своего настоящего имени и происхождения. Его приговорили за бродяжничество к 20 ударам плетями и сослали на поселение в Томскую губернию.
Отправлено: 17.12.11 17:45. Заголовок: Современники об импе..
Современники об императоре Николае Павловиче Романове.
Если исключить как очевидно хвалебные, так и предвзято негативные оценки Николая I и его царствования современниками, то одним из наиболее взвешенных и убедительных был отзыв военного историка и крупного государственного деятеля Д.А. Милютина, 20 лет занимавшего пост военного министра при Александре II и на протяжении года состоявшего в свите Николая Павловича:
"Говоря совершенно откровенно, и я, как большая часть современного молодого поколения, не сочувствовал тогдашнему режиму, в основании которого лежали административный произвол, полицейский гнет, строгий формализм. В большей части государственных мер, принимавшихся в царствование Николая, преобладала полицейская точка зрения, то есть забота о сохранении порядка и дисциплины. Отсюда проистекали и подавление личности, и крайнее стеснение свободы во всех проявлениях жизни, в науке, искусстве, слове, печати. Даже в деле военном, которым император занимался с таким страстным увлечением, преобладала та же забота о порядке и дисциплине: гонялись не за существенным благоустройством войска, не за приспособлением его к боевому назначению, а за внешней только стройностью, за блестящим видом на парадах, педантическим соблюдением бесчисленных, мелочных формальностей, притупляющих человеческий рассудок и убивающих истинный воинский дух" .
Так, во время посещения Николаем военного училища в расчете на царскую похвалу ему был представлен один воспитанник с выдающимися способностями. Но вместо ожидаемого поощрения окружающие услышали от императора: "Мне таких не нужно, без него есть кому думать и заниматься этим: мне нужны вот какие!", указав на "дюжего молодца, огромный кус мяса, без всякой жизни и мысли на лице и последнего по успехам". И в других сходных ситуациях император безапелляционно отрубал: "Мне не нужно ученых голов, мне нужно верноподданных!". Подобные заявления, недопустимые для интеллектуально развитой личности, дали историкам веское основание для следующей обобщенной характеристики Николая I:
"Человек узких мыслей <...> Ум небольшого кругозора, всегда непреклонный, почти упрямый и никогда ни в чем не сомневающийся; монарх par excellence, смотревший на всю жизнь как на службу: человек, который знал, чего он хотел, хотя хотел иногда слишком многого; мощный властитель, часто с не русскими мыслями и вопросами, но с размахом всегда чисто русским; непреклонный, повелительный, непомерно честолюбивый, император во всем, что он делал: самодержец в семье, в политике, в военном деле и в искусстве. В последнем он мнил себя особым знатоком, <...> но прежде всего и во всем император был военным; военный в муштровке, в манерах и вкусах, военный во всех помыслах и делах".
Братья Николай и Михаил Романовы были настолько захвачены этой "игрой в солдатики", что придумали даже свое "семейное" выражение для обозначения получаемого ими от удачно проведенных военных смотров удовлетворения - "пехотное наслаждение". Между тем на эти царские смотры их участники шли
"как на Страшный суд, все храброе воинство, от простого рядового до высшего начальника, находились постоянно в напряженном состоянии духа, ожидая день и ночь со страхом и трепетом грозы. Малейшее отступление от формальностей устава лагерной службы <...> могло иметь печальные последствия <...> даже для целой части войска <...> Исправность лагерной службы проверял сам государь, приезжая в лагерь внезапно в ночное время и поднимая войска по «тревоге»".
Вместе с тем Николай, даже не пожелав как следует вникнуть в суть дела, отверг перспективную разработку собственных умельцев-оружейников, сумевших в 1849 г. переделать несколько отечественных ружей по образцу английских штуцеров (с нарезным стволом и механическим бойком), в результате чего их убойная сила возросла с 350 до 600 шагов! После проведенных в его присутствии испытаний император произнес, как пишет очевидец, "пагубное слово «вздор», и никто и сам даже фельдмаршал (И.Ф. Паскевич. - М.Р.) не дерзнул возражать" . И это в то время, когда вооруженные силы передовых стран Европы уже были оснащены нарезными штуцерами, а в русской армии их было всего по 28 единиц на целый батальон! В результате "через 4 года с нашим негодным оружием русские солдаты подведены были на убой в Молдавию и Крым", комментирует мемуарист-генерал дорого обошедшуюся России близорукость императора.
Дадим слово и одному из первых "диссидентов" николаевского времени кн. П.В. Долгорукову, поставившему несмываемое клеймо на всем царствовании Николая I и на нем самом:
"Тридцатилетнее царствование <...> настоящая тридцатилетняя война против просвещения и здравого смысла - было постоянно основано на трех началах: на глубоком презрении к человечеству, на боязни, неосновательной и смешной, всех идей либеральных и благородных и на безумном, постоянно возраставшем боготворении своей личности" .
И еще раз вернемся к воспоминаниям Милютина, хорошо дополняющим только что приведенные оценки "князя-республиканца", как называла Долгорукова официальная власть за его "неудобные" оценки самодержца:
"Во все 30-летнее царствование императора Николая никто вне правительственной власти не смел поднять голос о делах государственных и распоряжениях правительства <...> Всякая частная инициатива была подавлена; существовавшие недостатки и болячки нашего государственного организма тщательно прикрывались ширмой официальной фальши и лицемерия" .
По точному определению французского писателя и политика Альфонса Ламартина, правление Николая I имело целью достигнуть "неподвижности мира" как в России, так и в Европе. Еще более резка в своих оценках была графиня М.Д. Нессельроде: "Что за странный этот правитель, он вспахивает свое обширное государство и никакими плодоносными семенами его не засевает".
"Не засевает" потому, что не принимает зарождавшийся в Европе новый мир, "мир индивидуальной свободы и свободного индивидуализма", представлявшийся ему, как замечала А.Ф. Тютчева, "во всех своих проявлениях лишь преступной и чудовищной ересью, которую он был призван побороть". И ради этого самодержец шел на угнетение всех и каждого, причем, по заключению мемуаристки, "это был самый худший вид угнетения, угнетение систематическое, обдуманное, самодовлеющее, убежденное в том, что оно может и должно распространяться не только на внешние формы управления страной, но и на частную жизнь народа, на его мысль, его совесть и что оно имеет право из великой нации сделать автомат, механизм которого находился бы в руках владыки" . А ее отец, современник Николая I, переживший его почти на 20 лет, в пяти строках стихотворения, по существу являющегося своеобразной эпитафией царю, дал ему и всему его царствованию убийственную характеристику: "Не Богу ты служил, и не России, / Служил лишь суете своей, / И все дела твои, и добрые, и злые, / Всё было ложь в тебе, всё призраки пустые: / Ты был не царь, а лицедей" .
Иные скажут, ну, это все - поэтическое воображение гения русской поэзии. Но вот не менее беспощадный отзыв академика А.В. Никитенко, относящийся к октябрю 1855 г.:
"Теперь только открывается, как ужасны были для России прошедшие 29 лет. Администрация в хаосе; нравственное чувство подавлено; умственное развитие остановлено; злоупотребления и воровство выросли до чудовищных размеров. Все это плод презрения к истине...".
Доминирующий над всеми остальными порок николаевского царствования Никитенко видел в том, что люди стремились "казаться, а не быть" на самом деле и повсюду и во всем процветали ложь и лицемерие. Другой высокопоставленный современник, генерал П.А. Крыжановский очень образно называл Николая I самодержцем чистой воды, не признававшим ничего выше своей воли и державшим
"всю Россию в кулаке так крепко, что она только попискивала <...> Суровое это было время, мрачное, тяжелое, подчас беспощадное. В частных собраниях опасались говорить друг с другом не только о государственных делах и мероприятиях, но даже о личных недостатках того или иного сановника, о достоинствах книги, навлекшей на себя гнев цензуры, о политических волнениях в иностранных государствах и т.п. Каким-то непонятным образом эти «либеральные» беседы доходили до сведения властей, и виновные привлекались для расправы в III Отделение".
Не удержалась от критических оценок современного ей состояния России и прогнозов относительно ее будущего и Смирнова-Россет:
"Мне кажется, - писала она, имея в виду вторую половину царствования Николая I, - что последние пятнадцать лет подавления произвели действие как раз обратное тому, чего желали и что делали, следуя инстинктивным внушениям в высшей степени абсолютной натуры <...> Россия находится не только в критическом, но в кризисном состоянии. Если Европе сулят un grand cataclisme sociale et morale, то какой же катаклизм ждет Россию, у которой приданое - крепостное право?".
Короче всех в свойственной ему шутовской манере определил царствование Николая I один из бывших его ближайших сподвижников - А.С. Меншиков, назвав его "мудрёным". Его итогом стал позор Крымской кампании и общеевропейская изоляция России. Сбылись пророческие слова генерал-фельдмаршала Ф.В. Остен-Сакена, сказанные им сразу же после отнюдь не продиктованного собственными интересами России усмирения Венгрии в 1849 г.: «Государь <...> сильно возгордился. "То, что сделал я с Венгрией, ожидает всю Европу", - сказал [он] мне. Я уверен, что эта кампания его погубит <...> Увидите, что это даром не пройдет. Бог наказывает гордых»" .
В свете всего изложенного нельзя не согласиться с мнением тех современников, которые считали, что Николая I
"сразила не столько немощь телесная, сколько потрясение нравственное. Мощная натура его не выдержала удара, нанесенного душевным его силам <...> Увидев Россию в отчаянном положении, император Николай не мог перенести горести такого печального исхода всех его многочисленных державных трудов. Это было слишком тяжкое разочарование, которое и свело его в могилу" .
Целиком на совести императора была и судьба ополчения в 1855 г., когда вчерашние крестьяне
"с пиками и топорами в руках и с крестами на шапках <...> почти все, не видав врага, легли костьми от голода, холода и болезней, от неразумия и злоупотреблений <...> Бог карал Россию за гордыню покойного венценосца. Он убежден был в своей силе и могуществе и не предпринимал никаких мер к лучшему устройству и снабжению военной части, и потому-то бедственная война нашла нас без усовершенствованного оружия и без достаточного количества пороха, артиллерийских снарядов <...> Мы мнили себя непобедимыми и горько в том разочаровались: врага мы не закидали шапками".
Как заметил другой современник, "он бы и прожил еще много лет, да Пальмерстон и Наполеон III его сгубили".
Разительные изменения во внешнем облике Николая лица из его ближайшего окружения стали отмечать уже с осени 1854 г., когда он "так похудел, как после болезни", ибо "ни одной ночи покойно не почивает, а иные напролет просиживает" в тревожном ожидании вестей с полей сражений . По рассказу его камердинера, однажды Николай во время утренней молитвы уснул на коленях перед образами и, очнувшись, с горечью сказал: "Как я устал!" Это было так не характерно для императора Николая I, никогда ранее не позволявшего себе любое проявление слабости. Теперь же, с получением "вестей о неудачах или поражениях, особенно в Крыму, где зараз погибали по 3 и 5 тысяч наших, - пишет один из современников, - он совершенно упадал духом. Часто видали, что он по вечерам, уединяясь в своем кабинете, плакал как ребенок <...> Скорбь грызла его сердце" . А вести из Крыма становились все более и более удручающие, надежд на изменение ситуации в лучшую сторону при трезвом взгляде на вещи уже не было.
В итоге еще недавно несгибаемый самодержец не стал сопротивляться поначалу легкому гриппу, переросшему затем в серьезную болезнь легких, сознательно отдав тем самым себя на волю Провидения.
1. Жемчужников Л.М. Мои воспоминания из прошлого. Л., 1974. С. 191. 2. Русская старина (далее - PC). 1908. № 12. С. 738. 3. Герцен А.И. Сочинения: В 9 т. Т. 4. М., 1956. С. 60. 4. Экштедт Фицтум К. -Ф. фон. В виду Крымской войны. Заметки дипломата при Петербургском и Лондонском дворах
Сообщение: 1347
Настроение: когда как
Зарегистрирован: 24.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
20
Отправлено: 17.12.11 18:25. Заголовок: Печально, когда за о..
Печально, когда за ошибки одного страдают миллионы. Еще печальнее, когда кара настигает не только непосредственного виновника, но и его преемника. Алекса нашего жаль
Сообщение: 1143
Настроение: Все хорошо, прекрасная маркиза
Зарегистрирован: 26.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
17
Отправлено: 18.12.11 20:17. Заголовок: Татьяна пишет: Нико..
Татьяна пишет:
цитата:
Николай, даже не пожелав как следует вникнуть в суть дела, отверг перспективную разработку собственных умельцев-оружейников, сумевших в 1849 г. переделать несколько отечественных ружей по образцу английских штуцеров (с нарезным стволом и механическим бойком), в результате чего их убойная сила возросла с 350 до 600 шагов! После проведенных в его присутствии испытаний император произнес, как пишет очевидец, "пагубное слово «вздор», и никто и сам даже фельдмаршал (И.Ф. Паскевич. - М.Р.) не дерзнул возражать" . И это в то время, когда вооруженные силы передовых стран Европы уже были оснащены нарезными штуцерами, а в русской армии их было всего по 28 единиц на целый батальон! В результате "через 4 года с нашим негодным оружием русские солдаты подведены были на убой в Молдавию и Крым",
Сообщение: 1323
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
17
Отправлено: 20.12.11 15:00. Заголовок: Татьяна пишет: несг..
Татьяна пишет:
цитата:
несгибаемый самодержец не стал сопротивляться поначалу легкому гриппу, переросшему затем в серьезную болезнь легких, сознательно отдав тем самым себя на волю Провидения.
Отправлено: 21.12.11 08:11. Заголовок: Татьяна пишет: Дади..
Татьяна пишет:
цитата:
Дадим слово и одному из первых "диссидентов" николаевского времени кн. П.В. Долгорукову, поставившему несмываемое клеймо на всем царствовании Николая I и на нем самом:
Отправлено: 10.01.12 08:42. Заголовок: Князь Александр Иван..
Князь Александр Иванович Барятинский, бывший Рюриковичем в пятнадцатом колене, родился и вырос в обстановке невиданной роскоши. Таким состоянием, которое завещал ему отец, обладали в России немногие. Чтобы не уронить своей чести, он отказался от него, предпочтя добиться другой — великой, по его понятиям, чести — чести быть воином, доблестно сражавшимся за Россию.
Когда Александру было 10 лет, князь Иван Иванович умер. Мария Федоровна тяжело перенесла смерть мужа, но упавшие на ее плечи заботы заставили собрать все душевные силы и продолжать жить ради детей. Когда Александру минуло 14, Мария Федоровна повезла его вместе со вторым сыном Владимиром в Москву для «усовершенствования в науках». Воспитанием обоих братьев занимался известный в то время педагог англичанин Эванс, преподававший юношам «классиков и литературу». И все же спустя два года Александр выразил желание пойти на военную службу и в июне 1831 года, по приезде в Петербург, был определен в школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров с зачислением в Кавалергардский полк. И практически сразу начал проявлять совершенно необъяснимую неусидчивость, недисциплинированность и как следствие — «слабые успехи в науках». Небрежность в учении перешла и в небрежность на службе. Дисциплинарная полковая книга полнилась записями о взысканиях за разного рода «шалости». В результате за молодым князем Барятинским закрепилась слава кутилы, повесы, участника попоек и скандальных историй. Никаких денег, щедро выдаваемых матушкой, не хватало на уплату вечных карточных долгов. Однажды выпутаться из подобного долга Барятинскому помогли Пушкин и его друг Сергей Соболевский. Его практически невозможно было представить в огне и копоти боя, зато сколько угодно — в парадных перестроениях на Марсовом поле или в вихре вальса с очередной обольстительницей. Николай I был наслышан о своевольном поведении молодого князя, более того, ему стало известно, что «Барятинский был очень протежируем одной из дочерей императора... Так как отношения между ними зашли несколько далее, чем это допустимо, то император Николай, убедившись в этом воочию, выслал князя Барятинского на Кавказ...». Об этом романе князя Александра известно очень немного. Барятинский, очевидно, не на шутку увлекшись Великой Княжной Ольгой Николаевной, вовсе не считал себя недостойной партией — в его жилах текла кровь Рюриковичей.
Там, на воюющем Кавказе ни за фамилию, ни за богатство укрыться было невозможно, там все эти земные привилегии во внимание не принимались. Барятинский, словно сдирая с себя коросту столичного баловства и пустозвонства, лез в самые горячие места. Его храбрость называли «замечательною». Во время многочисленных стычек с горцами он «многократно получал сквозные пулевые ранения», говорили, что «живот князя Барятинского, как решето». Его храбрость, выносливость и способность стойко и терпеливо переносить боль поражали даже его многое перевидавших боевых товарищей. Впрочем, этому феномену можно было найти свое объяснение. Был случай, когда в бытность свою еще в Петербурге Лермонтов в узком товарищеском кругу высказал мысль, что «человек, имеющий силу для борьбы с душевными недугами, не в состоянии побороть физическую боль». Услышав это, Барятинский, «сняв колпак с горящей лампы, взял в руку стекло и, не прибавляя скорости, тихими шагами, бледный прошел через всю комнату и поставил ламповое стекло на стол целым, но рука его была сожжена почти до кости, и несколько недель носил он ее на привязи, страдал сильною лихорадкою».
По возвращении в Петербург опаленный огнем кавказских сражений красавец Барятинский снова быстро вошел в большую моду. П.В. Долгоруков в «Петербургских очерках» пишет: «Барятинский был блистательным женихом во всех отношениях; все матушки, имевшие взрослых дочерей на сбыте, единогласно пели ему всевозможные акафисты, и в петербургском высшем кругу было принято за неопровержимую аксиому: «Александр Барятинский такой блестящий молодой человек!». Однако наследник величественного Марьино и прочих родовых сокровищ, красавец-герой Кавказской войны, ставший в 1839-м адъютантом Его Императорского Высочества, держался стойко. Ничто не могло заслонить в его сознании картин воюющего Кавказа — он не мог, да и не хотел забывать своих верных и испытанных товарищей по оружию.
В марте 1845-го, уже в чине полковника, Барятинский снова прибыл на Кавказ. В ожесточенной битве, случившейся во время захвата Андийских высот, Барятинский, в который уже раз, проявив чудеса офицерской доблести, вызвал неподдельное восхищение Главнокомандующего русскими войсками графа Воронцова, представившего его за этот ожесточеннейший бой к Георгию IV степени. И этот же бой принес ему очередное тяжелое ранение — пуля попала ему в правую ногу, но он не оставил поля битвы, продолжая сражаться до конца. И снова — Петербург, и снова — непреодолимая тоска по оставленному Кавказу. Александр Иванович, несомненно, осознавал, что именно этот суровый край переродил его, как человека. Покоренный величием духа людей, делавших здесь свое мужское дело во имя державы, он почитал за честь навсегда слиться с этим воинским строем. Произошло даже внешнее отторжение Барятинского от себя прежнего. Управляющий его имением Марьино В.А.Инсарский писал, до какой степени потряс его вид возвратившегося князя: он состриг свои знаменитые блондинистые кудри, на лице суровом и серьезном уже залегли морщины. Ходил он чуть согнувшись, опираясь на палку. В светских гостиных его теперь видели редко. Люди, наводнявшие их, стали ему абсолютно неинтересны. Если Барятинский где-то и появлялся, то в основном в театре или на музыкальных вечерах, поклонником которых он оставался, как и в былые годы.
Впрочем, император, по достоинству оценив боевые заслуги князя, совершенно неожиданно для последнего, решил «облагодетельствовать» его окончательно, а именно: женить на выбранной лично им невесте из рода Столыпиных. По мнению царя, лучшей партии для красавицы-фрейлины при сказочном богатстве князя трудно было сыскать. Встретив на одном из балов мать Барятинского, Николай сообщил ей, что князю высочайше разрешен внеочередной отпуск, и попросил ее написать об этом сыну. Однако истинные замыслы императора кое-кому уже стали известны... Когда Барятинский доехал до Тулы, там его ожидал брат Владимир. Александр Иванович теперь знал причину царской «милости». Неделя шла за неделей, а он в Петербурге все не появлялся, ссылаясь на внезапно открывшуюся болезнь. Когда вышеозначенный отпуск, наконец, подошел к концу, Барятинский известил царя о том, что он, бесконечно благодаря Его Величество за оказанное доверие, возвращается в боевое расположение, а с родственниками повидаться приедет как-нибудь в другой раз. Не на шутку взбешенный император послал вслед ослушнику фельдъегеря с извещением о продлении отпуска. Но Барятинский, предвидя такое развитие событий, просто-таки пулей несся на Кавказ, хотя царский посланец все же сумел догнать его в Ставропольской губернии. Князь вынужден был написать царю письмо, в котором выражал недоумение по поводу того, чем заслужил он такое внимание Его Величества, и попутно замечал, что, находясь рядом с местом службы, считает абсолютно нецелесообразным поворачивать обратно. Но не таков был и Николай, чтобы отказаться от задуманного. По Петербургу носились слухи, что император страшно зол на князя. Его перепуганная мать написала сыну о своих тревогах. Делать нечего: как раз под самый новый 1850 год Барятинский наконец появился в Петербурге. Затем он на два дня заперся в своем дворце, а потом, повелев нагрузить сани подарками, сказал матери, что поедет поздравить маленьких племянников, детей брата Владимира. Приехав в дом к брату, Александр Иванович вместе с остальными подарками положил на зеленую лапу нарядной елки конверт из плотной бумаги и сказал: «А это тебе, братец...» На следующий день Петербург гудел, подобно улью, — все передавали друг другу ошеломляющие подробности о содержимом конверта. Оказалось, что там находились бумаги на право владения принадлежавшим Александру Ивановичу богатейшим наследством, полученным им от отца в качестве старшего сына. Князь добровольно и с легким сердцем отказывался от всего движимого и недвижимого имущества, и в том числе от бесценного Марьинского дворца со всеми его бесчисленными сокровищами. Себе князь взамен оговорил «100 тысяч рублей, уплату долгов в 136 тысяч рублей, ежегодную ренту в 7 000 рублей» и — это уже шутки ради — «по мере надобности на один кашемировый халат». Так, в одно мгновенье этот богатейший в России человек превратился в простого служивого, живущего на казенное жалованье. Понятно, что дело с женитьбой мгновенно расстроилось. Барятинский остался верен семейному девизу: «Бог и честь». Сам он внутренне, и не без основания, гордился этим поступком и в минуту откровенности как-то сказал знакомому: «Я самому государю не поддался. И какому государю!..»
Князь Александр Иванович за пленение Шамиля получил высшее воинское звание — фельдмаршала и получил должность наместника Кавказа.
Но...45-летний фельдмаршал и наместник Кавказа влюбился пылко, как бывает только в юности, хотя за это чувство заплатить ему пришлось дорого. Игра у Барятинского всегда складывалась крупная: чтобы не жениться на одной женщине, ему пришлось расстаться с богатством, чтобы жениться на другой — с постом наместника Кавказа. В мае 1860 года Александр Иванович отбыл с Кавказа в длительный отпуск за границу ввиду «расстроенного здоровья».
Эта формулировка скрывала драматические перипетии его личной жизни: уж если чего и не сбылось, то это его мечтаний о любви «не для супружеских наслаждений, а ради того, чтобы с женой чай пить». Нет, дело шло именно о любви.
Вот что писал об этой истории известный политический деятель граф Сергей Юльевич Витте: «...Среди его адъютантов был полковник Давыдов; он был женат на княжне Орбелиани. Княжна Орбелиани была невысокого роста, с довольно обыденной фигурой, но с очень выразительным лицом кавказского типа... Барятинский начал ухаживать за женой своего адъютанта Давыдова. Так как вообще князь Барятинский очень любил ухаживать за дамами, то никто и не думал, чтобы это ухаживание кончилось чем-нибудь серьезным. Окончилось же это ухаживание (в действительности) тем, что в один прекрасный день Барятинский уехал с Кавказа, до известной степени похитив жену своего адъютанта». Наместник, подобно горцу, умыкнул и спрятал ненаглядную грузинскую княжну там, где бы у него не могли ее отнять строгие на этот счет российские законы. Вот что, в сущности, пряталось за словами «лечение за границей».
Понятно, что это бегство с чужой женой не предполагало скорого возвращения. На карьере надо было ставить крест: Барятинский подал в отставку, но получил ее только в 1862 году. Пришлось ему постоять и под дулом пистолета: оскорбленный муж приехал требовать сатисфакции. Фельдмаршал, дерущийся на дуэли, — это для бурной русской истории чрезвычайный случай. Поединок надолго перекрыл Барятинскому возвращение в Россию, по которой он страшно тосковал. С Елизаветой Дмитриевной, урожденной княжной Джамбакур-Орбелиани, они прожили почти 20 лет. Князь умер в Женеве, но завещал похоронить себя в Курской губернии, в родовом селе Ивановское, что и было исполнено. На его надгробной доске с родовым гербом Барятинских и девизом «С Богом и честью» начертано: «Генерал фельдмаршал. Генерал адъютант князь Александр Иванович Барятинский. Род. 2 мая 1815 года. Cкончался 25 февраля 1879 года».
Похож чем? Разве что буйной юностью. Разве Корф способен был отказаться от света, от денег, от положения ради любви? Нет, его осенило, что он любит, только после того, как лишился карьеры. Разве он противостоял трудностям? Он плыл чаще всего по течению и выплывал только с помощью друзей. Разве мог он так романтично любить?
Татьяна пишет:
цитата:
Наместник, подобно горцу, умыкнул и спрятал ненаглядную грузинскую княжну там, где бы у него не могли ее отнять строгие на этот счет российские законы.
Татьяна пишет:
цитата:
Понятно, что это бегство с чужой женой не предполагало скорого возвращения. На карьере надо было ставить крест: Барятинский подал в отставку, но получил ее только в 1862 году. Пришлось ему постоять и под дулом пистолета: оскорбленный муж приехал требовать сатисфакции. Фельдмаршал, дерущийся на дуэли, — это для бурной русской истории чрезвычайный случай. Поединок надолго перекрыл Барятинскому возвращение в Россию, по которой он страшно тосковал.
Настоящий мужчина и романтик! Таких сейчас не делают.
Разве Корф способен был отказаться от света, от денег, от положения ради любви? Нет, его осенило, что он любит, только после того, как лишился карьеры.
положения в свете он не лишился. Да и карьеру при желании мог возобновить.
Сообщение: 1309
Настроение: Все проходит...
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
23
Отправлено: 11.01.12 08:52. Заголовок: Я еще одного героя н..
Я еще одного героя нашла
Большим скандалом в петербургском обществе стал брак Матильды Мадаевой, балерины императорского театра, с князем Михаилом Михайловичем Голицыным, представителем одного из знатнейших российских родов, офицером, дослужившимся до чина Генерал-адъютанта Свиты Его Величества. Этот брак считался мезальянсом, т. к. супруги происходили из разных сословий, а по законам 19 века офицеры императорской армии не могли состоять в официальном браке с выходцами из низших сословий. Князь предпочёл уйти в отставку, сделав выбор в пользу семьи.
Известно, что у них родилась дочь Надежда, пережившая отца на два года. Сама балерина умерла раньше своего аристократического супруга и была похоронена в Москве, в Донском монастыре, рядом с другими Голицыными.
Как видим, было немало безумцев, отказавшихся от карьеры во имя любви! Даже к крестьянкам.
Отправлено: 12.01.12 07:44. Заголовок: Татьяна пишет: импе..
Татьяна пишет:
цитата:
император, по достоинству оценив боевые заслуги князя, совершенно неожиданно для последнего, решил «облагодетельствовать» его окончательно, а именно: женить на выбранной лично им невесте из рода Столыпиных. По мнению царя, лучшей партии для красавицы-фрейлины при сказочном богатстве князя трудно было сыскать.
Неплохую партию сыскал НП для своего очередного "чудачества"! Молодец Барятинский! Не стал, как другие, подбирать объедки с императорского стола!
Грин пишет:
цитата:
по законам 19 века офицеры императорской армии не могли состоять в официальном браке с выходцами из низших сословий. Князь предпочёл уйти в отставку, сделав выбор в пользу семьи.
Закон мог запретить, но любовь победила! Безумству храбрых поем мы песню!
Набирается много фактов, когда богатые и знатные идут против светского мнения. Можно сделать вывод: все зависит от личности. Если есть любовь, честь, достоинство, то мужчина не посмотрит ни на сословие, ни на материальное положение, ни на родню, ни на репутацию. И это вовсе не сказочные персонажи, а реальные люди! Спасибо за интересные истории, читаю с удовольствием.
Сообщение: 1346
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
18
Отправлено: 13.01.12 05:00. Заголовок: У Барятинского кудри..
У Барятинского кудри, как у женщины
Татьяна пишет:
цитата:
С Елизаветой Дмитриевной, урожденной княжной Джамбакур-Орбелиани, они прожили почти 20 лет.
Интересно пожалел или нет о своем выборе? Вот ведь, не спился, даже потеряв все.
Почему в БН Мишель не мог жениться на Анне, тем более что из армии его выгнали до того, как их отношения приняли более-менее серьезный характер? Женился бы и был счастлив.
Не пожалел, хотя мучился от тоски по России. Брак оказался счастливым. У них был сын Кирилл, которого они скрывали долгое время, даже представляли сыном другого человека, чтобы уберечь его от мести.
Предлагаю узнать историческую личность по следующему описанию:
1. Его можно назвать величайшим революционером XIX столетия; 2. Он знал пять языков; 3. Он сумел вернуть то, что было потеряно его отцом; 4. Благодаря ему Россия получила судопроизводство европейского образца, новую армию, прогрессивную печать и образование; страна сделала первый шаг к созданию представительной системы правления; 5. А.И. Герцен говорил ему: «Горе Вам, если Вы остановитесь на достигнутом»; 6. По словам поэта, ему пришлось быть «могущественном двигателем славных дел и вместе с тем вкусить и полную чашу тяжелых и горестных испытаний».
1.Он не был военным, но познал вкус громких побед и поразил могущественного врага в самое сердце. 2.Его обожали женщины, уважали мужчины, боялись враги. 3. Его имя до сих пор окружено мифами и легендами 4. Он был прекрасен, но руки запачканы кровью. 5. При нем Россия достигла могущества и задавала тон в Европе.
Отправлено: 16.03.12 16:09. Заголовок: Кто это? 1. Высокий..
Кто это?
1. Высокий чин. Был участником военных действий в Грузии и войн против Наполеона. 2. Говорил на нескольких языках, но не умел правильно писать ни на одном из них. 3. Его роль в следствии по делу декабристов весьма неблаговидна. 4. Однажды в разговоре с оппонентом сказал, что законы «пишутся для подчиненных, а не для начальства, в объяснении со мной вы не имеете права на них ссылаться». 5. Современники образованные испытывали к нему ненависть, неграмотные и забитые просители толпились у его дверей и просили помощи в судебных делах. Он мог помочь, если ...не забывал о просителе.
Сообщение: 1443
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
18
Отправлено: 26.06.12 13:40. Заголовок: Николай I и М. Лермо..
Николай I и М. Лермонтов.
Глубокое отвращение у Николая I вызвал "Герой нашего времени" М.Ю. Лермонтова. Как явствует из письма царя жене, первая часть романа с "удачно набросанным" характером Максима Максимовича была, по его мнению, "хорошо написана", но вторую его часть с Печориным он находит просто "отвратительной". "Это то же самое изображение презренных и невероятных характеров, какие встречаются в нынешних иностранных романах. Такими романами портят нравы и ожесточают характер <...> Эти кошачьи вздохи читаешь с отвращением <...> Какой же это может дать результат? Презрение или ненависть к человечеству! <...> По-моему, это жалкое дарование, оно указывает на извращенный ум автора".
Это письмо от 14 (26) июня 1840 г. Николай I заканчивает садистским пожеланием отправленному по его воле на Кавказ поэту: "Счастливый путь, г. Лермонтов, пусть он. если это возможно, прочистит себе голову в среде, где сумеет завершить характер капитана, если вообще он способен его постичь и обрисовать... "
Подобное негативное отношение Николая к поэту сложилось еще после появления его стихотворения "Смерть поэта", последние 16 строк которого - знаменитое "прибавление" - косвенно задевали и его. На докладной записке Бенкендорфа, оценившего строки "А вы, надменные потомки / Известной подлостью прославленных отцов..." как "бесстыдное вольнодумство, более чем преступное", Николай I наложил резолюцию: военному медику "посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он".
Отправлено: 01.07.12 13:24. Заголовок: Продолжу про Николая..
Продолжу про Николая Павловича Романова, Императора всея Руси.
Если исключить как очевидно хвалебные, так и предвзято негативные оценки Николая I и его царствования современниками, то одним из наиболее взвешенных и убедительных был отзыв военного историка и крупного государственного деятеля Д.А. Милютина, 20 лет занимавшего пост военного министра при Александре II и на протяжении года состоявшего в свите Николая Павловича:
"Говоря совершенно откровенно, и я, как большая часть современного молодого поколения, не сочувствовал тогдашнему режиму, в основании которого лежали административный произвол, полицейский гнет, строгий формализм. В большей части государственных мер, принимавшихся в царствование Николая, преобладала полицейская точка зрения, то есть забота о сохранении порядка и дисциплины. Отсюда проистекали и подавление личности, и крайнее стеснение свободы во всех проявлениях жизни, в науке, искусстве, слове, печати. Даже в деле военном, которым император занимался с таким страстным увлечением, преобладала та же забота о порядке и дисциплине: гонялись не за существенным благоустройством войска, не за приспособлением его к боевому назначению, а за внешней только стройностью, за блестящим видом на парадах, педантическим соблюдением бесчисленных, мелочных формальностей, притупляющих человеческий рассудок и убивающих истинный воинский дух"
Так, во время посещения Николаем военного училища в расчете на царскую похвалу ему был представлен один воспитанник с выдающимися способностями. Но вместо ожидаемого поощрения окружающие услышали от императора: "Мне таких не нужно, без него есть кому думать и заниматься этим: мне нужны вот какие!", указав на "дюжего молодца, огромный кус мяса, без всякой жизни и мысли на лице и последнего по успехам"
И в других сходных ситуациях император безапелляционно отрубал: "Мне не нужно ученых голов, мне нужно верноподданных!" Подобные заявления, недопустимые для интеллектуально развитой личности, дали историкам веское основание для следующей обобщенной характеристики Николая I:
"Человек узких мыслей <...> Ум небольшого кругозора, всегда непреклонный, почти упрямый и никогда ни в чем не сомневающийся; монарх par excellence, смотревший на всю жизнь как на службу: человек, который знал, чего он хотел, хотя хотел иногда слишком многого; мощный властитель, часто с не русскими мыслями и вопросами, но с размахом всегда чисто русским; непреклонный, повелительный, непомерно честолюбивый, император во всем, что он делал: самодержец в семье, в политике, в военном деле и в искусстве. В последнем он мнил себя особым знатоком, <...> но прежде всего и во всем император был военным; военный в муштровке, в манерах и вкусах, военный во всех помыслах и делах" .
Братья Николай и Михаил Романовы были настолько захвачены этой "игрой в солдатики", что придумали даже свое "семейное" выражение для обозначения получаемого ими от удачно проведенных военных смотров удовлетворения - "пехотное наслаждение". Между тем на эти царские смотры их участники шли
"как на Страшный суд, все храброе воинство, от простого рядового до высшего начальника, находились постоянно в напряженном состоянии духа, ожидая день и ночь со страхом и трепетом грозы. Малейшее отступление от формальностей устава лагерной службы <...> могло иметь печальные последствия <...> даже для целой части войска <...> Исправность лагерной службы проверял сам государь, приезжая в лагерь внезапно в ночное время и поднимая войска по «тревоге»" .
Вместе с тем Николай, даже не пожелав как следует вникнуть в суть дела, отверг перспективную разработку собственных умельцев-оружейников, сумевших в 1849 г. переделать несколько отечественных ружей по образцу английских штуцеров (с нарезным стволом и механическим бойком), в результате чего их убойная сила возросла с 350 до 600 шагов! После проведенных в его присутствии испытаний император произнес, как пишет очевидец, "пагубное слово «вздор», и никто и сам даже фельдмаршал (И.Ф. Паскевич. - М.Р.) не дерзнул возражать" . И это в то время, когда вооруженные силы передовых стран Европы уже были оснащены нарезными штуцерами, а в русской армии их было всего по 28 единиц на целый батальон! В результате "через 4 года с нашим негодным оружием русские солдаты подведены были на убой в Молдавию и Крым", комментирует мемуарист-генерал дорого обошедшуюся России близорукость императора .
Дадим слово и одному из первых "диссидентов" николаевского времени кн. П.В. Долгорукову, поставившему несмываемое клеймо на всем царствовании Николая I и на нем самом:
"Тридцатилетнее царствование <...> настоящая тридцатилетняя война против просвещения и здравого смысла - было постоянно основано на трех началах: на глубоком презрении к человечеству, на боязни, неосновательной и смешной, всех идей либеральных и благородных и на безумном, постоянно возраставшем боготворении своей личности" .
И еще раз вернемся к воспоминаниям Милютина, хорошо дополняющим только что приведенные оценки "князя-республиканца", как называла Долгорукова официальная власть за его "неудобные" оценки самодержца:
"Во все 30-летнее царствование императора Николая никто вне правительственной власти не смел поднять голос о делах государственных и распоряжениях правительства <...> Всякая частная инициатива была подавлена; существовавшие недостатки и болячки нашего государственного организма тщательно прикрывались ширмой официальной фальши и лицемерия".
Отправлено: 01.07.12 13:35. Заголовок: Не удивительно, что ..
Не удивительно, что лучшая часть общества избегала Двор как могла! Это только снобы-невежды могут клеймить Анну - ах, ее нигде не примут, ах, без света мир рухнет, ах, как это ужасно жениться на бывшей крепостной, ах-ах-ах! Для нормальных людей Двор не был центром вселенной.
Почему же? Князь похитил не против воли. Они полюбили друг друга, с мужем женщина была несчастна. Мало ли, по каким причинам был заключен брак! Может быть, по настоянию родителей, может быть женщина мечтала о разводе, но муж не соглашался даже на раздельное проживание. А тут князь, как вихрь ворвался в ее жизнь и закружил. Бывает любовь, преодолевающая все препятствия. Любовь князя именно такая, настоящая и очень и очень редкая. Ничего подлого нет, напротив - романтика, страсть, любовь, верность и счастье неподдельное, не светское.
Сообщение: 1245
Настроение: Все хорошо, прекрасная маркиза
Зарегистрирован: 26.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
18
Отправлено: 02.07.12 19:35. Заголовок: Подло, это когда Заб..
Подло, это когда Забалуев похитил Анну. Подло, когда Печорин похитил Бэлу. Но когда муж не дает жене развода и она вынуждена бежать с любимым, это любовь!
Барятинский - мужчина с большой буквы. Личность, каких было мало. Не чета Корфу, не мстил за любовь к неравной. Нужна женщина? Она не против? Значит, вопрос решен. Что здесь подлого?
Сообщение: 1533
Настроение: Все проходит...
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
23
Отправлено: 06.07.12 09:55. Заголовок: Именно в Царском Сел..
Именно в Царском Селе 27 апреля камер-фурьерский журнал впервые фиксирует присутствие девицы А.О. Россет (вместе с девицей А. А. Эйлер и фрейлиной С.Г. Моден). Это был «Высочайший выход» Николая I и Александры Федоровны в церковь в день рождения цесаревича Константина Павловича. Про ставшую затем фрейлиной А. О. Россет — «черноокую Россетти», ходили разные слухи о ее взаимоотношениях с императором. Достоверно известно лишь то, что по секретному предписанию Николая I в качестве приданого вместо обычных 3 тыс. рублей, положенных штатным фрейлинам, ей было выдано 12 тысяч рублей. Сами воспоминания бывшей фрейлины в этом отношении скупы. Вот, молодая девушка, еще не ставшая фрейлиной, но уже живущая при Дворе, в 1826 г. прыгает в Царском Селе по замерзающим лужам, и вдруг из открывшегося окна слышит голос Николая Павловича: «Это было самое красивое дитя на свете... Вот мои новые фрейлины. Это мило, вот так-то простужаются. Пойдите, согрейтесь и вымойте ноги водкой» . Затем, когда ее разувала прислуживающая фрейлинам девушка, он пришел проверить, как выполнено его пожелание, попросив показать ножку и отпустив соответствующий комплимент.
вдруг из открывшегося окна слышит голос Николая Павловича: «Это было самое красивое дитя на свете... Вот мои новые фрейлины. Это мило, вот так-то простужаются. Пойдите, согрейтесь и вымойте ноги водкой»
Сообщение: 1537
Настроение: Минор в шоколаде
Зарегистрирован: 25.09.08
Репутация:
19
Отправлено: 12.08.12 14:24. Заголовок: Сегодня нашла интере..
Сегодня нашла интересный материал о необычном человеке - Александре Васильевиче Никитенко. Его биография весьма показательна, особенно если рассматривать исторические явления увязывая их с БН, как мы привыкли ради поддержания интереса.
А.В. Никитенко общался с крупнейшими политиками и писателями, но сам не политический деятель, не великий философ или писатель, ординарный академик по Отделению русского языка и словесности, даже и литературовед не очень-то выдающийся, так, третьего разряда.
В 1868 г. он записывал в дневнике: «Ко мне пристали, чтобы я указал все мои сочинения. Я было решительно этому воспротивился, так как сам я мало уважаю собственные писания, и если бы их позабыли другие, как позабыл их я сам, то, право, не огорчился бы этим».
Однако есть люди, остающиеся в истории как яркие звезды совсем не благодаря той деятельности, которая была у всех на виду, а наоборот тем, что делалось для души, наедине с самим собой, где человек был абсолютно свободен, - его дневником, опубликованным через одиннадцать лет после его смерти дочерью С.А. Никитенко с помощью И.А. Гончарова.
Издание дневника Никитенко стало событием общественной жизни. Тихий профессор оказался зорким, злым наблюдателем российской действительности, которую он оценивал с точки зрения классического либерала, тем более классического, что ему не приходилось приспосабливать свои записи к сиюминутной конъюнктуре.
Меж тем история жизни этого русского профессора-либерала - почти роман. Отец его был певчим из капеллы знаменитого мецената графа Шереметева, затем, оставаясь крепостным, с благословения барина становится учителем. Его сын, тоже крепостной, но с неуемной жаждой к учебе, выучивается грамоте, кончает Воронежское уездное училище, но поступить в университет, о котором мечтал, не мог, туда принимали только лиц свободного состояния. Он пишет письмо в Петербург с просьбой помочь ему выйти из крепости, но без успеха. Однако упорства и жизненной цепкости у молодого Никитенко было с избытком. И юноша становится одним из руководителей отделения Библейского общества в городке Острогожске Воронежской губернии. О нем узнает после одной произнесенной яркой речи князь А.Н. Голицын, министр духовных дел и народного просвещения, который вызывает юношу в Петербург.
В столице Никитенко знакомится с поэтом Рылеевым, который поднимает шум, возмущаясь крепостным состоянием высокообразованного молодого человека, и благодаря взволновавшемуся общественному мнению в только появившемся в России гражданском обществе, помощи поэта В.А. Жуковского 20-летний юноша получает вольную и поступает в университет.
Далее - общение с декабристами, А.С. Пушкиным, Ф.И. Тютчевым, В.П. Боткиным, А.К Толстым (дворянами, между прочим!), который всегда приглашал его слушать свои новые произведения. В 1834 г. Никитенко назначается экстраординарным профессором по кафедре русской словесности Санкт-Петербургского университета. Там в 1836 г. он защитил докторскую диссертацию: «О творящей силе поэзии, или о поэтическом гении».
С 1833 по 1848 гг. он - цензор при Санкт-Петербургском цензурном комитете. Нельзя забывать, что именно ему принадлежит спасение «Мертвых душ», зарубленных московской цензурой, так же спас он и «Антона-Горемыку» Григоровича. Затем совместное правление - на раннем этапе - вместе с Н.А. Некрасовым и И.И. Панаевым журналом «Современник», руководство диссер-тацией Н.Г. Чернышевского, дружба с И.А. Гончаровым, общение с Александром II, с М.Н. Катковым, с самыми высшими кругами петербургского чиновничества, профессорства в санкт-петербургском университете. Его особую позицию среди всех деятелей либерально-европеистской ориентации отмечали с доброжелательством даже идейные противники. Уже в 1847 г. Ю.Ф. Самарин писал в полемической своей статье: «Г-н Никитенко в современной литературе – лицо довольно замечательное. Он стоит особняком ото всех и значит в ней сам по себе. Ни одна литературная партия не может назвать его вполне своим. Систематического воззрения на предметы он не имеет, может быть, и не добивался, зато он не закабалил себя ни одному из недолговечных мнений, случайно образующихся в наших литературных кругах и так же случайно исчезающих. Его деятельность такова, что он никогда не будет иметь влияния на других; зато он сохранил в себе добродушное беспристрастие и уберегся от исключительности. Он пишет редко и немного. Теоретические соображения его почти всегда слабы и бесцветны; но его личные впечатления почти всегда останавливают на себе внимание. Иногда он предлагает за новость, за открытие старую, давно известную или даже покинутую мысль; зато иногда, говоря о предмете близком, всем известном, он неожиданно открывает в нем новые стороны или так оригинально и метко обозначает уже известное, что его слова, во многом точные, даже угадывающие, врезываются в память». Бывший крепостной мальчик кончил жизнь академиком и тайным советником.
Судьба по-своему фантастическая, легендарная. Так почему наша Анна Платонова-Долгорукая не могла повторить ее, стать гордостью российской культуры и Империи?! Петровский "Табель о рангах" впрямь способствовал оживлению высшего сословия, вливанию в него свежей крови, ломал стереотипы. Потому повторим еще раз непреложную истину: во все времена, при всех обстоятельствах в истории были и есть люди, своей личностью переворачивающие общество. Для этого нужно обладать талантом, умом, волей и стойкостью, то есть, быть Личностью.
Сообщение: 1468
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
18
Отправлено: 13.08.12 12:24. Заголовок: Похоже, схема во вре..
Похоже, схема во времена одна и та же. Если человек талантлив, он обязательно обратит на себя внимание окружающих. Найдется человек, который захочет таланту помочь. Сколько было их, крепостных крестьян и купцов, выбившихся наверх и занявших свою нишу в истории! И сколько спесивой знати сгинуло в Лете безызвестными для потомков! Время воздает каждому по заслугам, потому судить человека по происхождению просто смешно и нелепо!
Сообщение: 1512
Зарегистрирован: 27.09.08
Откуда: Планета Земля
Репутация:
17
Отправлено: 14.08.12 13:58. Заголовок: Нина пишет: С 1833 ..
Нина пишет:
цитата:
С 1833 по 1848 гг. он - цензор при Санкт-Петербургском цензурном комитете. Нельзя забывать, что именно ему принадлежит спасение «Мертвых душ», зарубленных московской цензурой, так же спас он и «Антона-Горемыку» Григоровича. Затем совместное правление - на раннем этапе - вместе с Н.А. Некрасовым и И.И. Панаевым журналом «Современник», руководство диссер-тацией Н.Г. Чернышевского, дружба с И.А. Гончаровым, общение с Александром II, с М.Н. Катковым, с самыми высшими кругами петербургского чиновничества, профессорства в санкт-петербургском университете.
Вот тебе и бывший крепостной! Учите матчасть, снобы и аннофобы!
Отправлено: 24.08.12 07:45. Заголовок: Я, не помню, чтобы в..
Я, не помню, чтобы в БН, Анна с кем нибудь обсуждала литературную критику. А, насчет гражданской позиции тоже не припомню, где героиня Кориковой считала, что всех надо освободить. Она вступилась за Никиту, но никогда не говорила, что стоить освободить всех.
Отправлено: 24.08.12 12:08. Заголовок: Лика, я привела как ..
Лика, я привела как пример судьбу А.В.Никитенко, но таких людей, как он, было много. Есть даже термин - КРЕПОСТНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ.
Учёные, архитекторы, художники, актёры, композиторы и люди др. творческих профессий из среды крепостных крестьян. Чаще всего они получали образование или возможность заниматься искусством благодаря содействию своих хозяев (как правило, из своекорыстных интересов помещиков-крепостников).
К.И.появилась в России во 2-й половине 18 века, в основном из дворовых. Вот список навскидку: 1.17 и 1 половина 18 вв. - зодчие Я. Г. Бухвостов, П. Потапов, Д. Мякишев, В. И. Белозёров).
2. Во второй половине 18 - первой половине 19 вв. огромный вклад в развитие различных областей культуры: в архитектуре - А.Н. Воронихин, академик и профессор архитектуры И. С. Семёнов (крепостной А. А. Аракчеева, получивший свободу в 40-х гг. 19 в.), И. И. Свиязев - преподаватель Горного ин-та и старший архитектор на постройке храма Христа Спасителя в Москве (40-е гг. 19 в.); в живописи - Ф. С. Рокотов, М. Шибанов, Е. Д.Камеженков (после освобождения - академик петерб. Академии художеств), И. П. Аргунов (умер крепостным, освобождение было оформлено, но запоздало), Н. И. Аргунов, В. А. Тропинин (академик петерб. Академии художеств), О. А. Кипренский, Г. В. Сорока (освобождён по реформе 1861), Т. Г. Шевченко, П. М. Шмельков. Крупными представителями русской музыкальной культуры 18- нач. 19 вв. были крепостные: композитор М. А. Матинский, композитор и скрипач И. Е. Кандошкин, композитор и руководитель хоровой капеллы Шереметевых С. А. Дегтярёв, композитор А. Л. Гурилёв, хормейстер Г. Я. Ломакин. В области литературы, кроме Т. Г. Шевченко, были известны И.С. Сибиряков, И. И. Варакин, С. Н. Олейничук, Ф. Н. Слепушкин, Е. И.Алипанов.
Особенно значительна роль К. И. в развитии русской театральной культуры 18-19 вв. Крупнейшими актёрами крепостной сцены были П. И. Ковалёва (по сцене Жемчугова), Т. В. Шлыкова (по сцене Гранатова), Е.Семенова, С. Ф. Мочалов (отец великого трагического актёра), М. С. Щепкин, получивший свободу после 17 лет сценической деятельности. В конце 18- начале 19 вв. работало свыше 170 крепостных театров (Шереметевых - в Москве, С. С. Каменского - в Орле, П. И. Есипова - в Казани и др.). Именно оттуда выдающиеся актеры прокладывали дорогу в императорские театры и таким образом создавались актерские знаменитые династии. Я не упомянула Семенову, Самойловых, Асенкову - их корни (родители, деды ) тоже крепостные. Всех не упомнить, еще Айвазовский - друг НП.
Выдающиеся актрисы и замуж за дворян выходили, и свет их с восторгом принимал, и во дворце карьера складывалась. По-разному было, но зависело уже от личностных качеств. Лика пишет:
цитата:
не помню, чтобы в БН, Анна с кем нибудь обсуждала литературную критику.
Обсуждение - это, по-вашему, критерий чего?! Лика пишет:
цитата:
не припомню, где героиня Кориковой считала, что всех надо освободить. Она вступилась за Никиту, но никогда не говорила, что стоить освободить всех.
А разве гражданская позиция заключается только в обсуждении или просьбах освободить крестьян?! Гражданская позиция заключается в нравственном отношении к жизни. То есть, человек ведет себя нравственно и того же требует от других. Если он видит подлость, он ей противостоит. Анна как раз занимала активную гражданскую позицию и боролась с окружающей ее низостью тем, что не допускала в своем присутствии несправедливости, осуждала ее и не подчинялась ей. Если бы каждый на своем месте вел себя так, как Анна, мир был бы намного чище. Она защищает несправедливо обиженных и обвиненных, прямо обозначает проблемы, осуждает неправедные поступки и не соглашается на бесчестные, с ее точки зрения, сделки. Каждый должен проявлять гражданскую позицию на своем месте, а не сбиваться в стадо и чего-то там провозглашать и требовать.
Есть люди, которые много болтают о высоком, но лично сами себе противоречат поступками. Пример- ОК, НР. Они много болтают о чести, высоких чувствах, но как только их заденет, начинают строить пакости, выгадывать себе тепленькие местечки, проявляют несправедливость и своим эгоизмом достают окружающих. Для них собственное Я превыше всего. Анна - полный антагонист. Для нее сначала дело, потом только Я. Освобождать кого бы то ни было у Анны не было ни права, ни возможности, за исключением ситуации шантажа, когда она ценой своего позора спасла Никиту от каторги. Говорить об освобождении всуе - глупость, Анна у нас девушка незаурядно умная.
К тому же в то время и крестьяне, и дворяне по-разному смотрели на вопрос освобождения. Были такие крепостные, которые слезно молили хозяина не отпускать их в 1861 году. Были такие, которые считали дни и только и мечтали о свободе. К реформе в России было 1.5 миллиона дворовых крестьян и их выбросили на улицу хозяева без всякого денежного возмещения. Крестьяне в деревнях хоть свои личные наделы имели, а у дворовых за душой ничего не было! Многие из них - старые и больные, отдавшие здоровье на своих хозяев, - умирали на улице, нищенствовали. Да они зубами цеплялись за свои проклятые места у хозяина! Те, кто помоложе, уходили в наймаки. Спектр отношений крепостных и дворян весьма широк, а вы выбрали из него узкую полосочку и считаете, что все положительные только и должны про освобождение говорить. Время рассудило в пользу освобождения кровавого, несправедливого, в пользу дворян. А могло все пройти гораздо мягче и справедливее, как предлагали некоторые дворяне, между прочим.
Сообщение: 1462
Настроение: когда как
Зарегистрирован: 24.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
21
Отправлено: 24.08.12 18:17. Заголовок: Татьяна пишет: Есть..
Татьяна пишет:
цитата:
Есть даже термин - КРЕПОСТНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ. Учёные, архитекторы, художники, актёры, композиторы и люди др. творческих профессий из среды крепостных крестьян.
Какие имена! Огромный пласт русской культуры вспахан крепостными. Но ведь те крепостные крестьяне, которые сумели стать богаче хозяев и освободиться, основали фабрики и заводы, подняли промышленный пласт! Пусть их имена не вошли в историю, кроме крупнейших, но именно они стали экономической основой страны во второй половине 19 века. Кучка придворных рядом с ними выглядит пустяком. Кто сейчас помнит всех этих фрейлин-подстилок, бретеров, прочих прожигателей жизни! Божий дар - талант - делает возможным любой поворот в судьбе отдельно взятого человека, невзирая на происхождение.
Наша Анна могла бы стать выдающейся актрисой, общаться с высокообразованными творческими людьми, увидеть мир и покорить его, а вместо этого - бездарный и угрюмый Корф до самой смерти! Сто раз прав был ИИ, желавший дать крылья таланту. Если бы не эта психопатка МА, у него и у Анны все бы получилось!
Сообщение: 1478
Настроение: романтичное
Зарегистрирован: 25.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
18
Отправлено: 27.08.12 12:23. Заголовок: Татьяна пишет: Чаще..
Татьяна пишет:
цитата:
Чаще всего они получали образование или возможность заниматься искусством благодаря содействию своих хозяев (как правило, из своекорыстных интересов помещиков-крепостников).
Иногда из любви к искусству. Какая корысть от пьяницы Шевченко, например?
Сообщение: 1275
Настроение: Все хорошо, прекрасная маркиза
Зарегистрирован: 26.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
18
Отправлено: 28.08.12 14:20. Заголовок: Татьяна пишет: К ре..
Татьяна пишет:
цитата:
К реформе в России было 1.5 миллиона дворовых крестьян и их выбросили на улицу хозяева без всякого денежного возмещения. Крестьяне в деревнях хоть свои личные наделы имели, а у дворовых за душой ничего не было! Многие из них - старые и больные, отдавшие здоровье на своих хозяев, - умирали на улице, нищенствовали. Да они зубами цеплялись за свои проклятые места у хозяина!
Отправлено: 30.08.12 17:56. Заголовок: У нас уже была инфор..
У нас уже была информация о Полине Бартеневой, родовитой московской дворянки из бедной семьи. Ее судьба оказалась сказкой: пригласила к себе восхищенная ее пением Императрица Александра Федоровна, фрейлина, салонная певица, всю жизнь прожила во дворце. Еще несколько штрихов.
«Она поет — и звуки тают...»
В годы, когда юный Лермонтов жил в Москве, в дворянском обществе блистала своей красотой и замечательным голосом Прасковья Арсеньевна Бартенева. Она была на три года старше Лермонтова, принадлежала к московской знати, ее бабушка П. Н. Бутурлина была хозяйкой известного московского литературно-музыкального салона, а мать обучалась искусству пения в Италии. К сожалению, жизнь Прасковьи Бартеневой мало освещена, некоторые данные до сих пор неизвестны даже специалистам. А между тем Прасковья Бартенева оставила заметный след в творчестве Лермонтова. 29 декабря 1829 года на вечере, устроенном московским главнокомандующим Д. В. Голициным, был исполнен дуэт из оперы Россини «Семирамида» с участием Бартеневой. В 1830 году в Россию приехала знаменитая немецкая певица Генриетта Зонтаг («германский соловей»). Бартенева участвовала в концерте на балу в честь Зонтаг и исполнила романс Алябьева «Соловей». Современники считали, что голос Бартеневой не уступает Зонтаг, и называли русскую певицу «московским соловьем».
Лермонтов, сначала воспитанник Благородного пансиона при Московском университете, а с 1830 года студент, был страстным театралом, любителем музыки. 30 ноября 1833 года А. Булгаков писал брату: «Вчера, хотя и не было танцев, вечер был блистателен. Было 6 tableux (живых картин. — Э. Н.), в коих участвовали графиня Ростопчина, маленькая Щербатова, Шернваль, Давыдова, М. Бартенева, Лиза Пашкова, Лопухина... после была сцена из Robert le Diable между Н. Пашковым и Бартеневою, которая вчера превзошла себя в пенье и декламации» (речитативе). Лермонтова в 1833 году уже не было в Москве, но любопытно, что почти все названные здесь женщины были знакомы поэту, им он посвятил стихи: Евдокии Ростопчиной, Анне Щербатовой, Прасковье Бартеневой — новогодние мадригалы, Эмилии Шернваль, вышедшей вскоре замуж за Мусина-Пушкина, — стихотворение «Графиня Эмилия». О стихотворениях Лермонтова в альбом Марии Бартеневой речь пойдет далее. Горячей поклонницей Прасковьи Бартеневой была ее ровесница Евдокия Сушкова (Ростопчина), талантливая поэтесса. Как обычно, накануне 1832 года в зале Благородного собрания проходил новогодний маскарад. Лермонтов явился на бал в костюме астролога, с огромной книгой под мышкой. В книгу были вложены листки с мадригалами и эпиграммами, адресованными лицам, которых поэт рассчитывал встретить на маскараде. Свои стихи Лермонтов посвятил блестящим московским женщинам, славящимся красотой и талантом, — А. Алябьевой, воспетой Пушкиным в стихотворении «К вельможе», В. Бухариной (Анненковой), А. Щербатовой, Е. Сушковой (Ростопчиной), Прасковье Бартеневой... «Некоторые маски раздавали довольно затейливые стихи, и одни поднесены той, которая недавно восхищала нас Пиксисовыми вариациями... Сии стихи заслужили ласковую улыбку «нашей Зонтаг» (то есть Бартеневой. — Э. Н.)», — сообщал «Дамский журнал». Очевидно, это был мадригал Лермонтова:
Скажи мне: где переняла Ты обольстительные звуки И как соединить могла Отзы́вы радости и муки?
Премудрой мыслию вникал Я в песни ада, в песни рая, Но что ж? — нигде я не слыхал Того, что слышал от тебя я!
Интерес Лермонтова к Бартеневой объясняется не только ее голосом, но и репертуаром. Прекрасная исполнительница итальянской музыки, Бартенева любила петь и русские народные песни. А ведь в 1830 году Лермонтов писал: «Наша литература так бедна, что я из нее ничего не могу заимствовать... Однако же, если захочу вдаться в поэзию народную, то, верно, нигде больше не буду ее искать, как в русских песнях... В них, верно, больше поэзии, чем во всей французской словесности». Обращенные к Бартеневой стихи «И как соединить могла отзывы радости и муки» связаны, по-видимому, с исполнением ею русских народных песен. Александр Иванович Тургенев, друг Пушкина и знакомый Лермонтова, приехав ненадолго в Россию, 25 марта 1832 года писал Бартеневой: «Скоро «тройка удалая» помчит меня по дорожиньке; но «колокольчик из Валдая» не заглушит ни в сердце, ни в памяти прелестных звуков, коими и Родина, и тоска по ней, и рощи Петровского, и вечера трехгорные, и пруды чистые, и радушие милых хозяев «воскреснут, оживут в душе моей унылой»... «Дорожинька» снова отзовется для меня и на сыпучих песках Бранденбургских, и на скалах Пиренейских... и над развалинами вечного Рима, где, может быть, другой соловей (речь идет о Зинаиде Волконской. — Э. Н.) огласит мое русское сердце родными звуками». Письмо А. И. Тургенева напечатано в чрезвычайно редком издании (Временник общества друзей русской книги. Вып. III. Париж, 1932) в статье Г. Лозинского, посвященной альбому П. Бартеневой, находившемуся в частном собрании в Париже. Сейчас альбом П. Бартеневой хранится в Пушкинском доме в Петербурге. Между страницами альбома вклеен автограф лермонтовского мадригала, тургеневское письмо, а также портрет А. И. Тургенева и В. А. Жуковского, рисованный и гравированный Бушарди, с надписью рукою Жуковского: «Победительнице соловья». На одном из листов альбома имеется автограф Пушкина, несколько измененная цитата из «Каменного гостя»:
Из наслаждений жизни Одной любви музыка уступает, Но и любовь — гармония. 5 октября 1832 г.
К этому же году относится зарисовка художника Г. Г. Гагарина (ученика К. П. Брюллова), знакомого Пушкина, а несколько позднее и Лермонтова, — «Пушкин в кругу современников»1. Здесь среди близких знакомых за круглым столом изображены Прасковья Бартенева, Пушкин, сидящий между хозяином и хозяйкой дома — графом В. А. Мусиным-Пушкиным и графиней Эмилией Карловной, ее сестра, также выдающаяся красавица, Аврора Шернваль, младший брат Гагарина Евгений. Этот рисунок, сделанный в Петербурге, подтверждает несомненное знакомство Пушкина и Прасковьи Бартеневой, дает возможность представить ее внешность. По поводу поездок Прасковьи Бартеневой в Петербург беспокоился поклонник ее таланта друг Пушкина поэт П. А. Вяземский: «Шувалова говорила мне, что Выльгорский пишет ей о красоте Пашеньки. Меня это смешит, отчасти сердит и много пугает, puisque2 красота il у а3 или и красота у а4 и держи ее на детском положении. Чем она лучше, тем более прячь ее и держи за уроками...» (письмо жене от 29 февр. 1832 г. — Звенья. Т. 9. С. 324). Вяземский в цитированной выше фразе обращает внимание жены на то, что Прасковья Бартенева, помимо красоты, обладает и другими прекрасными качествами.
Опасения Вяземского, по-видимому, оправдались. В январе 1835 года Бартеневу приглашают в Петербург. Вскоре она становится фрейлиной. 26 февраля 1835 года петербургский почтовый директор К. Я. Булгаков пишет своему брату в Москву: «Вчера мы были у Бартеневых... на этой неделе будет дочь ее перемещена на жительство во дворец. Третьего дня мать с нею приготовлялись, дочь утром уже там пела, вечером опять и, говорят, восхитила своим прелестным голосом. Пан Михаил Велеурский говорит, что никогда подобного голоса не встречал». 19 июля 1835 года К. Я. Булгаков сообщает: «...император велел беречь ей голос и не утомляться, не только для голоса, сколько для здоровья, ибо она часто здесь была больна». О придворных успехах Бартеневой, особом отношении к ней Николая I можно судить по спектаклю в маскараде. (Имя Бартеневой связано с первым исполнением партии Антониды в опере Глинки «Жизнь за царя». 1 февраля 1836 года Бартенева и Н. С. Волков были солистами на оркестровой репетиции оперы в доме князя Юсупова.) 6 января 1841 года она выступала вместе с императором и императрицей, а также с близкими знакомыми Лермонтова Е. П. Ростопчиной, А. О. Смирновой, В. А. Соллогубом, М. Ю. Виельгорским и Философовой (Столыпиной), предметом юношеской любви поэта. Последняя была близка ко двору, потому что ее муж А. И. Философов был воспитателем великих князей. (В 1839 году он жил на одной квартире с М. Ю. Лермонтовым.)
Талант Бартеневой высоко ценил М. И. Глинка. Он познакомился с Бартеневой в июне 1834 года. «Она со мной проходила мои романсы», — писал композитор в своих «Записках». В альбоме Бартеневой в Публичной библиотеке в Петербурге сохранились нотные автографы Глинки, в том числе романс на слова Пушкина «Где наша роза?». Советские музыковеды разыскали и опубликовали письма Глинки и Бартеневой. Дружба между ними продолжалась более двух десятилетий.
В 1836 году В. А. Жуковский, П. А. Вяземский и М. Ю. Виельгорский привозили Бартеневу к слепому и больному поэту И. И. Козлову. Козлов вскоре напечатал в журнале «Библиотека для чтения» стихотворение «Русская певица». ...Но томное любви роптанье Уже не слышно; голос твой Пылает, льет очарованье Напевом радости живой...
Он дивной, зыбкою стрелою Летит сквозь радужный эфир, Небесною блестит красою. В нем жизнь сердец — в нем целый мир.
Лермонтов, высоко оценивший голос Бартеневой в мадригале 1831 года, безусловно, слышал ее пение в Петербурге. Это могло быть на репетициях и концертах Патриотического общества и в частных салонах. Бартенева бывала у Смирновой и Карамзиных, то есть в тех самых салонах, которые посещал Лермонтов. Имеется документальное подтверждение знакомства Лермонтова и Прасковьи Бартеневой. Это свидетельство опубликовано литературоведом Ф. Майским. В конце августа 1838 года у Карамзиных началась подготовка к большому театральному представлению, состоящему «из двух водевилей и карусели». Участниками спектакля были посетители салона, в том числе и Прасковья Бартенева. Одним из главных актеров был Лермонтов. 27 сентября 1838 года С. Н. Карамзина с огорчением сообщила своей сестре Е. Н. Мещерской: «Мы собрались на репетицию в последний раз... Вы представляете себе, что мы узнали, что в это утро наш главный актер в двух пьесах Лермонтов был посажен на 15 дней под арест великим князем из-за слишком короткой сабли, которую он имел на параде». Итак, Лермонтов слышал Бартеневу в Петербурге, встречался с ней у друзей и, конечно, был знаком с восторженными отзывами о ее таланте. Друг Лермонтова В. Ф. Одоевский посвятил серию статей в «Санкт-Петербургских ведомостях» с 31 января по 30 марта 1839 года петербургским концертам, отмечал успех Прасковьи Бартеневой. Он писал, что это «лучшие концерты сезона. В зале ни одного свободного места. Честь и слава исполнителям». В 1838 году В. Ф. Одоевский просил композитора Верстовского написать соло специально для Бартеневой. Настроение петербургской публики хорошо выразил К. Я. Булгаков в письме к брату А. Я. Булгакову 30 марта 1835 года: «Ну уж Бартенева, какой прелестный голос! Она даже на мои веревочные нервы подействовала... я, право, не в силах описать того, что я чувствовал, да и не я один. Одним словом, все были восхищены ее пением». Один из друзей Лермонтова, художник Г. Г. Гагарин, помимо названной групповой зарисовки, в 1844 году в расцвете своего таланта нарисовал в альбоме П. А. Бартеневой портрет Прасковьи Бартеневой и ее сестры Марии. Имеется свидетельство, что Прасковья Бартенева в Царском Селе читала рукопись поэмы Лермонтова «Демон» (Трофимов И. Т. Поиски и находки в Московских архивах. М., 1981. С. 131). Вскоре после возвращения из-за границы поэт-острослов И. П. Мятлев, обменявшийся юмористическими стихами с Лермонтовым, постоянный посетитель салонов Смирновой и Карамзиных (очевидно, в 1840 г.), посвятил стихотворение Бартеневой: Ах, Бартенева, мамзель, Ты не дудка, не свирель, Не волынка, а такое Что-то чудное, святое, Что никак нельзя понять... Ты поешь, как благодать, Ты поешь, как упованье, Как сердечное рыданье.
К 1838 году относятся три стихотворения Лермонтова, связанные между собою: все они посвящены одной и той же неизвестной женщине, прежде всего ее голосу и глазам. Как раз в это время Прасковья Бартенева была в зените славы и виделась с Лермонтовым в салоне Карамзиных.
Она поет — и звуки тают, Как поцелуи на устах, Глядит — и небеса играют В ее божественных глазах; Идет ли — все ее движенья, Иль молвит слово — все черты Так полны чувства, выраженья, Так полны дивной простоты.
Начало стихотворения «Она поет...» совпадает с началом каждой строфы стихотворения Е. П. Ростопчиной, также посвященной П. А. Бартеневой: Она поет... и мне сдается, Что чистых серафимов хор Вдоль горних облаков несется, Что мне их слышен разговор. ............ Она поет... и сердцу больно, И душу что-то шевелит, И скорбь невнятная томит, И плакать хочется невольно...
Совпадает и стихотворный размер. Заметим, что заключительная строфа стихотворения Лермонтова соответствует воспоминаниям Е. А. Сабанеевой, где дается характеристика Прасковьи Бартеневой: «Отсутствие кокетства, простота ее обращения с молодыми людьми, чарующий голос привлекало к ней все, что было в Москве мыслящего и интеллектуального. Она умела производить впечатление, совсем о том не заботясь...»
Обратимся ко второму стихотворению Лермонтова:
Слышу ли голос твой Звонкий и ласковый, Как птичка в клетке Сердце запрыгает; Встречу ль глаза твои Лазурно-глубокие, Душа им навстречу Из груди просится, И как-то весело, И хочется плакать. И так на шею бы Тебе я кинулся.
В последнем четверостишии ощутим отзвук строки Ростопчиной «И плакать хочется» в стихотворении, посвященном Бартеневой. В черновом тексте строка шестая у Лермонтова звучала: «Мне больно, холодно» (ср. у Ростопчиной: «Она поет... и сердцу больно»). Характеристику голоса Бартеневой «звонкий и ласковый» следует сравнить с письмом И. И. Козлова: «Как был бы я счастлив услыхать еще раз ваш звучный и в то же время такой нежный голос...» На слова Лермонтова «Слышу ли голос твой...» написал романс М. И. Глинка. Скорее всего композитор не знал, кому Лермонтов посвятил свое стихотворение. Независимо от этого романс связывает имена Глинки, Лермонтова и Бартеневой. И, наконец, третье стихотворение:
Как небеса, твой взор блистает Эмалью голубой, Как поцелуй, звучит и тает Твой голос молодой; За звук один волшебной речи, За твой единый взгляд Я рад отдать красавца сечи Грузинский мой булат... ........... Но жизнью бранной и мятежной Не тешусь я с тех пор, Как услыхал твой голос нежный И встретил милый взор.
Здесь строка «Она поет — и звуки тают» развертывается в сравнение: «Как поцелуй, звучит и тает / Твой голос молодой». «Волшебные речи» снова ведут к стихотворению Е. П. Ростопчиной, посвященному Бартеневой, — «Отъезжающей Реджине». Оно начинается строкой: «Волшебные звуки, унылые звуки / Певицы моей». Реджиной Бартеневу называли потому, что в ее репертуаре была ария из оперы Доницетти «Регина — королева Гонконгская». Незадолго до ее отъезда из Москвы писатель В. А. Соллогуб (позднее приятель Лермонтова) посвятил ей стихотворение «Регина», заканчивающееся строками: ....... Регина Звонко, звучно запоет, Запоет и околдует, Горе вытеснит мое, Сердце, душу очарует И дополнит бытие.
Возвращаясь к стихотворениям Лермонтова, посвященным Прасковье Бартеневой, следует назвать вписанное в альбом ее сестры Марии 4 сентября 1839 года стихотворение «Есть речи — значенье...». Оно отличается от созданной год спустя основной редакции, где имеет более широкий смысл (см. этюд «Есть речи — значенье...»). Ранний вариант стихотворения носит интимный характер. Вот его окончание: Лишь сердца родного Коснутся в дни муки Волшебного слова Целебные звуки, Душа их с моленьем, Как ангела, встретит, И долгим биеньем Им сердце ответит.
Это восприятие звуков голоса с молитвенным благоговением близко к стихотворению Ростопчиной: Она поет... и мне сдается, Что чистых серафимов хор Вдоль горних облаков несется, Что мне их слышен разговор.
Лермонтов в сентябре 1839 года, зная о близости Прасковьи Бартеневой ко двору, очевидно, счел более удобным вписать стихотворение в альбом ее сестры. В новом стихотворении все сосредоточилось на волшебных звуках голоса, на силе воздействия слова. Тем не менее можно предположить, что у истоков лермонтовского стихотворения «Есть речи — значенье...» стоит образ Прасковьи Бартеневой, покорившей современников.
Отправлено: 30.08.12 18:09. Заголовок: Малка пишет: «Шувал..
Малка пишет:
цитата:
«Шувалова говорила мне, что Выльгорский пишет ей о красоте Пашеньки. Меня это смешит, отчасти сердит и много пугает, puisque2 красота il у а3 или и красота у а4 и держи ее на детском положении. Чем она лучше, тем более прячь ее и держи за уроками...»
Малка пишет:
цитата:
фрейлина, салонная певица, всю жизнь прожила во дворце.
Сообщение: 1465
Настроение: когда как
Зарегистрирован: 24.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
21
Отправлено: 31.08.12 12:35. Заголовок: Алекса пишет: она б..
Алекса пишет:
цитата:
она была любовницей НП всю жизнь?
Взяли во дворец в юности, всю жизнь там прожила, получая жалование, замужем официально не была, детей не было, похоронили за счет двора. Ясное дело, очень близкий семье человек.
Сообщение: 1546
Настроение: Минор в шоколаде
Зарегистрирован: 25.09.08
Репутация:
19
Отправлено: 04.09.12 15:52. Заголовок: Исследователи древно..
Исследователи древностей. Археологи и коллекционеры граф Алексей Сергеевич Уваров (1825–1884) и графиня Прасковья Сергеевна Уварова (1840–1925)
Чем должен увлекаться богатый граф, у которого только в одном имении Поречье Можайского уезда живет 16 тысяч крестьян? Если следовать общепринятому шаблону, то балами, зваными обедами, картами, путешествиями «на воды». Ну а если у него к тому же и отец, и дед были известными министрами, обласканными царями? Службой в гвардейских полках или другой привилегированной деятельностью, позволяющей ежедневно находиться среди своих — постоянно толкущихся при императорском Дворе, что позволяло быстро скакать вверх по служебной лестнице.
Граф А. С. Уваров, закончив в 1845 году историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, так и поступил. Он более десяти лет прослужил чиновником при Кабинетах их величеств императоров Николая I и Александра II, но карьеры, как ни странно, так и не сделал. С 1857 года он поселился в Москве, назначенный на должность помощника попечителя Московского учебного округа. Чем же таким крамольным занимался граф, что при своем богатстве и обширнейших связях с сильными мира сего не сумел «выбиться в люди», то есть дослужиться до генерал-адъютанта или, на худой конец, до посла в одном из просвещенных европейских государств?
«Для Уварова, по его происхождению, связям и общественному положению, — утверждал директор училищ Смоленской губернии Д. А. Корсаков, — открывалась широкая дорога высокого служебного положения, высочайших почестей и отличий. Но он выбрал узкую — изучение российских древностей». Граф, его сиятельство, чей род был внесен в пятую часть дворянских родословных книг, стал археологом, человеком низкой профессии уже потому, что ее представителей в России звали простонародными словами древники, старинщики, ветховщики, ветухи. Зародилась археология в России, как и в других странах, благодаря энергии, знаниям и любви к древностям отдельных лиц, собиравших и сохранявших для потомков старинные монеты, церковные ценности, древние орудия охоты и труда. Но большинство их соотечественников, по недомыслию, а иногда и по злобе к просвещению, бросали в печку старинные манускрипты и предметы быта своих предков, замалевывали церковные стены с древнейшими фресками, переделывали старинные палаты и храмы в соответствии со вкусом своего времени.
Лишь 13 февраля 1718 года император Петр I издал указ о назначении вознаграждения за «старые вещи», найденные «в земле или воде». Их должны были помещать в Петербурге в Кунсткамеру или Академию наук, а в Москве — в Оружейную палату, на Конюшенный и Казенный дворы, в Мастерскую палату. Но еще долго правительство из «старых вещей» привлекали главным образом лишь серебро и золото, которые можно было переплавить в новые деньги. Далеко не сразу жаждущих личного обогащения кладоискателей, которых на просторах нашего Отечества было хоть пруд пруди, сменили профессиональные исследователи древностей, одним из первых среди которых был граф Алексей Сергеевич. В 1846 году он становится одним из учредителей Археолого-Нумизматического общества (позже — Императорское Русское археологическое общество). В 1840—1850-е годы он за свой счет ведет раскопки в Крыму и пишет научный труд «Исследования о древностях Южной России и берегов Черного моря» (два тома, вышедшие в Москве в 1851 и 1856 годах). За 1851–1854 годы граф исследовал в окрестностях Суздаля и Ростова Великого 7729 курганов и рассказал о своей увлекательной, хоть и изнурительной работе в книге «Меряне и их быт по курганным раскопкам» (издана в Москве в 1869 году). Продолжая увлечение отца, он собирает старинные книги и рукописи, создает собственный музей древностей. Создает его не для того, чтобы бахвалиться им при равнодушном к его работе императорском Дворе и чтобы, как Скупой рыцарь, чахнуть над своими коллекциями, а для того, чтобы они стали достоянием других исследователей древностей. Он с радостью предоставляет собранные старинные рукописи и печатные труды в пользование ученым М. П. Погодину, Ф. И. Буслаеву, Н. С. Тихонравову, В. О. Ключевскому.
Граф Алексей Сергеевич видел острую необходимость объединения всех российских исследователей древностей, для чего и основал Московское археологическое общество и до своей кончины был его бессменным председателем. «Как редко пытались спросить у самой земли, — сетовал он на первом заседании Общества 3 ноября 1864 года, — решение таких вопросов, которые остаются темными в наших летописях… Мы так мало дорожим нашим прошедшим, что походим на народ, начавший жить только с прошлого столетия». Уваров понимал и пытался заставить понять русское общество, какое великое значение имеет археология как особый отдел исторической науки. Ведь возраст человечества равен примерно 2,6 миллиона лет, и, значит, дописьменная история составляет 99,998 % нашего прошлого. Сначала заседания Московского археологического общества проходили в доме Уварова, а с 1870 года в собственном здании палат Аверкия Кириллова на Берсеньевке. Здесь часто можно было встретить таких известных знатоков российской старины, как С. М. Соловьев, А. Н. Афанасьев, Д. И. Иловайский, И. Е. Забелин. В том же 1870 году граф Алексей Сергеевич создал Комиссию по сохранению древних памятников, спасшую от уничтожения и переделки многие московские храмы и старинные светские постройки. Он был и меценатом, и серьезным ученым, и общественным деятелем, пекущимся о том, чтобы русский народ, как нынешний, так и будущий, не погряз в беспамятстве о прошлом, не превратился в Иванов, не помнящих родства. В память своего отца, графа С. С. Уварова — президента Академии наук и министра народного образования, сын учреждает с 1857 года Уваровские премии, с целью, по его же словам, «поощрить русских писателей к занятиям русской и славянской историей в обширном значении слова». Секретарь Академии наук К. С. Веселовский с восторгом говорил об этом блестящем начинании, просуществовавшем шестьдесят лет и ставшем самой дорогой наградой для русских историков: «Соединяя сыновнюю горячность с высокой патриотической мыслью и желая связать неразрывно память о знаменитом своем родителе с существованием Академии, он возымел счастливую мысль воздвигнуть ему памятник «нетленный, вечный», и с этой целью часть своего наследия [наследства] употребил на учреждение на вечные времена премий, которые, вызывая благородные соревнования, дали бы новое оживление тем именно литературным трудам, в которых наиболее выражается народное самосознание». До графа Алексея Сергеевича московской археологией в основном занимались энтузиасты, у которых и на хлеб-то не всегда находились деньги. Таким был, к примеру, 3. Я. Ходаковский, который в 1821 году «издержал последний рубль из щедрот правительства» на раскопках возле Великого Новгорода и переехал в Москву. Живя в долг, он ходил по улицам в серой куртке, серых шароварах и суконном колпаке, заглядывая на попадавшиеся по пути рынки и расспрашивая крестьян об окрестных курганах: не приходилось ли им рыться в них и что-нибудь находить? Мужики частенько принимали столь странную личность за подозрительную и тащили выспрашивавшего их о каких-то костях и окаменелостях чудака на съезжую. Но Ходаковский был упрям. Пренебрегая заработком, он побывал во многих подмосковных городах, на что уходили последние гроши, и на своих планах отметил древние городища. И хотя его самого забыли еще при жизни, памятливый А. С. Пушкин способствовал спасению его архива и в стихах сравнивал себя с этим нищим любителем древностей. …Новый Ходаковский, Люблю от бабушки московской Я толки слушать о родне, Об отдаленной старине. Граф А. С. Уваров — тоже «новый Ходаковский», обладавший, как и его нищий предшественник, неисчерпаемым упорством в достижении своей цели — сохранить для потомков память о прошлом, и к тому же уже был не одиночкой-энтузиастом, а профессиональным исследователем, сплотившим вокруг себя лучших знатоков российских древностей.
Сообщение: 1547
Настроение: Минор в шоколаде
Зарегистрирован: 25.09.08
Репутация:
19
Отправлено: 04.09.12 15:52. Заголовок: «Я не знаю ни одного..
«Я не знаю ни одного из всех разнообразных отделов археологической науки, — утверждал товарищ председателя Московского археологического общества В. Е. Румянцев, — где бы нельзя было встретить имени графа Уварова. В областях древностей первобытных, курганных, языческих, христианских первых веков, византийских, русских, в области памятников быта, зодчества, каменного и деревянного, иконографии и других изобразительных искусств и художеств, — везде является наш ученый и неутомимый изыскатель, то открывающий новые, доселе неизвестные памятники, то объясняющий уже открытые и разгадывающий их значение и смысл». Но, увы, археология не относилась к числу привилегированных наук, как, скажем, составление родословной династии Романовых или история гвардейских полков, или особенностей царских церемониалов. На своем поприще граф Уваров не мог ожидать ни генеральского мундира с золотым шитьем, ни высших императорских орденов. Многие высокородные дворяне с презрением говорили, что он выбрал себе отнюдь не графское занятие. Правда, у них появилась надежда, что чудака образумит женитьба в 1859 году на богатой княжне Прасковье Сергеевне Щербатовой, чей род идет от Рюриковичей. Ее портрет, по заверению современников, довольно точно передал Лев Толстой в образе Кити Щербатовой в романе «Анна Каренина». Но случилось наоборот — жена заразилась от мужа любовью к археологии, стала кочевать вместе с ним с одних раскопок на другие, писать собственные научные статьи (всего за 65 лет занятий археологией ею было опубликовано 170 научных статей). «Граф не любил и не находил желательным работать в одиночестве, — пишет графиня Уварова в автобиографии, — он привлекал и призывал всех к общей дружной работе, и потому, призывая всех, возбуждая дремлющие силы по уезду [здесь находилось его любимое имение Поречье, где он подолгу жил и где хранил свои коллекции древностей] и губернии, он не мог не найти нужной помощи у себя дома и не привлечь к своей постоянной напряженной работе, как ученой, так и гражданской, свою жену, которая таким образом и стала рука об руку заниматься и древностями, и искусством, и земством, и школами, а впоследствии и интересами основанного графом Московского археологического общества и Всероссийскими археологическими съездами». В предисловии к своему многотомному сочинению «Каменный период в России» (М., 1881), посвящая его жене, граф Алексей Сергеевич писал: «Многое в этом труде тебе уже наперед известно, так как ты всегда участвовала во всех моих путешествиях и постоянно содействовала мне в моих изысканиях. Не могу не напомнить тебе, как часто я пополнял из твоего дневника те пробелы, которые оказывались в моих отметках, или вносил в мою книгу те подробности, которые сперва мне казались излишними, но которые, между тем, ты не пропускала без внимания». Москва и вся Россия должны быть благодарны графу Алексею Сергеевичу не только за множество научных изысканий, заботу по охране памятников старины и щедрые пожертвования на развитие исторической науки. Он задумал основать в Первопрестольной всероссийское древлехранилище. Московская городская дума, где заседали главным образом денежные тузы, оставила на втором плане свои заботы о торговых рядах и магазинах и решила пожертвовать под начинание графа Уварова лучшую находившуюся в ее распоряжении землю — на Красной площади. Алексей Сергеевич сам следил за строительством, составил устав будущего музея, разыскал для него коллекции древностей. «В это дело положил он, — вспоминал секретарь Общества истории и древностей российских Е. В. Барсов, — всю свою душу и принес в жертву все свои силы. Его задушевной мыслью было сделать именно этот музей не местом праздного любопытства, но живым рассадником серьезного исторического знания, московской академией историко-архео-логических наук». Летом 1883 года Исторический музей открыл свои двери для публики. Спустя полтора года его основателя не стало. Протопресвитер Н. А. Сергиевский при погребении графа Уварова на кладбище Новодевичьего монастыря сказал: «Создание Исторического музея есть венчальный акт доброго подвига графа — служения его исторической науке». Дело мужа продолжила вдова, продолжила не только в науке, но и на посту председателя Московского археологического общества. В 1886 году с дочерью и сыном она объездила верхом на лошади всю Черноморскую губернию, производя по пути множество раскопок. Немало времени она провела на Кавказе, в Кутаиси, Гелатском монастыре, Абас-Тумане, Батуме и многих других древних легендарных местах. В результате появились несколько выпусков ее научного труда «Материалы по археологии Кавказа» и три тома «Путевых заметок по Кавказу». Графиня, опять же продолжая дело мужа, организует работу Всероссийских археологических съездов, заботится о сохранении древнейших московских зданий, обогащает Исторический музей новыми коллекциями, содействует благоустройству российских архивов, добивается запрещения вывоза памятников российской старины за границу. В 1909 году она становится первым председателем общества «Старая Москва», благодаря работе которого еще не все московские реликвии успели уничтожить или распродать бездумные «чиновники от культуры». Даже в 1919 году, когда графине с детьми пришлось навсегда покинуть свой разоренный дом в Леонтьевском переулке и бежать на юг, в Майкоп, она еще в течение целого года, уже не богатая дворянка, а полунищая беженка, занималась раскопками местных могильников и дольменов. Когда большевики принялись обстреливать город, она сумела добраться до Новороссийска и попасть на корабль, который навсегда увез ее из, как она тогда выразилась, «несчастной России». Муж и жена Уваровы несказанно любили Россию, были увлечены изучением ее седой старины, их неутомимая деятельность стала примером для подражания многочисленных учеников и последователей, даже тех, кто никогда не видел их в глаза, но знал про бескорыстный подвиг труда высокородных археологов. Граф А. К. Толстой, весьма близко знавший графа Алексея Сергеевича, по утверждению современников, под впечатлением его характера написал строки: Коль любить, так без рассудку, Коль грозить, так не на шутку, Коль ругнуть, так сгоряча, Коль рубнуть, так уж сплеча! Коли спорить, так уж смело, Коль карать, так уж за дело, Коль простить, так всей душой, Коли пир, так пир горой! Богатый граф Уваров думал не об умножении денежного капитала, что свойственно большинству людей, живущих среди звона золота, а о более дорогом и более важном для России деле: «Русская археология действительно не сложилась еще в стройную правильную науку, не имеет строгой научной формы. Но должно сознаться, что это происходит не от недостатка материалов, как некоторые полагают, а от совершенно другой причины: от какого-то векового равнодушия к отечественным древностям. Не только мы, но и наши предки не умели ценить важности родных памятников и без всякого сознания, с полным равнодушием безобразно исправляли старинные знания или восстанавливали их сызнова. Они не понимали, что каждый раз вырывали страницу из народной летописи. Такое равнодушие и доселе часто проявляется в русской жизни и вредит, к несчастью, не одной археологии». Прасковья Сергеевна призывала следовать завету мужа: «Уничтожить равнодушие к отечественным древностям, научить дорожить родными памятниками, ценить всякий остаток старины, всякое здание, воздвигнутое нашими предками, сохранить и защитить их от всякого разрушения». Ныне история Древней Руси и ее Первопрестольной немыслима без археологических изысканий. Как, впрочем, был бы немыслим и живой исследовательский дух современных археологов, не будь у них таких замечательных предшественников и наставников, как супруги Уваровы.
Сообщение: 1600
Настроение: Все проходит...
Зарегистрирован: 01.02.10
Откуда: Россия, Москва
Репутация:
23
Отправлено: 04.09.12 16:28. Заголовок: Нина пишет: Чем дол..
Нина пишет:
цитата:
Чем должен увлекаться богатый граф, у которого только в одном имении Поречье Можайского уезда живет 16 тысяч крестьян? Если следовать общепринятому шаблону, то балами, зваными обедами, картами, путешествиями «на воды».
Сообщение: 1466
Настроение: когда как
Зарегистрирован: 24.09.08
Откуда: Москва
Репутация:
21
Отправлено: 06.09.12 13:53. Заголовок: Поискать, так найдут..
Поискать, так найдутся. Важны не конкретные фамилии, важно то, что история делается личностями, которые не как все, не как обычно, то есть, выбиваются из обычного и принятого.
Отправлено: 05.10.14 15:38. Заголовок: Александр Николаевич..
Александр Николаевич Романов, Император-освободитель, наш Алекс и мой любимый Сашенька!
«Теперь, глядя на него, я с изумлением спрашивала себя, каким же образом произошла эта полнейшая перемена, которая меня в нём поразила; откуда у него появился этот спокойный и величавый вид, это полное владение собой в движениях, в голосе и во взглядах, эта твёрдость и ясность в словах, кратких и отчетливых, — одним словом, это свободное и естественное величие, соединённое с выражением честности и простоты, бывших всегда его отличительными чертами. Невозможно, видя его, как я его видела, не испытывать сердечного влечения к нему и не успокоиться, по крайней мере отчасти, в отношении огромной тяжести, падающей на его богатырские плечи; в нём видны такая сила и такая мощь, которые дают надежду, что бремя, как бы тяжело оно ни было, будет принято и поднято с простотой чистого сердца и с честным сознанием обязанностей и прав, возлагаемых высокой миссией, к которой он призван Богом. Видя его, понимаешь, что он сознает себя Императором, что он принял на себя ответственность и прерогативы власти» (А.Ф.Тютчева).
" Он призван был исполнить одну из труднейших задач, какие могут представиться самодержавному правителю - обновить до самых оснований вверенное его управлению громадное государство, упразднить веками сложившийся порядок, утверждённый на рабстве, и заменить его гражданственностью и свободою, учредить суд в стране, которая от века не знала, что такое правосудие, переустроить всю администрацию, водворить свободу печати при безграничной власти, везде вызвать к жизни новые силы и крепить их законным порядком, поставить на свои ноги сдавленное и приниженное общество и дать ему возможность двигаться на просторе. История едва ли представляет другой пример подобного переворота. И он совершил возложенное на него добросовестно и разумно, по мере своих способностей и средств»
"Истинное лицо руководителя государства познается не по тому, готовит он или нет перевороты и пертурбации существующей системы, а по тому, умеет ли он извлекать уроки из функционирования этой системы, может ли он, используя сильные и отбрасывая слабые стороны системы, направить развитие страны к лучшему. Нет никаких оснований полагать, что великий князь на все смотрел глазами своего отца, был его слепым подражателем, не видел проблем, стоящих перед страной. Правильнее было бы предположить, что он не знал путей разрешения этих проблем, и пока лишь смутное чувство, что не все благополучно в отечестве, начинало тревожить наследника престола, становясь с годами все более отчетливым. Оно особенно усиливалось в годы войн, когда стране приходилось прикладывать сверхусилия, чтобы одержать победу над противником или хотя бы сохранить свое лицо. Александр Николаевич, как уже отмечалось, любил армию и военные занятия, но отнюдь не жаловал войны. Не то чтобы он был пацифистом и отрицал вооруженные столкновения с высоких идейных позиций. Нет, но по его мнению, войны стали стоить слишком дорого, ведут к неоправданным человеческим и материальным потерям, разрушают финансовую систему, а кроме того, портят саму армию, нарушая заведенный в ней порядок. Так уж получилось, что, несмотря на не расположенность нашего героя к войнам, они сопровождали его всю жизнь, с юности до последних лет правления. Империя в XIX веке продолжала «округлять границы», и самодержец не находил в себе сил противостоять этому процессу. Впрочем, две первые свои войны Александр Николаевич встретил, будучи еще цесаревичем, причем оба этих вооруженных конфликта заканчивать пришлось именно ему (имеются в виду Кавказская и Крымская войны), хотя начинал их совсем не наш герой." (Б.Н.Чичерин, общественный деятель и публицист).
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Мелочный и мстительный мужик оказался.
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
Таких сейчас не делают. 
Неплохую партию сыскал НП для своего очередного "чудачества"! 
Не станет же она рассказывать про свои постельные дела. И так все ясно. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума